— Расскажи мне о драконах?

— Драконы? — рассмеялся он. — Разве ты не предпочитаешь более красивые истории, про Флориана и Джонквиль, например?

Мирцелла покачала головой, уплетая мороженое за обе щёки.

— Дядя Ренли рассказывал мне о Балерионе и Мираксесе, о том, как Эйегон и его сёстры летали на них. Я снова хочу послушать об этом.

— Может, я лучше покажу тебе дракона? — предложил он вместо этого.

— Но все драконы мертвы.

— Да, но я знаю, где хранятся их кости. Хочешь посмотреть?

— Но гранд-мейстер Пицель сказал, что я не могу покидать комнату.

Джейме закатил глаза, забрал у неё тарелку и поднял на руки. Она была одета в одну лишь ночную рубашку, со спутанными волосами, но Джейме не попросил её даже надеть тапочки.

— Я королевский гвардеец, моя особенная девочка, и если старикан попытается возразить, я сумею постоять за твою честь.

Мирцелла тихо смеялась, пока он нёс её по замку, но когда они начали спускаться в подвалы Красного Замка, то испуганно сжалась. Как-то раз Джоффри попытался заманить её туда, якобы показать что-то интересное, но их поймал лорд Варис и поспешно отправил обратно. Она крепче обхватила шею Джейме, который снял со стены факел, чтобы осветить их путь.

Они маячили в темноте — девятнадцать драконьих черепов разных размеров, один был размером с маленького пса, а другой — раза в два или три больше. Мирцелла ахнула, когда Джейме поднёс её к самым огромным, предлагая коснуться их, и кость под её пальцами оказалась тёплой.

— Это был Балерион Чёрный Ужас, — игривым тоном сообщил ей Джейме. — Он был самым крупным и свирепым из всех драконов Таргариенов, а Эйегон Завоеватель садился на него, как на обычного коня. Его сёстры Рейенис и Висенья тоже летали на драконах, и в тот единственный раз, когда они вступили в бой все вместе, пылали и земля, и небо. Говорят, Балерион прожил двести лет, но только Эйегон смог укротить его.

— Почему драконы умерли?

— Этого никто не знает, хотя, возможно, их отравили мейстеры. Но большинство считает, что драконы связаны с магией, и когда магия стала покидать мир, вместе с ней ушли и драконы.

— Мама говорит, что магии никогда не существовало, что это всё выдумки.

— Ну, твоя мама знает далеко не всё — только не говори ей об этом, — его улыбка была ослепительной даже в темноте, и Мирцелла подумала, что её дядя — самый красивый мужчина из всех, что когда-либо жили на земле.

Мирцелла вспоминала те черепа, когда небо над Риверраном закрыли огромные крылья. Во двор уже въёзжали люди Тристана Мартелла, ведомые сиром Барристаном Селми и Джорахом Мормонтом. Среди них были и дотракийцы, и наёмники в причудливых доспехах. Следом за войском ехала Арианна Мартелл и её двоюродные сёстры.

Но все взгляды были прикованы лишь к трём драконам, кружащим над головами. Даже с земли Мирцелла могла видеть, что только два дракона имели всадников, а третий, зелёный с бронзовым отливом, летел свободным. Даже в небе они выглядели огромными, и лютоволки в замке немедленно завыли, чувствуя угрозу — питомцы Дейенерис Таргариен могли проглотить одновременно и Серого Ветра, и Призрака, и Нимерию.

С кремового дракона слез мальчик лет двенадцати, сильно закутанный в меха и явно не привыкший к холоду. Кожа его была как у дотракийцев — цвета меди, а волосы — серебристые, как у всех Таргариенов, заплетённые в длинную косу ниже плеч с позвякивавшим в них единственным колокольчиком. Рейего, принц-дракон, сын драконьей королевы и величайшего кхала из всех существовавших, насколько помнила Мирцелла. В снегах, рядом со своим драконом, он выглядел ещё моложе.

Королева Дейенерис Таргариен не носила ни мехов, ни плаща. Когда она соскользнула со спины чёрного дракона, Мирцелла увидела, что Дейенерис одета в брюки и жилет из раскрашенной кожи, как у дотракийцев на иллюстрациях из книг дяди Тириона. Её кожа была белее снега, а серебристые волосы достигали талии; Тристан говорил, что она была красивейшей женщиной в мире, и сейчас Мирцелла верила ему. Сир Барристан и один из дотракийцев предложили ей свою помощь, но королева покачала головой и спрыгнула в снег, засмеявшись. Рейего что-то сказал матери, та улыбнулась в ответ, и Мирцелла тоже не смогла сдержать улыбки.

В конце концов, драконья королева была всего лишь женщиной на несколько лет старше самой Мирцеллы, и у неё тоже был сын, которого она любила. Это одновременно утешало и разочаровывало: Мирцелла представляла себе эту женщину такой же свирепой, как Мейдж Мормонт, а не девушкой невысокого роста, которая даже не носила оружие.

Хотя она и не нуждалась в оружии. У неё были драконы.

Дейенерис повернулась к ним, слегка улыбнувшись. Мирцелла преклонила колено, и все остальные последовали её примеру. Она была уверена, что сир Барристан или Арианна уже рассказали о ней как о жене короля Севера, сестре короля Джоффри, дочери узурпатора или Цареубийцы — в зависимости от того, кто рассказывал. Мирцелла вдруг подумала, что возможно её посадят в одну клетку с Джейме.

— Я хочу видеть Цареубийцу, — объявила Дейенерис властным тоном, противоречащим её невинной внешности.

Робб кивнул.

— Я прикажу привести его из темницы.

— Я пошлю с вами моих людей,— её взгляд, наконец, упал на Мирцеллу. — Это тебя называют Творцом королей?

Мирцелла молчала, не зная, как ответить, и вперёд вышел сир Барристан.

— Это принцесса Мирцелла.

— Тогда я должна сказать вам, принцесса, что не люблю Ланнистеров, а доверяю им ещё меньше. Всем известно, что у Ланнистеров нет чести.

— Так же, как всем известно, что Таргариены — безумцы, — возразила Мирцелла, поймав возмущённый взгляд Джораха Мормонта.

Дейенерис усмехнулась.

— О, я безумна, принцесса, не отрицаю этого. Но подозреваю, что внутри вас тоже есть своя… безуминка.

Мирцелле было нечего возразить на это.

*

В ночь перед своей свадьбой Мирцелла не могла уснуть, волнуясь и нервничая. Она ворочалась с боку на бок, но сон не шёл к ней. И только когда луна уже высоко сияла в небе, она, наконец, признала своё поражение и, завернувшись в халат, побрела на кухню, чтобы выпить сонного вина.

После шести лет жизни в Винтерфелле Мирцелла знала наизусть все коридоры, а так же те тайные лазейки, через которые Рикон воровал с кухни сладости. Но Мирцелла никак не ожидала найти на кухне Джейме, прислонившегося к столу и потягивавшего вино прямо из меха.

— Маленьким принцессам пора спать в своих постельках, — язвительно заметил Джейме, улыбаясь. — Ты же хочешь быть красивой для своего мужа, не правда ли?

— Я не могу уснуть. Я пришла за сонным вином.

— Сонное вино? Ты слишком молода для этого, — Джейме поднял её и усадил на стол, прежде чем отдать бурдюк. — Никакое вино не сможет унять невестино беспокойство.

Мирцелла скривилась — дорнийское вино оказалось слишком кислым — и Джейме рассмеялся.

— Почему ты не можешь уснуть, моя дорогая? Я думал, ты хочешь выйти замуж за Молодого Волка, — сказал он через некоторое время.

— Да, — быстро заверила она. — Я хочу выйти за Робба.

— Если не свадьба, то что же тебя расстраивает? — озарение промелькнуло на его лице. — Супружеские обязанности, так?

Мирцелла покраснела, радуясь, что из-за темноты Джейме не заметит этого. Она попыталась соврать, но, как это всегда случалось рядом с Джейме, сказала правду.

— Я не хочу, чтобы мужчины срывали с меня платье и видели голой. Я пыталась сказать матери, но она обозвала меня дурочкой и заявила, чтобы я не смела позорить семью. И ещё она сказала, что меня ждут намного худшие вещи, чем провожание.

— Дорогая…

— Леди Кейтилин объяснила мне всё, но она сказала, что в первый раз всегда бывает больно, а я не хочу боли, — всхлипнула она. — Я всё испорчу, и Робб разлюбит меня!

— Сейчас ты действительно говоришь глупости, — заявил Джейме, вытирая её щеки. — Этот мальчик смотрит на тебя, как на самую большую драгоценность в своей жизни. Даже если бы ты кастрировала его завтра, он все равно бы ползал у твоих ног.