Вот солнечный диск над горой засверкал,
И струны умолкли — сказитель устал.
Воителей стал барабан собирать,
11950 Пред дверью дворцовой построена рать,
Быот гулко в литавры на спинах слонов,
Разносится трубный пронзительный зов.
Трон пышный на первом слоне водружён,
Торжественно всходит властитель на трон.
Сияет величием царственный лик,
[440] Сверкает венец властелина владык;
Алмазная цепь, а в руке булава,
Которую бычья венчает глава;
В рубиновом блеске, в жемчужных лучах,
11960 Колышутся серьги у шаха в ушах.
Весь в перлах и яхонтах царский убор —
Кушак и запястья, слепящие взор.
Слон важно ступает в убранстве своём,
Звенят бубенцы золотые на нём.
Царь медную чашу и молот берет,
[441]Шум ратный и клики летят в небосвод.
Мечи, булавы и клубящийся прах...
Черно на земле и темно в небесах.
Сказал бы ты, солнце попало в капкан,
11970 Небесную синь поглотил океан.
Свет белый затмился в глазах: не видны
[442]Клинки даже звёздам-очам с вышины.
Несутся вперёд за полками полки,
Ты скажешь, то волны широкой реки.
Средь поля державный шатёр поднялся.
От клича бойцов затряслись небеса,
Когда Кей-Хосров на могучем слоне
[443]Ударил о медь, призывая к войне.
Узрев миродержца, пред ним ни один
[444]11980 Не мог бы главы не склонить властелин.
В нём каждый владыку признал: таково
Величье царя молодого того.
Хосров — на престоле своём золотом,
А мимо проносится полк за полком.
Степная дрожит под копытами ширь.
Летит впереди Фериборз-богатырь
С мечом, в сапогах золотых, с булавой;
Стяг, солнцем украшенный, над головой;
Конь мощный, узда золотая в руке,
11990 Аркан приторочен к седельной луке;
Сам в золоте, рать в серебро разубрав,
Он едет, торжественно-горд, величав.
Вождя восхваляет владыка владык:
«Пребудь неизменно могуч и велик!
Твоя да сияет победно звезда,
[445]Весь век торжествуй, благоденствуй всегда!
Ты в путь, беспечален и бодр, устремись,
Домой невредимым и здравым вернись!»
А дальше — Гудерз на коне огневом,
12000 Прославленный доблестью, острым умом.
Стяг с образом льва над его головой,
А в лапах у льва — добрый меч с булавой.
По левую руку Роххам-удалец,
По правую — Гив, именитый боец;
Шейдуш — позади, а на стяге его
Лев ярый, стемнело от стяга того.
С огромными копьями тысячи вслед
Отважных наездников — воинства цвет.
Над Гивом плывущее знамя черно,
12010 Отмечено образом волка оно.
А барс на роххамовом стяге до туч
Копье воздымает, свиреп и могуч.
Всех — семьдесят восемь вождя сыновей
И внуков: уж тесно в степи от мужей.
Особый у каждого витязя стяг,
У каждого — в золоте меч и кушак.
Сказал бы: весь мир у гудерзовых ног,
С ним вождь ни один состязаться не мог.
[446] Приблизясь к престолу владыки, Гудерз
12020 Уста для хвалений горячих отверз.
Приветом ответил владыка ему
И Гиву, и славному войску всему.
За ними вослед — молодой Гостехем,
Чей славный родитель — герой Гождехем,
Оружье — копьё, и проверенный друг —
Стрелу за стрелой посылающий лук.
Он, равных не зная в искусстве своём,
Железо пронзает стрелы остриём.
За ним — снаряженьем богатая рать;
12030 Доспехов, оружья — нельзя сосчитать.
До неба возносится реющий стяг,
На стяге — луна, предводителя знак.
Его славословия громко звучат,
Владыка приветствию витязя рад.
Несется Эшкеш Гостехему вослед,
[447]Боец, одержавший немало побед.
Разящему палицей предок — Хомай.
[448] Упорнейшим в битвах Эшкеша считай.
Он вел за собою белуджей ряды,
[449]12040 Драчливых, что туры с гранитной гряды.
В день боя их спин супостат не видал,
От шеи до пят оковал их металл,
И тигр, украшающий стяг боевой,
Могучую лапу занёс как живой.
Хвалу Кей-Хосрову Эшкеш воздает
И славит счастливый судьбы поворот.
Конца ополченью не видно вдали...
На гордых сынов благодатной земли
Владыка с престола глядит, восхищён,
12050 Белуджей отважных приветствует он.
Вослед — многодоблестный витязь Ферхад,
Чьи славные подвиги в мире гремят,
Дружины опора в сраженье любом.
Знак серны на стяге его боевом.
Под сенью той серны — иранцы в строю,
Не раз побеждавшие в грозном бою,
И каждый с индийским мечом, на коне,
В согдийском седле и в туранской броне.
Потомки Кобада, питомцы побед,
12060 Величьем и блеском дивившие свет,
Затмившие месяц красою своей,
Чья слава небесного солнца светлей.
И вот пред Ферхадом — властителя трон.
Царя молодого приветствует он.
Ферхаду вослед — Горазе-исполин;
Он первенец Гива, опора дружин.
Дивится ему венценосец: с луки
Свисают большого аркана витки,
На знамени — вепрь, и нельзя сосчитать
12070 Отважных арканометателей рать.
Возглавивший конницу вольных степей,
Приветствовал шаха и вихря быстрей
Промчался. А далее — новый герой,
Зенге, что с ожившею сходен горой.
Он радостно славит владыку владык —
[450]И перстень, и меч, и осанку, и лик.
Везет предводителя славного слон,
Стяг с птицей Хомай над главой вознесен.
Сжимая в руке кто копьё, кто булат,
12080 Несутся бойцы, чья отчизна Багдад.
А следом — воинственный муж Ферамарз,
[451]Достоинства полный, могучий, как барс.
Литавры везя, выступают слоны,
Несутся воители, мощью полны,
Герои, чьей славою полнится мир;
Прислал их Нимруз и Кабул, и Кашмир.
А знамя — такое, как знамя отца,
Ростема, храбрейшего в мире бойца.
На знамени том семиглавый дракон —
12090 Сейчас из оков будто вырвался он!
Являя величие, мощь, красоту,
И радуя взоры, как древо в цвету,
[452] Приблизился доблестный, славит царя.
Любуясь осанкою богатыря,
Хвалой отвечает и царь в свой черёд
И речь в назиданье такую ведёт:
«Взращенный Могучим боец-исполин
Украсит любую из славных дружин.
Родитель твой — чистый душою Ростем,
12100 А предки — Заль доблестный, Сам и Нейрем.
Отныне земля Хиндустана — твоя,
С Каннуджа страна до Систана — твоя.
Но тот, кто с тобою не думает в бой
Вступать, да не будет обижен тобой!
Будь честен с людьми, справедивость блюди
И бедным на помощь всегда приходи.
Кто сердцем к тебе неизменно влеком,
Кто, верный, печётся о благе твоём,
Ты тех одари, отрешись от забот.
12110 Кто ведает, что нам судьбина пошлёт!
Владенья храни, что тебе вручены,
Но зря не ищи ты кровавой войны.
Гонясь за наживою, юности дни
Не трать. Безобидным обид не чини.
Всё в мире мгновенном лишь призрак и тлен;
Порою — сандал он, порою — эбен.
Стяжания жаждой весь век не томись,
Стяжать лишь высокую славу стремись!
День смерти придет и твоей и моей,
12120 Немного нам роком отмерено дней.
Здоровое тело и радостный дух —
Довольно и этих сокровищ нам двух.
Да будет к тебе благосклонен Творец,
Будь вечно грозою для вражьих сердец!»
Услышав царя молодого слова,
Сошёл с иноходца дружины глава,
Сказал: «Да не меркнет твоя благодать,
Как месяцу новому ей прибывать!»
Склонился пред ним до земли и затем
12130 В путь дальний пустился. С ним вместе Ростем
Скакал два фарсанга и горестных слёз
Сдержать не пытался; в нем сердце рвалось.
Наставником сыну он был своему,
Победы и счастья желая ему...
Расстались — тоской затуманился взор;
Назад он спешит, к властелину в шатёр.
Меж тем Кей-Хосров с боевого слона
Сойдя, на горячего сел скакуна.
В державный шатёр возвращается он,
12140 В тревожную думу душой погружён.
Увидев Ростема, вином Кей-Хосров
Наполнил глубокий кувшин до краёв
И молвил: «Друг лучший нам — радость, в вине
Утопим заботу о завтрашнем дне!
Где Сам, Феридун и воинственный Тур?
Исчезли! Не будь же печален и хмур.
Сокровища копим, трудясь и спеша,
Желания сердца жестоко круша, —
И что ж? Под конец достается нам прах!
12150 Спасенье от смерти — не в наших руках.
Ночь весело с чашей вина проведём.
Когда ж с наступающим встретимся днём,
Мы Тусу велим, чтобы грянула медь,
Знак даст он литаврам и трубам греметь.
Увидим, в грядущих боях небосвод
Победу и счастье кому ниспошлёт.
Сражусь, хоть исход угадать не дано:
Лишь то совершается, что суждено.
Минует и счастье, и горе пройдёт,
12160 К чему же разумному бремя забот?
Коль милостив будет небесный Творец,
Мной будет отмщён убиенный отец».
