Впервые Джону показалось, что от праздничных ужинов семьи Холмс веет снобизмом, когда они сошли с поезда на загородной станции в канун Рождества. Вместо того чтобы подойти к веренице такси, как они всегда делали, Шерлок принялся кого-то высматривать в толпе встречающих, не обращая внимания на суетящихся вокруг пассажиров.

— Ждёшь кого-нибудь?

— Да, — Холмс нахмурился. — Паркер обычно весьма пунктуален в исполнении своих обязанностей, но я его не вижу.

— Паркер? — притопывая на морозе ногами, Уотсон издал нервный смешок. — Ты шутишь. Как в фильме про шпионов?

— Как где? — переспросил детектив, поглядывая поверх толпы и продолжая поиски. Доктор вздохнул.

— Не бери в голову. Господи, поверить не могу, что у твоей семьи есть свой шофёр.

Холмс обернулся и окинул Уотсона насмешливым взглядом.

— Джон, о чём ты вообще говоришь?

************************************************************************

Когда Шерлок в немногих словах предложил соседу встретить рождество в кругу его семьи, Джон согласился немедленно. Гарри уже предупредила его о своём намерении провести этот праздник вдвоём с Кларой, и у Джона были развязаны руки. Он подумывал о возможности провести эти дни, помогая благотворительным организациям, но слишком много бездомных были бывшими военнослужащими, так и не приспособившимися к гражданской жизни. Глядя на небритые, помятые лица людей, слоняющихся по лондонским улицам, Уотсон слишком хорошо понимал, что такой могла быть и его участь, если бы Стэмфорд не узнал его в парке тем январским утром, и хотя это было малодушно, но Джон не вынес бы встречи лицом к лицу со своим альтернативным будущим. Поэтому он принял предложение Шерлока, постаравшись скрыть в своём голосе излишнюю радость.

К немалому неудовольствию Холмса, из-за сильного снегопада их поезд отставал от расписания. Чтобы развеять скуку, сидящий напротив своего блоггера детектив всю дорогу строчил ему СМС, сообщая оскорбительные подробности о соседях по вагону, и Уотсону пришлось закусить губу, чтобы сдерживать хохот, от чего вокруг глаз Шерлока собирались морщинки, когда он наблюдал за попытками Джона умерить неуместное веселье.

Когда они наконец добрались до дома, общество явно должно было покончить с обедом и перейти к коньяку и другим крепким напиткам. «Ну, назвать это домом было бы явным преуменьшением», — подумал Уотсон. Лучше бы подошло слово «особняк». Поместье занимало большую площадь, было ярко освещено и охвачено суетой.

Джон испытал некоторое облегчение, обнаружив, что Паркер оказался не семейным шофёром, а владельцем местного таксопарка, явно неплохо заработавшим в этот вечер на членах семьи Холмс, прибывших по железной дороге. Но экономка всё же имелась в наличии, и, кратко переговорив с ней, Шерлок повёл Джона за собой по кажущимся бесконечными коридорам («Миссис Уоринг сказала, что молодёжь следует разместить в восточном крыле». — «Крыле? Нам выделили целое крыло?»), пока они не остановились перед дверью с дощечкой «Арабская комната», и у Уотсона мелькнула мысль, не знал ли тот, кто отвечал за распределение спален, о его афганском прошлом.

— Это затея тётушки Октавии, — пояснил Шерлок, открывая дверь и бросая свою объёмистую сумку на кровать. — Этот дом принадлежит ей, и она подумала, что будет интересно оформить каждую комнату в индивидуальном стиле.

Джон едва мог расслышать эти слова. Ему казалось, что он очутился в одной из волшебных сказок, которые Гарри любила читать ему в детстве. На стенах висели кованые ажурные светильники, в обстановке комнаты преобладали яркие насыщенные цвета. На полу в несколько слоёв лежали толстые персидские ковры, но главной достопримечательностью была огромная и с виду очень удобная кровать, на которой горкой лежали подушки и думки ярко-оранжевого, бирюзового и фиолетового цвета. Ширины и длины ложа хватило бы, чтобы Шерлок мог свободно раскинуть на нём свои длинные худые конечности — и ничего не свесилось бы.

Но кровать в комнате стояла лишь одна.

— Э, Шерлок…

Холмс уже был в прилегающей к спальне ванной комнате, и его голос во время ответа звучал немного странно.

— Да?

Кровать была со столбиками, и Уотсон провёл рукой по тёмной полированной поверхности одного из них, прежде чем примоститься на краешке матраса.

— Здесь… эм… здесь только одна кровать.

Ответа не последовало, Джон непроизвольно выдвинул ящик украшенной искусной резьбой прикроватной тумбочки и обнаружил там множество самых разнообразных презервативов и смазки — их ассортимент мог бы дать фору витрине любого секс-шопа.

— Что за хрень!

В тот же миг детектив вернулся в комнату и обеспокоенно спросил:

— Что случилось?

— Здесь… здесь… — никак не мог выговорить доктор. — В ящике презервативы! И… смазка! Ароматизированная!

— В самом деле? — чёртов Шерлок выглядел заинтересованным, его глаза сверкали. — С каким запахом?

— Шерлок! Дело не в этом! А в том, что она вообще здесь делает?

Увидев замешательство и лёгкую обиду друга, Джон понял, что тон его высказываний был чересчур резким, но как же иначе: неужели мало того, что все владельцы лондонских ресторанов с энтузиазмом делали намёки, из-за которых Уотсон начинал ёрзать и смущаться, и к этому веселью присоединилась ещё и тётушка Шерлока?

Холмс пожал плечами с видом полного безразличия, высказав всё этим жестом.

— У тётушки Октавии очень широкие взгляды. Она одна из первых хиппи. В былые времена она была знакома с Жермен Грир. Если ты заглянешь в ящик поглубже, то наверняка обнаружишь там «Камасутру для геев».

Доктор не мог определить, была ли это одна из редких попыток детектива пошутить, но одного предположения хватило, чтобы немедленно со стуком задвинуть ящик. Лицо его пылало, а воображение самым подлым образом нарисовало Джону не менее полудюжины картин с соседом, источающим аромат лубриканта и принимающим позы из «Камасутры для геев».

— Послушай, ты должен ей сказать, что она… что мы не… в таких отношениях.

К величайшему сожалению. Он без труда представил чёрные волосы Шерлока и его белую кожу на ярко убранной постели.

— Да-да, — голос друга прервал его похотливые мысли. — Я позже договорюсь насчёт второй спальни с миссис Уоринг, а сейчас мы должны присоединиться к обществу. Если ты не собираешься переодеваться, то нам лучше спуститься к остальным.

Стоящий в дверях, плохо скрывающий нетерпение Холмс не оставил ему выбора, и Уотсону оставалось лишь разгладить складки на костюме и последовать за другом вниз по лестнице.

***************************************************************************

Они вошли в большую залу, как показалось взволнованному доктору, битком набитую разговаривающими и смеющимися людьми с бокалами в руках.

— Ты сказал, что будут только родственники! — пробормотал Джон в панике. Шерлок бросил на него удивлённый взгляд.

— Это и есть моя семья.

— Да здесь должно быть человек сто! Не хочешь же ты сказать, что все они состоят с тобой в родстве?

— Не стоит так преувеличивать, Джон. Здесь лишь пятьдесят — от силы шестьдесят человек. Не желаешь выпить? — пока они перекидывались репликами, Шерлок прокладывал путь сквозь толпу к самому большому домашнему бару из всех, какие Джону доводилось видеть. — Джин с тоником? Виски?

— Виски, благодарю, — Уотсону нужно было немного принять для храбрости, чтобы продержаться этот вечер. Он был смущён не столько количеством людей, заполнявших залу, сколько тем фактом, что все они, вероятно, являлись великосветскими снобами, с которыми у него не было ничего общего, и даже пятиминутная беседа могла закончиться лишь взаимной неприязнью.

Напомнив себе, что это общество всё же лучше, чем одинокое Рождество на Бейкер-стрит, Джон отхлебнул добрую половину порции виски, которую только что вручил ему Шерлок, и начал прислушиваться к негромко звучащей классической музыке.

— Здесь где-нибудь в углу играет струнный квартет? — спросил он с беспокойством.