Вернулся, задумчив и бледен лицом,
Расспрашивать стал о воителе том.
Промолвил Пирану Хуман-удалец:
17650 «Бессильным врага не считает мудрец.
Веселье в сердцах у иранских бойцов, —
Ты скажешь, любой гнуть железо готов!
Немолчные клики в их стане звучат
С тех пор, как пришел из Ирана отряд».
И слышит: «К иранцам, не ведаю с кем
Пришло подкрепленье. Коль то не Ростем,
Поверь, не грозит он погибелью нам,
Не ранят мне сердца Горгин и Роххам.
Силач у иранцев единственный — Тус,
17660 Горгин с Фериборзом — не то, что Камус.
К большому сраженью готовьте войска,
Да будет их слава в бою высока!»
Оттуда к Камусу Пиран поспешил,
Меншура, Фертуса шатры посетил
И молвил: «Явили сегодня бойцы —
Кто волка сильней, кто слабее овцы».
Камус отвечает: «В минувшем бою
Стыдом запятнали мы славу свою.
В кровавом сраженье повержен Ашкбус;
14670 Гив ныне ликует, злорадствует Тус!
Теперь поразмыслим, как боль исцелить
И мщения жажду нам как утолить.
Тот пеший воитель мне сердце разбил,
Он воинов наших оставил без сил.
Не сыщешь такого, пройди хоть весь свет,
Средь нас исполину соперника нет.
Чудовищен лук, непомерна стрела,
Мощь львиную сила его превзошла.
Должно быть, систанец воинственный тот,
[606] 17680 Что столько тебе причиняет забот,
Иранским бойцам подкрепленье привёл
И пешим на поле сраженья пришёл!»
«О нет, — услыхал он, — Ростем не таков,
Искусней, отважней он всех ездоков».
Сказал проницательный муж боевой,
Томимый загадкою той роковой:
«Систанского витязя ты опиши,
Приметы его и черты опиши:
С оружьем каким в поединок идёт.
17690 Какие с противником речи ведёт.
Поведай про силу, осанку и вид,
И как состязаться мне с ним надлежит.
Коль витязь прибывший — Ростем, то к войне
Сегодня готовиться надобно мне».
Ответил Пиран: «Да минует он нас,
Прибытья ростемова гибельный час!
Муж, статный, как тополь, обличием он
[607]Прекрасен, и полон величием он.
Пред ним не однажды и сам Афрасьяб
17700 В боях отступал, беззащитен и слаб.
Привержен Хосрову, средь грохота сеч,
Он первым заносит отточенный меч.
Поныне им царь Сиавуш не забыт,
За гибель питомца Турану он мстит.
Бесстрашно схватившись один на один,
Свирепого льва сокрушит исполин!
Доспехов его не поднять никому,
[608]Хоть витязей много стремилось к тому.
Коль палицу в битве он бросит, вовек
17710 Не сдвинет ее и чудовище рек.
Сетиров с десяток в стреле; тетива —
[609]Из кожи дублёной могучего льва.
Верь, твердости меньше, чем воск, сохранит
В деснице его богатырской гранит.
Могучий, кольчугу надев пред войной,
Затем облачается в панцирь стальной,
Поверх — одеянье из барсовых кож,
Которому равных нигде не найдёшь.
Та барсова кожа в военные дни
17720 Дороже кольчуги ему и брони.
Ее ни вода, ни огонь не берёт,
В ней, словно на крыльях, летит он вперёд.
Чубарый его — небывалый скакун, —
Ты скажешь: несётся гора Бисотун.
Не молкнет в сраженьях тот яростный конь,
Из камня ногой высекает огонь.
И всё же Ростем не сравнится с тобой,
Твоею победой окончится бой.
Такая осанка и сила, и стать —
17730 Тебе ль победителем в битве не стать?»
Хоть разумом острым Камус наделён,
Охотно внимал предводителю он;
Те речи для слуха приятными счёл,
От них возгордился и сердцем расцвёл.
Пирану Камус отвечает: «Герой,
Будь радостен сердцем и ясен душой!
Все клятвы, какие захочешь ты сам,
Какие давать подобает князьям,
Я ныне готов пред тобой принести,
17740 Чтоб душу твою от унынья спасти.
С коня до победы не сброшу седла,
Всей силой, какую судьба мне дала,
Врагов сокрушу, и вздохнёшь ты легко,
Земля им с игольное станет ушко».
Камуса Пиран славословит, склонясь:
«Правдивейший муж, прозорливейший князь!
В бою торжество обретёшь ты, поверь!
Недолго сражаться осталось теперь».
По стану Пиран неустанно ходил,
17750 И ставку вождя, и шатры посетил;
Такие же речи услышал хакан,
Пред каждым воителем вел их Пиран.
