Флинт откажется, его убьют, а поработить ее попытаются другие, они могли все

разрушить.

Я была не так сильна, как они. Я не могла сдержать слезы, пока смотрела на них. Она

была полна жизни, смелая, была собой. Она старалась стоять прямо, хотя после

последнего удара это было сложно. Она старалась держать голову высоко.

«Не оборачивайся, - просила я ее. – Не смотри на меня, - хотя в угасающем свете

будет сложно различить мое лицо в толпе, даже если она обернется. Я при этом думала. –

Посмотри на меня в последний раз, Тали. Дай увидеть смелость на твоем лице, свет в

твоих глазах. Покажи мне дух Рейвенсберна».

Они принесли койку, подняли ее на скамейки, чтобы видела толпа. Они подняли два

пылающих факела. Свет еще не был нужен, но они хотели сделать представление. Флинт

надел поверх одежды черную накидку. Он положил на койку теплое одеяло. Потом

подушку. А потом взял флягу и маленький кубок. Силовик, принесший вещи, был во сне с

Флинтом, говорил на вышке. Может, друг, может, предатель. Все это было насмешкой,

все было в смятении.

«Кричи! - говорило мне сердце, они отклонили голову Тали и влили жидкость ей в

горло. – Кричи!».

Он был мрачным и неподвижным, ждал в изголовье кровати, пока она обмякнет в

руках Силовиков, пока ее уложат туда, словно заколдованную принцессу из сказки. Ее

темная голова оказалась на подушке, на шее летели вороны, руки обвивали рисунки

древнего клана. Они сняли ее сапоги. Стражи отступили, Флинт накрыл ее одеялом,

словно любимого ребенка. Тали накрыли до шеи, скрыли дыры в одежде. Она казалась

крошечной.

Флинт сказал что-то другому Силовику, они отодвинулись, оставив Поработителя и

его жертву в круге света факелов. Может, приготовления длились дольше, чем я думала, у

неба появился красный оттенок. Воздух стал холоднее. Я дрожала, вытирала слезы.

«Смотри. Смотри, как делала это раньше», - я снова была в домике в Лесу воронов,

что долгое время был убежищем, местом мудрости и мира. Я смотрела в трещину в стене,

как они вливают жидкость в горло бабушке. Как они меняют ее.

- Замерзла? Вот, укутай шею, - юноша протянул мне шерстяной шарф, я взяла шарф,

чтобы не говорить. – Ты плачешь? Еще не видела Порабощение?

Я покачала головой. А Флинт обхватил ладонями голову Тали.

- Все не так страшно, - тихо сказал парень. – Он немного попоет, она будет спать. А

потом они ее разбудят, и она перестанет спорить. Сильная вещь. Но не расстраивайся, - а

потом он добавил. – Говорят, этот Оуэн Быстрый меч – лучший из них. Хорошо, что это

делает он.

Я кивнула. Он дал мне платок, я вытерла им щеки. Бабушка перед порабощением

была сильной мудрой старушкой. Чары не принесли ничего хорошего, все испортили. Она

выжила, но уже не жила.

- Он не ошибется, - сказал фермер, глядя на Флинта, тот стоял смирно, закрыв глаза,

нежно обхватывая голову Тали. Он еще не начал петь.

Я вдруг поняла смысл его слов. Конечно, Флинт не ошибется, он не ошибался

никогда. Тали не проснется пустой, насмешкой себя. Она не будет как бабушка или

бедный Гаррет, которого я видела прошлой осенью. Нет, порабощение сработает, как того

хотел король, и Тали станет верной Кельдеку, забудет о свободе. Она сразу раскроет

Флинта как шпиона. А потом определит меня, как мятежницу и Зовущую. И расскажет о

Тенепаде. Мы обречены.

Мне нужно уйти. Уйти отсюда. Если я смогу дойти до леса и позвать Шалфей, если я

смогу добежать до моста Броллахана, пока они не выследили меня, то я смогу

предупредить Регана с помощью доброго народца.

Один из клана Шалфей в облике птицы мог долететь до Тенепада к утру, сказать, что

все пропало, что им нужно скрыться, разойтись по Олбану. Мне нужно уйти, пока

порабощение не закончилось, пока не проснулась новая Тали. Но толпа придвинулась

ближе. Если я буду расталкивать людей, то привлеку внимание. Я попала в ловушку.

Флинт пел. Это была колыбельная, тихая и нежная, успокаивающая. Но опасная.

Зловещая. Древнее искусство, что исцеляло раненый дух и разум, стало орудием, лезвием,

что меняло людей для короля. Это было так неправильно. Но звучало так красиво.

Многие в толпе заткнули уши себе или детям. Силовик неподалеку смотрел не на нас.

Очарованный голосом Флинта, он смотрел на Тали под одеялом и фигуру Поработителя.

Он забирал ее. Забирал у нее все, что делало ее невероятной.

«Прощай, Тали. Прощай, яркий дух».

Может, все закончилось быстро. Казалось, что прошла вечность. У меня кружилась

голова, и я прижалась к ограде. Слезы высохли. Я онемела, разум отказывался принимать

грядущее. Может, она не увидит меня. Она не знала, что я здесь, она думал, что я убежала

в лес, как только ее схватили. Сначала она выдаст Флинта. Это привлечет внимание всех.

И тогда я смогу выбраться из толпы и к вратам, побежать в лес, пока еще не стало

слишком темно, чтобы искать путь. Может, каким-то чудом, я смогу перейти реку

незамеченной. Это казалось нереальным. Может, вскоре я проснусь и окажусь в горах, и

Тали будет спать рядом со мной, а все это окажется только кошмаром.

Чары закончились. Флинт стоял безмолвно какое-то время, все еще держа Тали за

голову. А потом он убрал руки и отступил на шаг. Я ощутила, а не услышала, как

выдохнула толпа.

Флинт посмотрел на Силовика, что помогал ему, и кивнул. Тот подошел к кровати,

другой Силовик подошел с другой стороны. Один заставил Тали сесть, отклонил ее голову

и сунул пальцы в рот, открывая его. Другой вытащил бутылочку, капнул оттуда что-то на

язык Тали. Ее опустили на подушку, накрыли одеялом. Верного воина Кельдека не стали

бы бить, к ней относились с уважением.

Мы ждали. Факелы трепетали на ветру, искры взлетали в небо, а оно темнело, закат

перетекал в сумерки. Мне нужно добраться до леса до того, как стемнеет. В Тенепад идти

нельзя, я надеялась лишь доставить послание до того, как туда придут люди короля.

Придется жить в пути, от поселения до поселения, опережая Силовиков.

О, боги, только бы Шалфей или кто-то из ее клана были в лесу ночью. Чтобы я не

была одна.

Тали вздрогнула. Восхищение пробежало по толпе. Она застонала, подняла голову,

протерла глаза. И села.

На миг, на один вздох, я подумала, что она встанет на ноги, сильная и смелая. Она

попыталась встать, ноги не послушались, и она рухнула на землю у кровати. Она издала

звук, ужасающий вой без слов, животный ужас. Один из Силовиков подошел к ней,

большой, в высоких сапогах и черной одежде. Он хотел помочь ей подняться на ноги, но

она отпрянула, сжалась, придвинувшись к скамейке, поддерживающей кровать. Она

лепетала без смысла, без разума, но с паникой.

Я подавила волну тошноты. Ушла. Она ушла. Дар Поработителя, что никогда не

ошибался, подвел его. Чары не сработали как надо, Тали больше не будет собой. Но не

будет и слугой Кельдека, не будет учить новых воинов или работать стражем. Флинт

разрушил ее. Разве он не говорил, что самых смелых и упрямых ломать сложнее всего? В

голову пришла мысль, что это нарочно. Мог Флинт выбрать этот путь, чтобы Тали не

стала послушной Кельдеку? Мог он разрушить подругу, лишь бы она не выдала дело?

- Черная ворона, спаси нас, - прошептал юный фермер. – Они же говорили, что он не

ошибается.

- У всех бывает, - сказал кто-то еще. – Смотрите на нее! Как беспомощный младенец.

Она даже обмочилась.

Двое Силовиков подняли Тали, на ее сорочке было темное пятно, лужа была под

ногами. Она боролась, но не с силой, как раньше, а дико, как ребенок. Они не отбивались,

только держали ее.

Флинт не двигался и не говорил. Свет факела играл на его мрачном лице, он смотрел