— У тебя ещё есть время до того, как ты расцветёшь. Если боги будут милостивы, твой отец придёт в себя и расторгнет эту помолвку. А если этого не сделает он, то сможет Джоффри.

Позже, ворочаясь в своей постели, Мирцелла думала, почему же мать никогда не называла её Баратеон из Штормового Предела, почему она никогда не заставляла Мирцеллу повторять девиз «Нам — ярость».

Она даже боялась думать, что будет, если Джоффри расторгнет её помолвку.

*

Томмен обнял её слишком крепко, когда они прощались, и Мирцелла заплакала, когда он прошептал, как сильно любит сестру. Серсея раздражённо посмотрела на Томмена, торопя его в повозку, как будто он сделал что-то постыдное; Джоффри ничего не сказал ей, только лишь усмехнулся, и Мирцелла пожелала про себя, чтобы лошадь сбросила его — пусть узнает, каково это, когда тебе причиняют боль. Роберт погладил дочь по голове, как собаку, сказав, чтобы была хорошей и слушалась леди Старк, но не обнял и не поцеловал её.

Дядя Тирион обнял Мирцеллу, обещая остановиться в Винтерфелле на обратном пути со Стены, и улыбнулся, когда она сказала, что очень любит дядю. Но когда дядя Джейме в своих золотых доспехах и белом плаще опустился перед ней на колени, Мирцелла вновь почувствовала, как подступают слёзы. Джейме всегда был тем, кто заботился о ней, оберегал, тайно подкармливал сладостями, но Роберт и Серсея ни за что не позволили бы Джейме остаться на Севере и стать телохранителем принцессы, вместо этого для защиты её был выделен сир Арис Окхарт.

— Я должен просить вас об одолжении, принцесса, — сказал Джейме, насмешливо улыбаясь. — Как думаете, у вас будет время, чтобы написать письмецо дяде? Я так давно мечтал получить письмо от симпатичной девушки.

— Только если ты напишешь мне ответ.

Джейме усмехнулся и быстро обнял её прежде, чем подняться; меч блеснул на его бедре.

— Это будет для меня честь, принцесса.

Она смотрела вслед, пока процессия не исчезла, пытаясь заставить себя быть столь же твёрдой, как валирийская сталь, столь же сильной, как её мать. «Всё уже решено, — сказала Мирцелла самой себе. — Были мужчины намного хуже, за которых меня могли просватать». Робб был добрым, не таким, как Джоффри, напомнила себе Мирцелла, когда её семья исчезла из виду.

Что-то мягкое уткнулось в её лодыжку, заставляя очнуться от тягостных мыслей. Серый Ветер потерся головой о её ногу, и Мирцелла наклонилась, потрепав его по ушам, а лютоволк слизнул слёзы с её щёк.

«По крайней мере, у меня здесь есть хотя бы один друг».

*

Спустя четыре года в Винтерфелл прилетел ворон с вестью о помолвке Джоффри с Маргери Тирелл из Хайгардена. Леди Кейтилин объявила, что по приказу короля Роберта все они должны прибыть в столицу на свадьбу, и Мирцелла уже достаточно узнала эту спокойную женщину, чтобы почувствовать, что эта поездка Кейтилин совсем не радует. Робб и Теон также выглядели незаинтересованными, но Рикон начал прыгать от радости, когда узнал, что сможет увидеться с братом и сёстрами. Лорд Эддард в прошлом году приезжал на похороны отца леди Кейтилин, лорда Талли из Риверрана, но Мирцелла не видела Сансу, Арью и Брана с самого отъезда их из Винтерфелла.

Когда выпал снег, леди Кейтилин начала планировать поездку, а Мирцелла отправилась в оранжерею. Это был её любимый уголок Винтерфелла, место, которого не коснулась зима, и она неспешно прогуливалась, вдыхая сладкий аромат цветов. Мирцелла не знала Маргери — единственным Тиреллом, которого она встречала когда-либо, был сир Лорас, Рыцарь Цветов и друг её дяди Ренли. Сир Лорас был очень добр и красив, и всегда позволял Томмену подержать свой меч, когда приходил в Красный замок. Мирцелла не знала Маргери, но если она хоть немного похожа на Лораса, то заслуживала лучшего мужа, чем Джоффри.

Мирцелла не помнила, когда Джоффри впервые начал причинять ей боль, но это могло продолжаться очень долго, если бы дядя Джейме не застал их за несколько дней до отъезда из Винтерфелла. Мирцелла до сих пор помнила боль от пальцев Джоффри и его грубый, резкий голос, приказывавший ей перестать плакать; Джоффри как раз расшнуровывал бриджи, когда дядя Джейме схватил его за шиворот и швырнул на пол, а её поднял на руки и унёс подальше от брата.

— Если он когда-нибудь вновь попытается коснуться тебя, — сказал Джейме. — Просто скажи мне, и я о нём позабочусь.

Но потом родители оставили её на Севере, забрав Джоффри на Юг, и Мирцелла не желала видеть брата и бедную девушку, которая вынуждена была выйти за Джоффа замуж.

Она не понимала, что плачет, пока тяжелая рука не легла ей на плечо, а перед лицом не появился платок. Мирцелла инстинктивно взяла его, вытирая щёки и поворачиваясь, ожидая увидеть сира Ариса, но это оказался Робб, с беспокойством смотревший на неё своими ярко-голубыми глазами.

— Что случилось?

Мирцелла открыла рот, чтобы заверить его, что всё в порядке и она просто разволновалась из-за вестей о свадьбе брата, но не смогла заставить себя произнести ложь и вообще сказать что-либо. Вместо этого она расплакалась по-настоящему, дрожа всем телом, и Робб, не колеблясь, привлек её к своей груди, гладя по волосам и позволив выплакаться в свой дублет.

За последние четыре года Мирцелла успела узнать семью Старков как свою собственную. Кейтилин была добрее и ласковей её собственной матери, и Мирцелле нравилось быть Рикону старшей сестрой. Робб и Теон, в свою очередь, были старшими братьями для неё самой и, хотя Мирцелла и знала, что однажды они с Роббом станут супругами, не было никакого намёка на романтические чувства между ними. Она понимала, что для него, взрослого мужчины, которому исполнилось восемнадцать на последнем дне наречения, было сложно полюбить маленькую девочку. Шепотки слуг о посещениях Роббом борделя в Зимнем городке доходили до Мирцеллы, и она даже не могла как следует разозлиться, ибо не представляла себе, как будет заниматься с Роббом тем же, что и его шлюхи.

Но когда Робб сейчас заботился о ней, Мирцелла верила ему и была безмерно благодарна.

— Могу ли я что-то сделать для тебя?

— Я не хочу возвращаться, — всхлипнула она, вжимаясь лицом в его широкую грудь. — Я не хочу снова видеть его.

— Кого?

— Джоффа, — всё, что Мирцелла смогла выдавить прежде, чем снова зарыдала, цепляясь за Робба, не желая отпускать его.

Робб внезапно напрягся, но это быстро прошло, когда он крепче прижал её к себе.

— Я всегда буду рядом с тобой в Королевской Гавани. И не позволю твоему брату приблизиться к тебе.

Мирцелла наконец подняла голову, заглянув в его мрачное лицо. Пытаясь сморгнуть слёзы, она выдавила сквозь зубы:

— Ты не понимаешь.

Взяв её лицо в ладони и смахнув пальцами слёзы, Робб возразил.

— Нет, милая, я понимаю.

Когда Мирцелла вновь спрятала лицо у него на груди, то подумала, что определённо недооценила интерес Робба Старка к своей невесте.

*

К тому времени, когда они достигли Королевской Гавани, Мирцелла отметила свой тринадцатый день наречения — одним лишь лимонным пирогом в гостинице во время снежной бури. Было очень холодно, Мирцелла дрожала всю дорогу и, когда они, наконец, въехали в ворота Красного замка, её плечи были укрыты тяжёлым плащом Робба. Когда их лошади остановились, Мирцелла взглянула на свой дом, который она покинула ушедшим летом, и поняла, что Королевская Гавань теперь для неё совсем чужая.

«Сейчас я принадлежу Винтерфеллу, — подумала Мирцелла, когда сир Арис помог ей сойти с коня. – И я хочу поскорее туда вернуться».

Она увидела лорда Эддарда всего лишь на мгновение ранее, чем других детей Старков, бегущих навстречу — разумеется, Арья и Бран были впереди всех. Мирцелла видела, как Робб сгрёб Арью, кружа её, словно она всё ещё была ребёнком, как Бран и Рикон затеяли шутливую потасовку. Санса крепко обнимала леди Кейтилин, и Мирцелла ждала, когда же прибудет её семья, чтобы приветствовать вернувшуюся дочь и сестру. Конечно же, Томмен будет рад её видеть: они по-прежнему обменивались письмами, Томмен подробно писал о том, как сир Лорас готовит его к рыцарскому турниру, а Мирцелла рассказывала о выходках Серого Ветра и Лохматого Пёсика.