Все эти обстоятельства обязывали русское правительство серьезно заняться обороной сибирской окраины Русского государства от нападения воинственных соседей. Для защиты мирного труда русских переселенцев и местного населения были приняты необходимые меры, главной из которых стало строительство крепостей. В условиях громадных просторов Сибири и сравнительно малого количества воинских сил крепости должны были сыграть решающую роль. Последнее обстоятельство обусловило крупные масштабы крепостного строительства.
Места строительства будущих крепостей предварительно тщательно обследовались и наносились на карты. В середине XVII в. были изучены все крупные реки Сибири и их притоки. В 1667 г. тобольский воевода П. И. Годунов составил «Чертеж всей Сибири», а в 1701 г.
С. У. Ремезов сделал наиболее полную для своего времени карту Сибири. Однако решающими для строительства крепостей или укреплений были соображения не географического, а экономического, внутриполитического и внешнеполитического порядка. Продвигаясь на восток, русские землепроходцы с целью закрепления и освоения открытой территории ставили укрепленные опорные пункты — зимовья, остроги, рубленые «города» (крепости), выполнявшие оборонительные функции на новых рубежах России. Все эти поселения имели специфический внешний облик. Одни воздвигались по воеводским наказам как остроги и города сразу, другие же развивались путем последовательного изменения типов укреплений.
Термин «город» тогда имел несколько иное содержание, нежели в наши дни. В русских летописях неоднократно упоминаются укрепленные пункты, именуемые городами, городками, детинцами, кремлями, острогами, и каждому из этих названий соответствовал определенный тип укрепления. Под понятием «город» имелись в виду и военные крепости, и просто укрепленные деревни. В Сибири различали в основном два типа укрепленных населенных пунктов: острог и город.
Острог первоначально представлял собою укрепление, включавшее типовое ограждение, которое состояло из заостренных и врытых в землю (или в земляной вал) бревен. Позднее остроги стали дополняться рублеными башнями. Если число башен было более четырех, то такое укрепление считалось уже городом. В том случае, когда поселение обносилось рублеными стенами с башнями, оно считалось «настоящим» городом. Часть укрепленных пунктов, строившихся землепроходцами по мере их продвижения на восток, оказывалась заброшенной, другие же, имевшие важное экономическое и оборонное значение, становились городами в полном смысле этого слова.
Сибирская крепость XVI–XVII вв. обладала целым рядом характерных черт, определяемых именно местными условиями. Так, в каждой крепости находились воеводский дом, съезжая изба или воеводская канцелярия, а также хозяйственные постройки. Порох и свинец хранились в земляных погребах. Для сохранения амуниции, парусов, снастей строились особые амбары. Непременным элементом сибирской крепости была церковь.
По своим боевым качествам сибирские крепости и остроги мало чем отличались от крепостей и острогов в Центральной России и на южных окраинах государства. В основе оборонного строительства в Сибири лежали фортификационные принципы, присущие школе военно-инженерного искусства Северо-Восточной Руси. Сибирские крепости и остроги имели мощные стены, проезжие, глухие и дозорные башни с бойницами для стрельбы, их вооружали артиллерией.
По мере роста населения и усиления внешней опасности крепости расширялись и перестраивались. В этом плане интересна история Селенгинского острога. В 1666 г. казачий десятник О. Васильев и стрелецкий голова В. Аксеногьев с 85 человеками служилых людей на реке Селенге построили крепость. По углам крепости поставили четыре башни, стены имели высоту до 3 м, общая длина их составляла 130 м. Вокруг острога был выкопан ров и установлены надолбы — заостренные бревна, вкопанные в землю. Однако ввиду обострения внешнеполитической обстановки, связанного с угрозой нападения маньчжуров, к 80-м годам XVII в. этого уже было недостаточно и в 1684 г. было принято решение усилить укрепления острога. Эта задача была поручена приказному человеку И. Поршенникову, справившемуся с ней блестяще. Селенгинск был превращен в сильную по тем временам крепость. Значительными по тому времени крепостями были также Якутск, Нерчинск, Тобольск. Что касается каменного строительства, то оно не получило развития в Сибири.
Как в появлении сибирской пашни и сибирского ремесла, так и в создании сибирских крепостей самое активное участие приняли сибирские крестьяне, жители посадов и низшие слои служилых людей. Они поставляли на строительство крепостей лес, пиломатериалы и рабочую силу. Крестьяне и посадские люди не только строили крепости, но и защищали их вместе с ратными людьми.
Источником пополнения воинских сил Сибири было также привлечение на военную службу и включение в ряды русских служилых людей представителей местного населения. В обороне Прибайкалья, например, важную роль сыграли «конные тунгусы» во главе со своим предводителем Гантимуром, в 1651 г. принявшим русское подданство. Его сын «московский дворянин Павел Петров сын Гантимуров» имел под своим началом «конных тунгусов» 788 человек.
В 70-80-х годах гарнизоны наиболее важных сибирских крепостей значительно пополнились. В Верхотурье, Тобольске, Пелыми, Туринске, Тюмени, Сургуте, Березове, Таре, Мангазее на службе в это время находилось 4559 человек. На вооружении этих крепостей в 1684 г. насчитывалось 102 пушки с достаточным количеством боеприпасов. Кроме того, в казенных амбарах хранилось значительное количество холодного и огнестрельного оружия.
Многое делалось московским правительством для обороны Сибири, но главным были успехи ее хозяйственного освоения. Освоение сибирской целины, обеспечение сибирского населения собственной солью, развитие ремесел в этом крае позволили организовать надежную оборону Сибири. Велика в этом деле роль простых русских тружеников — крестьян, ремесленников, работных людей. Без их упорного труда было бы немыслимо ни строительство городов-крепостей, острогов, ни снабжение хлебом и солью их гарнизонов, ни производство собственного оружия и боеприпасов. Все это, как показали дальнейшие события, сыграло важную роль в защите новых границ Русского государства от иноземных вторжений.
Присоединение и освоение юго-восточной части Дальнего Востока, включавшей Забайкалье и Приамурье, принятие рядом местных племен российского подданства поставили перед московским правительством целый ряд внешнеполитических задач. Враждебное отношение маньчжурской династии Цин к русским на Амуре создало в этом районе напряженную обстановку. Цинские политики стремились заставить русских покинуть берега Амура. Для осуществления этой цели маньчжурские войска нападали на русские поселения и угоняли в глубь Маньчжурии местное население. Цинское правительство рассчитывало превратить эти районы в буферную зону «Цзими», которая бы отделяла собственно маньчжурские владения от российских.
Русское правительство решило урегулировать спорные вопросы дипломатическим путем. 3 марта 1656 г. первое русское посольство во главе с Ф. И. Байковым прибыло в Пекин. Но его миссия была неудачной. Быстрое освоение русскими Приамурья, а также ряд поражений, нанесенных маньчжурам, ставили под удар престиж маньчжурского могущества и задевали интересы их территориальной экспансии. На мирные соглашения маньчжурское правительство не пошло. Оно предложило русскому послу покинуть Пекин. Набеги маньчжурских отрядов на русские поселения на Амуре продолжались.
В 1675 г. русское правительство предприняло новую попытку наладить мирные отношения с маньчжурами. В Пекин было послано второе русское посольство во главе с Н. Г. Спафарием. Маньчжуры отвергли русские предложения об установлении дружественных отношений между двумя государствами и отказались от развития нормальных дипломатических отношений. Правители Пекина надеялись, что набеги маньчжурских войск легко могут разорить Нерчинский и Албазинский остроги. «Москва далеко, — говорил Т. Перейра, переводчик и советник маньчжурского двора, — и чают, что (русскому) большому войску притить трудно, а в ближайших местах живут люди небольшие, которые не могут им ничего вредить». Поэтому Н. Г. Спафарий специально указывал, чтобы в Албазине жили «от богдойских людей с великим бережением и опасою денно и нощно с караулы и на остроге снаряд пороха и свинец велел запасать»[21].
