Литмир - Электронная Библиотека
[Джерире убивает себя]
Лишь сын Сиавуша, печален и сир,
Без славы, без счастья покинул сей мир,
Рабыни на стену тотчас поднялись,
В тоске и отчаянье кинулись вниз.
Огромный костёр развела Джерире,
Сокровища замка сожгла на костре,
Булат закалённый с собою взяла,
13220 В конюшню вступила и дверь заперла,
На смерть обрекла быстроногих коней,
И кровь из очей заструилась у ней.
Туда, где Форуд благородный лежал,
Вернулась, из ножен исторгла кинжал;
Лобзает его и, простёршись у ног,
Вонзает в себя смертоносный клинок.
Тут в крепость иранская рать ворвалась,
И грабить её, и громить принялась.
К твердыне, к распахнутым настежь дверям
13230 Приблизился, грустью объятый, Бехрам.
Подходит к Форуду; пред взором темно.
Тоски, сожаления сердце полно.
Сказал он иранцам: «Кончина юнца
Печальнее и горше кончины отца!
Тот был не слугою, владыкой гоним,
Мать мёртвой не рухнула следом за ним,
И не был над ними руками врагов
Сожжён и разграблен наследственный кров,
Но зла не прощает вовек небосвод,
13240 От кары небесной злодей не уйдет.
Ужель не стыдитесь Хосрова-царя?
Ведь он, благосклонно с вождём говоря,
Ему и дружине удачи желал,
За смерть Сиавуша отмстить посылал.
Узнает, что брат молодой умерщвлён,
И гневу отдастся без удержу он.
Роххам и Бижен безрассудны — от них
Вовек не дождешься поступков благих!»
Но вот боевые литавры гремят,
13250 И Тус-предводитель вступает в Келат.
С ним Гив и Гудерз, и другие вожди.
У каждого горе и ярость в груди.
Ликует вождя недостойного дух:
Вступил победителем он в Сепидкух.
Но вот перед Тусом — царевича трон,
Где с матерью рядом покоится он.
И справа от мёртвого, горем убит.
Рыдая, Бехрам возмущённый сидит,
А слева — Зенге, именитый герой,
13260 Вокруг — удручённых воителей строй.
На троне своём молодой великан
Прекрасен как месяц, как гордый платан.
Сказал бы, в доспехах покоится тут
Живой Сиавуш, а не мёртвый Форуд.
Рыдают вожди закалённых дружин,
И доблестный Гив, и Гудерз-исполин.
И горько раскаялся Тус, наконец.
Сын в мыслях, пред взором — погибший юнец.
И каждый к вождю обращается взор,
13270 Слезами туманясь, и в каждом — укор.
Гив с мудрым Гудерзом и витязей ряд —
Все в гневе и горести Туса корят:
«Губительно-горек горячности плод;
Кто сеет горячность — раскаянье жнёт.[485]
Не может назваться достойным вождём
Не знающий удержу в гневе своём.
Столь славного юношу, гордость венца,
Вселявшего радость в людские сердца,
Своею горячностью ты погубил,
13280 И ею же сгублен исполненный сил
Сын царский Зересп, и Ривниз молодой.
Постигнуто войско великой бедой!
Коль вождь именитый несдержан и груб —
Он словно клинок, что от ржавчины туп».
Тус молча внимал увещаниям их,
Неистовый гнев понемногу утих.
«Что делать! — мужам говорит он в ответ, —
Злой рок причиняет нам множество бед!»
Возвёл на горе усыпальницу он,
13290 По-царски в ней юноша был погребён.
Трон золотом блещет; как солнце, горят
Броня и кушак, булава и булат.
Форуд в одеянье царей облачён,
Кафур благовонный вином орошён,
Насыпали амбры, добавили трав
И, тело составом таким напитав,
Юнца возложили на трон и ушли...
Исчез многодоблестный с лика земли!
А храбрый Зересп и могучий Ривниз
13300 С ним рядом в гробнице одной улеглись.
На бороду белую, словно кафур,
Вождь слезы струит, опечален и хмур.
Как век твой ни долог — ему суждено
Иссякнуть: жить вечно и льву не дано!
Пред смертью бессильны и сталь, и гранит,
Ни листьев, ни корня она не щадит.
[ПОХОД ТУСА НА КАСЕРУД И СМЕРТЬ ПЛАШАНА ОТ РУКИ БИЖЕНА]
Окончена битва, и Тус-исполин
Спустился с вершины в просторы долин.
В Череме дружина стояла три дня.
13310 Но ввысь запрокинулись трубы, стеня,
И вот уже с места снимается рать,
Вся степь меж хребтами — эбену подстать.
Кого из туранских бойцов ни найдут,
Зарубят и бросят, и дальше идут.
Весь край разорив по дороге, полки
Пришли к берегам Касеруда-реки.
Там спешилось войско, до самой горы
Покрыли простор боевые шатры.
Лишь вести достигли туранской земли
13320 О том, что войска из Ирана пришли, —
Навстречу Плашан устремился верхом.
Боец многоопытный, с ясным умом,
Он войско и ставки, и стяги вождей
Хотел обозреть, сосчитать поскорей.
Раскинут был воинский стан под горой.
На кручу взошедшие тою порой
Гив славный с Биженом, отважным бойцом,
Сидели, толкуя о том и о сём.
Вдруг знамя они увидали вдали
13330 Плашана, героя туранской земли.
И руку за пояс воинственный Гив
Занёс и воскликнул, булат обнажив:
«Помчусь и его разлучу с головой,
Иль пешим доставлю в наш стан боевой».
«О славный,— ответил воителю сын,—
Меня ведь на то одарил властелин!
Я сам, повинуясь веленью царя,
Повергну туранского богатыря».
Но Гив наставляет его: «Не гордись,
13340 Сражаться со львом разъяренным не рвись.
Боюсь, не осилишь его: для меня
Тогда омрачится сияние дня.
Он истинный лев, но не в дебрях лесов
Добычу он ищет, а в поле — бойцов».
Воскликнул Бижен: «Коль продолжишь ты спор,
Меня пред царем обречешь на позор.
Для битвы мне дай Сиавуша броню —
Увидишь, и тигра в бою полоню».
Дал панцирь Бижену бесстрашному Гив;
13350 Воитель, застёжки стальные скрепив,
По склону горы с занесенным копьём
Летит на коне быстроногом своём.
Косулю Плашан подстрелил на заре
И, мясо зажарив на жарком костре,
Пирует один. За плечом — добрый лук.
Конь рядом нашёл зеленеющий луг.,.
Учуяв чужого, тревожно заржал
Конь верный. Туранец к нему подбежал,
Мгновенно в седле очутился, готов
13360 Сразиться с героем из вражьих рядов.
Вскричал он: «В сраженьях врагов не щажу!
Я львов повергаю, нечистых вяжу![486]
Эй, кто ты, настигнутый грозной судьбой?
Заплачут и звёзды сейчас над тобой!»
«Бижен я! — герой отвечает, — в бою
Я — див, недоступный стреле и копью.[487]
Сын Гива я, дед мой — воинственный лев,
А мощь покажу я, тебя одолев.
Мужи наготове, день битвы настал,
13370 Ты ж, словно до падали жадный шакал,
Укрылся и кровь здесь глотаешь с золой...
В бой вывел бы войско, вожак удалой!»
Не стал с удальцом препираться Плашан,
Громаду-коня разогнал великан,
И сшиблись стремительно два седока,
И черная пыль поднялась в облака.
Их копья стальных не осилили лат —
Сломались, и каждый взялся за булат.
Остались осколки одни от клинков,
13380 От ярости бросило в дрожь седоков.
Усталые, в пене, в поту скакуны.
Тогда, нетерпенья и гнева полны,
Воители, силою равные львам,
Прибегли к тяжелым своим булавам.
Разят, нападают ещё и ещё...
Взревев, занеся булаву на плечо,
Бижен быстрым взмахом могучей руки
Врагу своему раздробил позвонки.
И рухнул Плашан именитый с коня;
13390 Во прахе глава и шелом, и броня.
Как вихрь, победитель с седла соскочил
И тело врага с головой разлучил.
С бронёю, с конём, с головою бойца
Помчался: спешит он увидеть отца.
Гив с вышки за каждым следит удальцом:
Удача к кому повернётся лицом?[488]
В волненье, в смятенье глядит исполин:
Пыль встала, несётся воинственный сын!
Воитель, на кручу поднявшись затем,
13400 Коня и доспехи, и вражеский шлем,
И голову вражью отцу показал.
«Всегда побеждай!» — Гив Бижену сказал.
И оба к вождю, торжествуя душой,
Уносятся с тою добычей большой;
Предстали пред Тусом, иранским вождём,
Конь вражеский с ними, глава и шелом.
Глядит, и от радости вождь удальцов,
Ты скажешь, с душой разлучиться готов.
Сказал он: «Мужей превзошедший юнец,
13410 Опора дружины, владыки венец!
Будь счастлив, и недруга злого рука
Да будет всегда от тебя далека!»
вернуться

485

13274 И в оригинале — стиль поговорки. Дословно:

«Ведь поспешность — приносит тебе груз раскаяния

Не сажай в [своём] плодовом саду зёрен поспешности».

вернуться

486

13362 Здесь «нечистых вяжу» соответствует дивбäнд —«связывающий дивов», в частности, эпитет Taxмуреса (см. прим. 715 в томе I). Интересно постоянное противоречие — общая трактовка туранцев как служителей Ахримана (и дивов) дается туранцем же.

вернуться

487

13366 Дословно:

«...я — Бижен.

В пылу боя я— меднотелый див»,

т. е. яростен и неуязвим словно див (Меднотелый — руинтäн — в поэме Фирдоуси — специальный эпитет Исфендиара).

вернуться

488

13396 Вольная передача, в оригинале:

«Кто знает, как повернется тот ветер в день битвы?».

77
{"b":"563606","o":1}