Вот конница мчится, копыта пылят;
10060 Гив тотчас извлёк закалённый булат.
Клич витязя грянул, что гром с облаков,
Он в трепет поверг бы и яростных львов.
Пыль черною тучей взвилась в небеса,
И в сердце дружины, как вихрь, ворвался.
Разя то кинжалом, то палицей, вождь.
Железный, сказал бы ты, падает дождь.
Турана герои остались без сил —
Так страшно их витязь иранский разил.
Столь грозною яростью он обуян,
10070 Что мог бы почесть ручейком океан.
Героя со всех окружило сторон
Враждебное войско, но тот не смущён,
Уж копья бойцов поднялись, как тростник,
Скрывая и солнце, и месяца лик,
И морем вина стала степь, заалев
От крови, что пролил воинственный лев.
Немало туранцев отважный скосил,
И дрогнуло войско, лишённое сил.
Склонясь к Нестихену, Гольбад произнес:
10080 «Он крепок, как будто гранитный утес.
Не мог бы одним он копьём побеждать,
Им движет Хосрова-царя благодать.
Страшусь я: туранцев несчастие ждёт,
От воли Йездана никто не уйдёт.
Недаром твердил звездочет в старину:
Беда поразит удальцов и страну!»
Вновь бой разгорелся, жесток и суров.
Раздался трубы оглушительный рёв.
Так яростно ратные клики гремят,
10090 Что дрогнуло сердце гранитных громад.
Телами усеяны поле и склон,
Ручьями кровавыми прах обагрён.
Воинственный витязь, опора дружин,
Огромную рать опрокинул один.
Те ранены, те недвижимы, лежат,
Другие к Пирану пустились назад.
А Гив, весь в крови, словно яростный лев,
К владыке пришёл, утолив ярый гнев,
И молвил: «Будь счастлив, о царь Кей-Хосров,
10100 И с разумом дружен, и телом здоров!
Примчались, возглавив дружину свою,
Гольбад с Нестихеном, проворным в бою.
Бежали все те, что остались в живых,
Но впору заплакать над участью их!
Сломил бы меня лишь Ростем-исполин,
Другой не осилит боец ни один!».
В душе властелина восторг, торжество,
Он Гива приветствует, славит его.
Насытились тем, что нашли под рукой,
10110 И двинулись дальше, забыв про покой.
Когда беглецов, изнемогших от ран,
Увидел охваченный гневом Пиран,
Гольбада спросил: «Без утайки и лжи,
Какое вы встретили диво, скажи!
Что с Гивом вы сделали, где Кей-Хосров?
Ответствуй, правдивых я требую слов!».
«О витязь, — ему отвечает Гольбад, —
Отчаешься, жизни ты будешь не рад,
Когда расскажу я про Гива тебе, —
10120 Какой он обрёк нас печальной судьбе.
Не раз ты в сражениях видел меня,
Хвалил не однажды, отвагу ценя,
Но я из стремян нападеньем одним
Был выбит. Уж думал: паду недвижим.
А я ведь стократно копьё заносил,
Неистово, неутомимо разил.
Его голова, что железо, крепка,
Слоновьим клыкам не уступит рука.
Ростема я видывал в битве не раз,
10130 Слыхал не один очевидца рассказ:
Так стойко удары не сносит и он,
В деяниях ратных не столь искушен.
Будь копья у нас мягче тигровых кож,
А палицы — воску подобными, все ж
Расплющить могли бы они удальца —
Ведь не было нашим ударам конца!
Но, с каждым мгновеньем сильней распалён,
Вперед он кидался, как яростный слон.
На поле тела громоздились горой.
10140 Всех витязей смял, опрокинул герой!»
«Довольно! — воскликнул Пиран, омрачась —
Туранцев позорит подобный рассказ!
Пред мужем одним отступить, оробеть?
Дружины водить недостоин ты впредь!
Вдвоём с Нестихеном ты вел силачей,
Что львов посрамили б отвагой своей,
Не стыдно ль? Ты Гива представил слоном —
Себя ты в краю обесславил родном!
Узнает о том Афрасьяб и в сердцах
10150 Корону державную кинет во прах.
Не диво! Мужей закалённых ведя,
Два доблестных, два искушенных вождя
Пустились бежать от бойца одного,
В сраженье ему даровав торжество!
Себя опозорил ты; нет, не твоё
Призвание — стяг возносить и копьё!»
