Мирцелла покосилась на Сэма, неловко переминающегося с ноги на ногу рядом с кроватью, но проигнорировала его, поглаживая Призрака.
— Я убью их всех, — заявила она, прижимаясь к лютоволку.
*
Жизнь на Стене оказалась суровее, чем Мирцелла всегда предполагала. Она слышала рассказы о Ночном Дозоре, когда была маленькой, сказки Старой Нэн о чудовищах за ледяной Стеной, о великанах, сумеречных котах и Белых Ходоках; говорили, что братья Ночного Дозора истинные защитники Семи Королевств. Джон не рассказывал о Стене, когда приезжал в Винтерфелл, и Мирцелла считала, что рассказы — чистая правда, и братья Дозора это смельчаки, храбро защищающие их всех от Одичалых.
В реальности же всё было иначе. В Чёрном Замке жила лишь горстка людей, большинство которых являлись бывшими преступниками — ворами, убийцами и насильниками, которые смотрели на неё с таким вожделением, что по коже бежали мурашки. Сэм заверил, что никто не тронет её, но Мирцелла сомневалась, что этих людей остановит приказ лорда-командующего Мормонта. Большинство мужчин на Стене принесли свой обет безбрачия отнюдь не добровольно. Когда Мирцелла поделилась своими опасениями с Джоном, тот дал ей кинжал и приставил человека для охраны.
Она обычно проводила дни с Сэмом Тарли, за книгами. Его последний стюард умер от лихорадки, а на Стене мало кто умел читать и писать. Сэм краснел и запинался, не зная, как обратиться к ней. Мирцелла ненавидела обращение «Ваша светлость», напоминавшее ей о том, что она теперь королева, вдовствующая королева, но Старый Медведь запретил братьям звать её по имени, поэтому оставалось только «леди». Когда кто-то назвал её «вдовой Старка», Мирцелла расплакалась, а когда какой-то глупец обозвал её «подружкой лорда Сноу», пришлось удерживать Джона, который рвался покарать наглеца.
Лорд-командующий Мормонт пригласил её пообедать с ним в начале третьего месяца, проведённого на Стене. Так как никаких платьев у дозорных не оказалось, Мирцелла облачилась в мужскую одежду самого маленького размера, который только смог найти Джон. Она выглядела смешно, особенно с тяжёлым меховым плащом из чёрной шерсти на плечах, но Джиор Мормонт проигнорировал это, как и её растрёпанные волосы, а вместо этого учтиво предложил присесть, будто они находились при дворе.
Они почти уже закончили со своей пищей, когда Мормонт заговорил.
— Мне нужно обсудить с вами кое-что, Ваша светлость.
— Что же?
— Могу ли я говорить откровенно? — когда Мирцелла кивнула, он заявил. — Ночной Дозор — не место для женщины, особенно такой благородной, как вы. Я и мои люди рады бы предложить вам помощь, но Дозор испокон веков не вмешивается…
— Я знаю об этом, сир.
— Тогда вы должны понимать, что ваше присутствие здесь неуместно, — смягчившись, Мормонт продолжил. — То, что случилось с вашей семьей, ужасно, миледи, и я приношу вам мои соболезнования. Старки были хорошими людьми, справедливыми и достойными, и их смерть — потеря для всех нас. Но вы не можете остаться здесь.
— Мне больше некуда пойти, лорд-командующий, — прошептала Мирцелла, чувствуя, как боль сжимает горло.
— Джон Сноу сказал мне, что его сестра сейчас на Медвежьем острове. В Восточном Дозоре-у-моря вы можете сесть на корабль, и…
— Вы получали вести о ходе войны? — перебила его Мирцелла, надеясь хоть таким образом унять боль в груди. — Северяне…
— Мы не вмешиваемся, — напомнил ей Старый Медведь.
Мирцелла вздохнула, уставившись на свои руки. Она понимала, что хочет сказать ей Мормонт: братья уже начали возмущаться её присутствию, и некоторые зашли так далеко, что открыто оскорбляли её, когда Джона или лорда-командующего не было поблизости. Когда у него появлялось свободное от службы Мормонту время, Джон проводил его с ней, рассказывая о том, что видел за Стеной, или о приключениях с Роббом в детстве. Однажды он взял её с собой на Стену, и Мирцелла в замешательстве смотрела за край мира, в белёсую снежную мглу. Слёзы замерзали на щеках раньше, чем падали вниз, и когда Джон взял её за руку, Мирцелла увидела, что и он тоже плачет. В тот момент Джон не был лордом Сноу из Ночного Дозора, а просто её названым братом.
Джон Сноу был последним выжившим Старком, и Мирцелла не могла бросить его.
— Когда я должна уйти?
— Завтра. Джон проводит вас до Восточного Дозора. Оттуда на Юг идёт торговый корабль. Было бы лучше, чтобы вы прятали лицо, иначе капитан, заподозрив в вас Ланнистера, с удовольствием доложит вашему брату.
Мирцелла вздрогнула от этой мысли.
— И что же вы предлагаете?
— Мейстер Сэмвелл сегодня вечером поможет вам остричь и перекрасить волосы. Вы не сможете сойти за мужчину, но, быть может, удастся притвориться служанкой или солдатской вдовой, — ей было не по себе от его доброты. — Мне жаль, Ваша светлость.
Мирцелла с трудом поднялась на ноги, чувствуя горечь и гнев. Тон, которым она заговорила, принадлежал какой-то чужой даме.
— Спасибо за заботу обо мне.
*
Руки Сэма дрожали, когда он отсёк её длинные локоны, сверкнувшие золотом прежде, чем упасть на пол. Мирцелла запретила себе плакать и вспоминать, сколько раз Робб касался её волос и настаивал на том, чтобы она расплетала косу: Молодой Волк был мёртв, как и его зверь, и теперь пришло время умереть и его супруге.
Её волосы окрасились в смесь коричневого и красного, и Мирцелла подумала о тёмных с рыжеватым осенним отливом волосах Стеффона и Рикарда, о рыжих локонах Талли малышки Джоанны, и заставила Сэма добавлять красителя, пока её пряди не стали тёмными, как у Джона Сноу. В мужской одежде и с короткой причёской Мирцелла больше походила на Арью Старк или Ашу Грейджой, чем на Серсею Ланнистер.
— Я не верю, что кто-то сможет узнать вас, — сказал Сэм, когда закончил, очевидно, считая, что она желала услышать именно это.
Не осталось никого, кто смог бы узнать меня.
— Спасибо, Сэм.
Два раза пропел рог, нарушив царившую тишину, и Мирцелла мгновенно увидела страх в глазах Сэма, поспешившего прочь и наказавшего ей не покидать своей комнаты. Она услышала крики и стук копыт, и ей тоже стало страшно — день назад Джон с горсткой людей отправился за Стену, чтобы встретиться с человеком по имени Крастер.
Мирцелла не знала, сколько просидела в неведении в своей комнате, прежде чем шум затих. Она не выдержала и побежала во двор, чтобы убедиться, что те, кто стал ей друзьями в этом месте — Джон, Сэм, Пип, Гренн, даже Скорбный Эдд — всё ещё живы. Сэм хлопотал над человеком со стрелой в бедре, потом Мирцелла заметила Призрака, а через мгновение в ворота вбежал крупный мужчина, несший кого-то на спине. Если бы не знакомый валирийский клинок с волчьей головой на рукояти, в этом изуродованном теле нельзя было признать Джона.
Его положили на землю, и Сэм вместе с лордом Мормонтом склонились над ним. Мирцелла успела разглядеть лишь торчащие из тела несколько стрел и перерезанное горло. И ещё до того, как Мормонт произнёс «Его дозор окончен», Мирцелла поняла: Джон Сноу мёртв.
Сэм смотрел, как она наклонилась к Джону и краем плаща вытерла кровь с его красивого старковского лица; Призрак положил голову ему на грудь, и Мирцелла подумала о Сером Ветре, павшем в Близнецах вместе с Роббом. Для белого лютоволка было бы слаще умереть с хозяином.
Нет ничего больнее, чем остаться одному.
Братья спешно сложили костёр, страшась того, что павшие оживут и превратятся в чудовищ с почерневшими руками и горящими голубыми глазами. Мирцелла смотрела, как Мормонт снимает Длинный Коготь со спины Джона, прижимая к себе меч, будто величайшую драгоценность, и вспомнила о том, что это оружие некогда принадлежало сыну Джиора Мормонта, высланному из Вестероса за работорговлю. Лорд-командующий любил Джона как собственного отпрыска, и, так как её сердце ещё не успело превратиться в лёд, она чувствовала симпатию к Старому Медведю.
Жар вспыхнувшего пламени заставил Мирцеллу отвернуться и прикрыть глаза, вцепившись в мех Призрака. Большинство дозорных ушли, но остался Сэм и ещё несколько самых близких друзей Джона, которые действительно были ему как братья. Даже сейчас, когда наступила ночь и подул сильный ветер, Мирцелла не сдвинулась с места — она села прямо на снег, и Призрак прижался к ней, согревая. Её не было рядом, когда Робба убили Фреи, но она проводит любимого брата Робба в последний путь как положено.
