Глубоко вздохнув, Уотсон почувствовал, как от таких воспоминаний напряглись его соски и отяжелел член, и, будто читая его мысли, Шерлок крепче сжал руку на его талии и промурлыкал, что видел его во сне. Джон закусил губу и задумался, действительно ли хорошо, что их отношения перешли в другую плоскость.

Пожалуй, было глупо предаваться запоздалым душевным терзаниям и психоанализу. Но хотя он смог привыкнуть к частям тел в холодильнике, мысль о том, что его спальня станет их общей (ему казалось, что его сосед хотел бы расширить пространство для своих экспериментов), вселяла тревогу. Потому что Шерлок Холмс был удивительным, блестящим, великолепным, но теперь, когда он лежал рядом, прижимался к спине Джона и щекотал пробивающейся щетиной его шею… что ж. Шерлок стремился целиком овладеть интересующими его предметами, не удовлетворяясь, пока он не исследует с неустанной энергией все возможности и комбинации, а затем переключал интерес на следующий объект изучения. Так что Уотсон немного беспокоился, что может столкнуться с подобной проблемой.

Возможно, что теперь, когда они наконец оказались в одной постели, он стал для Холмса временным увлечением, головоломкой, которую можно повертеть, разобрать на части, сложить, а затем отбросить. Детектив был подобен магниту — доктор видел, как это работает на местах преступлений, и хотя лестно было попасть в сферу его притяжения, он не знал, сколько это продлится и что с ним будет, когда Шерлок потеряет к нему интерес.

Тонкая рука сжалась вокруг талии Джона, Шерлок заворочался и потёрся лицом о шею любовника и заговорил хриплым голосом человека, которого разбудили, по меньшей мере, на час раньше положенного.

— Если ты собираешься себя накручивать, то сначала хотя бы кофе выпей, — проговорил Шерлок сонно, обиженно и немного разочарованно. — Ночью мне показалось, что тебя не беспокоит твоя сексуальная ориентация.

— Не беспокоит, — когда хватка Холмса ослабла, Уотсон поймал его руку, не позволяя её отнять, и удержал на месте. — Слава богу, я не переживаю кризис самоидентификации.

— Может, рецидив? Не надо использовать обычную отговорку «всё в порядке»: твои мускулы напряжены, дыхание затруднено. В чём дело?

«Ты удивительный, потрясающий и бесподобный», — подумал Джон. — «Ты как непреодолимая сила, как прилив или ураган, который поглощает всё на своём пути, кружит, а затем отшвыривает добычу. Я никогда не смогу отказать тебе, не после того, что произошло, но что со мной будет, когда я наконец тебе наскучу?»

Они стали любовниками не более двенадцати часов назад. Он не мог заставить себя произнести мысли вслух, так что покачал головой и пробормотал: «Ничего». Матрас прогнулся, когда Холмс, не поверив ему, приподнялся на локте и склонился над Уотсоном, пытаясь заглянуть ему в лицо.

Длинная изящная линия шеи и плеч завораживала, и даже мучимый сомнениями Джон не смог удержаться от улыбки, когда увидел Шерлока со слипающимися глазами и мягким беззащитным выражением лица.

[Иллюстрация 3]

— Доброе утро, — прошептал доктор.

— Доброе.

Шерлок не двигался и продолжал пристально изучать Джона, пока тот в свою очередь не заворочался и не пробормотал: «Прекрати», — потянувшись к соблазнительным губам. Некоторое время они целовались, и, оторвавшись от этого занятия, Уотсон осознал непреложный факт, что они оба обнажены и что возбуждённый член Холмса зажат между их телами.

— Поможет ли, — рука Шерлока пропутешествовала ниже, и у Джона сбилось дыхание, когда она добралась до его паха, — тому, в чём ты не хочешь признаться, если мы опять займёмся сексом?

Волна похоти омыла тело доктора, заставив его член дёрнуться под рукой любовника, а Шерлок улыбнулся и промурлыкал:

— Не трудись с ответом, — он наклонился за новым поцелуем, легко лаская пальцами возбуждённый член Джона.

Уотсон задохнулся, а потом застонал, предвкушая развитие событий: как он без стеснения передаст Холмсу один из тюбиков со смазкой, достав его из прикроватной тумбочки, и Шерлок коленом сдвинет одну ногу Джона, смажет пальцы и…

Тяжело дыша, Джон отодвинулся, пытаясь восстановить самоконтроль и умерить вожделение в голосе:

— Я передам тебе… Я имею в виду, ты ведь хочешь…

— Взять тебя? На самом деле — нет.

Доктора словно ледяной водой окатило, и он порадовался, что Шерлок целовал его в висок с закрытыми глазами и не мог видеть его лицо.

— Ну, ладно.

Почувствовав внезапную неловкость, он почесал нос. Господи, он и раньше не был слишком самоуверенным, ещё до службы в армии, после которой вернулся домой с расползшимся по плечу уродливым багровым шрамом и с большим количеством морщин, чем у людей его возраста, поэтому он сказал себе, что глупо обижаться. Подняв голову и слегка хмурясь, Шерлок заглянул Джону в лицо, с лёгкостью прочёл его мысли и запоздало понял, что сказал что-то не то.

— Я хотел сказать — не сейчас. В другой раз — да, это было бы неплохо.

— Всего лишь неплохо? — Уотсон никак не мог решить, радоваться ему или обижаться.

— Сегодня утром, после того, что ты сделал ночью… пальцем… Я думал… на самом деле — надеялся… что ты сделаешь это со мной. — При последних словах вибрирующий голос Шерлока тёк, как горячий шоколад.

— Да, — зарычал Джон, немедленно забыв обиду. — Чёрт, да.

Шерлок втянул его в требовательный поцелуй, тесно прижав любовника к своей груди и потираясь членом о его бедро. Ягодица Холмса удобно легла в ладонь Уотсона, и когда тот нежно сжал её, Шерлок замычал от удовольствия, не разрывая поцелуя. Через секунду он перекатился на Джона так, чтобы их эрегированные члены соединились, и достал смазку из ящика.

— Держи, — Шерлок вложил тюбик в руку Джона и вернулся к поцелуям, предоставив доктору срывать целлофановую упаковку, в то время как сам нежно покусывал его губы и лениво скользил своим членом по коже любовника, уперевшись одной рукой в подушку около головы Джона, а большим пальцем другой изучающе потирая его левый сосок.

Когда Уотсон наконец-то открыл тюбик, он выдавил немного розового геля на пальцы, но не успел отвести руку вниз, как Холмс поймал её за запястье и коснулся языком кончиков пальцев.

— Вкус малины, — пробормотал он, тщательно принюхиваясь, и — боже, теперь у доктора всегда будет вставать при виде детектива, пользующегося своим методом, или… при поедании малинового варенья.

— Ага, — глупо проговорил Джон, наблюдая, как Шерлок медленно вылизывает подушечки его указательного и среднего пальцев. Уотсон осторожно высвободил руку из захвата и заставил Холмса наклониться, чтобы снова поцеловать, одновременно начав скользить пальцами между его ягодицами.

Джон затаил дыхание и надавил кончиком пальца на вход. Шерлок был горячим и тесным, и Джон медленно протолкнул палец дальше, услышав внезапное тихое «ох…» Через мгновение Холмс двинулся назад, навстречу руке любовника, побуждая его добавить средний палец к указательному.

— Не спеши, — прошептал Джон, ухватив Шерлока за запястье. — Ты сломаешь мне пальцы, если не будешь осторожным; они не могут не согнуться, когда ты так наседаешь.

Уотсон подумал, что хотел бы чаще видеть такого нетерпеливого и жаждущего Холмса, и втиснул второй палец, вызвав ещё один стон партнёра, тяжело уронившего голову на подушку. Джон запустил одну руку в волосы на кудрявом затылке, путаясь пальцами в удивительно мягких локонах.

— Расслабься, — тихо выдохнул Джон, когда Шерлок вцепился зубами в его здоровое плечо. — Расслабься, я уже внутри.

Пальцы другой руки без сопротивления проникли в тело Холмса, и Уотсон слегка согнул их, нащупав кончиками маленький бугорок. Шерлок застонал, впившись ртом в кожу Джона, бёдра его подрагивали. Доктор восхищёно улыбнулся:

— Да… вот так.

Вместо ответа Шерлок смог лишь шумно втянуть воздух носом, не скрывая растущего желания, и снова застонал. Пока Джон осторожно поглаживал его простату, Шерлок раздвинул ноги шире и поставил колени около бёдер любовника, а локти слева и справа от плеч. Уотсон помог Холмсу приподнять голову и поцеловал его закрытые глаза и разрумянившиеся щёки.