Примчался гонец, и такие слова
Услышал державы туранской глава:
«Войною пришёл к нам Ростем-исполин,
С ним витязи грозных иранских дружин.
Они Веразаду главу отсекли,
8730 Туранское княжество стёрли с земли.
От края до края пылает страна,
Ее охранявшая рать сметена».
Той вестью недоброю царь потрясён.
Припомнил, исполнившись горести, он
Все то, что вещали уста мудрецов,
Седых звездочётов, священных жрецов.
[342]Велел он пригнать табуны поскорей,
На воле нигде не оставил коней.
Собрав именитых героев страны,
8740 Извлёк он сокровища древней казны;
Подать приказал от подвалов ключи,
Где спрятаны палицы, луки, мечи,
Где груды динаров, камней дорогих,
Венцов, кушаков и сокровищ других.
Он щедро дарами бойцов осыпал,
Дирхемами замок и площадь устлал.
Как только окончил казну раздавать,
Построил, как должно, огромную рать,
В литавры и гонги ударить велел,
8750 И войско покинуло Канга предел.
Оставив столицу свою, властелин
Раскинул шатры средь широких равнин.
Велел, чтоб Сорхе именитый пришёл,
[343]И долго с ним речь о Ростеме он вёл.
Ему приказал: «Тридцать тысяч бойцов,
Разящих мечами мужей-храбрецов
Веди к Сепиджабу; как буря лети,
О сне и покое не думай в пути!
На стан Ферамарза грозою нагрянь.
8760 Пришли мне снесённую голову в дань.
Соперник могучий в кровавой борьбе,
Сын Заля один лишь опасен тебе.
Но с тигром на лове в дремучем лесу
Не сладить и самому лютому псу.
Тобою отцовское сердце живёт,
Ты — месяц мой ясный, ты — войска оплот.
Коль зорок и бдителен будешь в бою,
Кто, дерзкий, на жизнь покусится твою?
Возглавь свое войско и двигайся в путь,
8770 Бойцам от Ростема защитою будь».
С отцом распростившись, Сорхе-исполин
Рать вывел со стягом в просторы равнин.
К стенам Сепиджаба на вихре-коне
Летит он, и помыслы все о войне.
Дозорные рать увидали вдали
И весть Ферамарзу о том принесли.
Кимвалы иранцев призывно гудят,
От пыли весь мир обратился в агат.
Ржут яростно кони, шум ратный летит
8780 До самого солнца, до самой Нахид.
Подобно алмазам, сверкают мечи,
И копья от крови людской горячи.
Ты скажешь, окутал вселенную пар,
А в нем багровеет сраженья пожар.
Стал будто горою земной весь предел —
Так много вокруг обезглавленных тел.
Сорхе, быстрым взором врагов обведя,
Увидя копье Ферамарза-вождя,
Дал волю гнедому и, лук свой копьём
Мгновенно сменив, поскакал напролом.
8790 Оставив ряды, Ферамарз удалой
[344] Навстречу противнику мчится стрелой,
Его поражает быстрее огня,
На землю едва не повергнув с коня.
Таков был иранца удар, что своё
Мгновенно сломал он стальное копьё.
На помощь, с воинственным пылом в груди,
К Сорхе устремились Турана вожди.
Но понял Сорхе, что осилить невмочь
8800 Ему Ферамарза, и кинулся прочь.
За ним, закалённый булат занеся,
Как яростный слон, Ферамарз погнался.
Иранские всадники следом летят,
Что лютые дивы, кричат и свистят.
Настигнув Сорхе, Ферамарз на скаку
Стремительней тигра к его кушаку
Рванулся, схватил исполина в сердцах,
С седла боевого низринул во прах,
И связанным, пешим погнал пред собой
8810 К иранцам. Кровавый окончился бой.
Вдали затрубили слоны, между тем:
Со стягом, с дружиной явился Ростем.
И вихрем к отцу Ферамарз полетел;
Ему победителя славный удел
Достался. Сорхе по рукам он связал,
Главу Веразада отцу показал.
Холмы и равнины убитых полны,
И враг отступил, устрашившись войны.
Прославила рать Ферамарза-бойца,
8820 Того молодого вождя-храбреца.
Его и Ростем похвалою почтил;
На радостях он бедняков наградил
И сыну сказал в назиданье: «Лишь тот
Мужей именитых во всем превзойдёт,
Кто доблести полон и родом высок,
С кем знание в дружбе, в разладе — порок.
Четыре те свойства в себе сочетав,
Прославишься ты, победителем став.
Не может огонь не пылать, не палить,
8830 Он в силах вселенную испепелить.
Коль доблестью дух Ферамарза горит —
Не диво: так пламень в булате сокрыт.
Но стоит булату удариться в бронь,
[345]Наружу вдруг вырвется тайный огонь».
Потом на Сорхе поглядел исполин:
Он статен, как тополь цветущих долин,
Грудь льва, а ланиты цветут, как пион,
И мускусом алый их цвет оттенён.
Ростем палачей и лохань, и кинжал
8840 С плененным Сорхе увезти приказал
В степь дальнюю; руки опутав юнцу,
Свалить, обезглавить, как будто овцу,
Чтоб саваном стал ему коршунов рой —
Так был Сиавуш разлучен с головой.
И Тус, выполняя Ростема приказ,
Сурово к Сорхе устремился тотчас.
«Убьёшь, венценосный? — промолвил Сорхе, —
За что же? В каком я повинен грехе?
Мне был Сиавуш и ровесник, и друг,
8850 Он гибелью много доставил мне мук.
Не ведая сна, горевал я о нём,
Проклятия слал я и ночью и днём
Злодею тому, что лохань и кинжал
В миг страшный убийства, не дрогнув, держал».
Тус, выслушав это, задумался. Он,
Царевича горькой судьбой удручён,
К Ростему вернулся и все повторил,
Что сын Афрасьяба ему говорил.
Ответил Ростем: «Обездоленный шах
8860 Скорбеть обречён, утопая в слезах,—
Так пусть же и царь Афрасьяб всякий час
Льёт слёзы, в тоске неизбывной мечась!
Царя недостойного отпрыск теперь
Спешит оправдаться; хитрит он, поверь.
Убит Сиавуш мой, повергнут во прах,
Кровь, кровь на груди, на лице, на кудрях!.
Главою владыки иранской земли
Клянусь я — обету, о витязь, внемли! —
Из края, в котором царит Афрасьяб,
8870 Мне кто б ни попался, владыка иль раб, —
Доколе я жив, закалённый мой меч
Всем будет без устали головы сечь!»
И взгляд повелительный бросил затем
Бойцу Зеваре непреклонный Ростем.
Тот взял золотую лохань и кинжал,
К юнцу палачей беспощадных призвал.
Те горло ему перерезали вмиг:
Недолго звучал раздирающий крик...
О рок, не щадишь ты питомцев своих!
За что непрестанно терзаешь ты их?..
8880 Главу отрубили булатным мечом,
Был за ноги пленник повешен потом,
И стали землею его осыпать,
Кинжалами мёртвое тело кромсать.
