— Ты ничего не сделал, — отрезала она, скривившись, когда обнаружила очередной свежий синяк. Поспешно стянув арьины бриджи, Мирцелла схватила лежащее на кровати платье. — Не беспокойтесь обо мне, мой лорд.

— Если ты не скажешь мне, почему сердишься на меня… — не отставал Робб.

— Почему ты издевался надо мной сегодня? — взорвалась она, забыв, что на неё из одежды только бельё. — Знаменосцы прибудут завтра. Вам с Теоном больше нечего делать в Винтерфелле, кроме как смеяться надо мной?

— Смеяться? — недоумённо повторил он. — Я вовсе не собирался смеяться над тобой.

— Тогда что ты пытался доказать?

Он сделал шаг вперед, и его лицо было серьёзным.

— Сир Родрик сказал мне, что ты делаешь успехи, но он волновался, что ты слишком полагаешься на его советы. Я не смеялся над твоими стараниями, Мирцелла. Я горжусь тобой.

— Гордишься? — повторила она.

Робб улыбнулся, сжав её обнажённые плечи.

— Ты хочешь защитить нашу семью. Как я могу не гордиться тобой?

В тот же вечер за ужином, когда лорды Севера скандировали «Король Севера!» Мирцелла посмотрела на Робба и заметила, как дрогнула его рука, когда он поднял чашу с вином. Он боялся, как и она сама, и Мирцелле вдруг захотелось просить у него прощения за всё: за Джоффри, за то, что она принцесса Баратеон, за Серсею Ланнистер, свою мать. Она хотела извиниться за всё, что совершила, но знала, что ей не позволят, ведь никто не любил её так, как Робб Старк, Молодой Волк, принц Севера.

Она отчаянно цеплялась за него в ту ночь, боясь, что видит своего мужа в последний раз. Когда Робб излился в неё, Мирцелла понадеялась, что его семя укоренится в ней, и когда муж вернётся домой, то его встретит ещё один маленький Старк.

—О, Целла, — выдохнул он, уткнувшись лицом между её грудей и опаляя кожу жарким дыханием.

— Обещай мне, что вернёшься, — умоляла она, запуская пальцы в его густые каштановые кудри. — Обещай мне, что мы встретим весну с нашими детьми.

Робб кивнул, глядя на неё с любовью.

— Всё, что я делаю — ради тебя и наших детей, — он поцеловал её грудь. — Ты — величайший дар, который только могли послать мне боги.

— Ты правда веришь в это? — спросила она, сглатывая слёзы.

Осторожно поднявшись с неё, Робб устроился рядом, на боку, подперев голову рукой.

— После того, как король Роберт объявил о нашем обручении, я был очень зол. Я не хотел жениться на маленькой девочке.

Мирцелла скопировала его позу, улыбнувшись.

— Ты почти не говорил со мной, если Теон не заговаривал первым. Я даже написала дяде Джейме, могу ли я выйти за Теона вместо тебя.

Робб засмеялся, его глаза заблестели.

— Ты никогда не рассказывала об этом.

Она пожала плечами.

— Джейме посоветовал мне дать тебе время. Он сказал, что северные мужчины бывают разными. «Медленно тают», вот как он выразился. И он заверил меня, что из тебя выйдет куда лучший муж, чем из Теона Грейджоя.

— Я не могу представить Цареубийцу, который пишет такие письма.

Мирцелла сглотнула горечь, подступившую к горлу.

—Для меня он не Цареубийца, а мой дядя, который всегда любил меня больше, чем кто-либо из родственников.

Почувствовав её печаль, Робб поспешил продолжить:

— Я злился из-за нашей помолвки и умолял отца позволить мне жениться на другой женщине, какой-нибудь северянке, но он сказал, что любовь приходит с годами. Я думал, что он лжёт до того дня, как увидел, как ты строишь в богороще снежный замок для Рикона. Помнишь?

Она помнила. Леди Кейтилин тогда велела им с Риконом собрать вещи, которые потребуются им в Королевской Гавани, но выпал снег и Рикону захотелось построить замок. Мирцелла до сих пор не забыла морозный воздух и тихий смех Рикона, когда им удалось ускользнуть в богорощу из-под носа мейстера Лювина и сира Ариса.

В конце концов её замок Рикон разобрал на снежки, и когда Робб вышел на поляну, комок, брошенный Мирцеллой, угодил ему прямо в лицо, заляпав ресницы и бороду. Рикон засмеялся, а она сначала ужаснулась, но потом разглядела в глазах Робба лукавый огонёк перед тем, как он подбежал к ней. Робб легко поймал Мирцеллу и упал с ней в снег, барахтаясь и не давая подняться, и она до сих пор помнила его весёлый крик: «Предательница!». Когда Серый Ветер попытался оттащить его, Мирцелла чувствовала, как руки Робба обнимают её, а горячее дыхание щекочет ухо: «Почему мы никогда раньше не играли вместе?».

—Конечно.

— Ты всегда так тиха, так правильна и боишься что-то сделать не так. В тот день в богороще я впервые увидел, какая ты на самом деле. И я понял, что могу полюбить такую девушку, — убрав волосы со лба, он продолжил. — Я не знаю, сколько боли причинили тебе Ланнистеры. Я вижу в кошмарах все те ужасы, что Джоффри делал с тобой. Но, независимо от того, что произойдёт за эту войну, я никогда не пожалею о том, что взял тебя в жёны и подарил тебе детей.

Мирцелла попыталась незаметно сморгнуть слёзы.

— Робб…

— Ты вновь сделала Старков Королями Зимы, — перебил он. — И этот титул будут носить наши сыновья и сыновья наших сыновей, — ласково улыбнувшись ей, Робб язвительно закончил. — Ну а Большой Джон всегда называл тебя творцом королей.

Творец королей, дочь Цареубийцы.

Утром, когда знаменосцы официально присягали королю Эддарду и королеве Кейтилин, Мирцелла обняла на прощание Теона Грейджоя, единственного настоящего старшего брата, который у неё когда-либо был. Он обнял её слишком сильно, и ей показалось, что он вдохнул запах её волос перед тем, как отпустить. Было что-то во взгляде Теона, что она не хотела не знать и не хотела, чтобы об этом узнал Робб, поэтому поспешила подколоть друга:

— Когда ты вернёшься, каждая служанка на Севере будет грезить о том, чтобы стать твоей женой.

— Я предпочёл бы просто спать с ними, — ответил он, поморщившись от неодобрительного взгляда лорда Эддарда, и сел на своего боевого коня.

Мирцелла успела вовремя, чтобы увидеть, как Робб передаёт Джоанну и Лиа Старой Нэн, как одна из девочек потянулась к нему, и в глазах Робба промелькнула боль, даже когда он велел Нэн унести детей в замок, подальше от холода. И только потом он наклонился к Бриндену, и Мирцелла не смогла сдержать улыбку при мысли о том, что её младший сын, вылитый Ланнистер, в душе был истинным Старком.

Она не слышала, что сказал Робб, но Бринден вдруг широко улыбнулся и кивнул. Робб подхватил сына на руки, словно желая спрятать от любых опасностей в своих объятиях, и Бринден крепко прижался к отцу, нехотя отпуская его.

Когда Эддард обнял Робба, Мирцелла подумала о других Старках: леди Кейтилин, что направлялась на Медвежий остров к Сансе, Рикарде и Бране в Дозоре-в-Сероводье, Арье и Риконе в Речных Землях, Джоне Сноу на Стене. Она думала и о своей семье — Джоффри на троне, Томмене с милой Элейн в Кастерли Рок, Серсее и Тайвине в Королевской Гавани, Тирионе, путешествующем по Семи Королевствам, Джейме, который охраняет их всех — и сожалела о том, что вынуждена предать их всех, хоть и сама была Ланнистер.

«Вы все Баратеоны», — сказал король Роберт, и Мирцелла подумала, что это правда.

Робб нежно взял её лицо в ладони, но его лицо было серьёзно.

— Поцелуй меня, чтобы я помнил об этом поцелуе, пока не вернусь к тебе.

Мирцелла подчинилась, обнимая его так крепко, как только могла.

— Даже если Винтерфелл падёт, — прошептал он. — Мы не отступим. Доверяй моему отцу.

Слёзы замерзали на её лице.

— Конечно.

— И если это случится, отправляйся на Стену, к Джону.

Мирцелла кивнула.

— Когда драконья королева одержит победу, мы вновь будем вместе.

Она увидела блеск в его глазах прежде, чем он снова обнял её.

— Я люблю тебя. И обязательно к тебе вернусь.

Несмотря на холод, Мирцелла стояла и смотрела вдаль, пока последняя вспышка знамён не исчезла за горизонтом — Робб ушёл на войну, к разжиганию которой она сама приложила руку.

========== Глава 4. Вдова на Стене ==========