- Так, будем считать, ты разрешил мне в это дело все же сунуться - а теперь поставь свою генетическую подпись в графе "согласовано" - и вернул планшет изрядно ошалевшему от этакой наглости координатору. Тот снова схватился за голову:

- Да ты хоть понимаешь, на что подписался?!

- Понимаю, - чего не понять, в самом деле. "Ключ лояльности", он же и "вирус доверия" - вирус с долгим периодом инкубации, не вернешься на Сальватерру в положенный срок, и можешь проститься с мозгами, - "ключ" скушает их с аппетитом. Мерзкая штука, тут я с Ито солидарен - но упустить шанс побывать на Хель?!

Да за такое я согласен и на "ключ" без антивируса - "увидеть и умереть", это как раз про Хель. Сомнительное, не сомнительное предприятие - к черту! Лечу на Хель!!

А Ито тем временем продолжал разоряться:

- ...тебе что, так охота свалить с Сальватерры, совсем невтерпеж?! Ну так вперед! Хоть на Экзотику, в дом наслаждений - да не клиентом, а работником постельного фронта, эмпаты в таком деле ого как в цене!.. Но нет, ты же у нас экстремал! И ничего, что мозгами рискуешь?! А что, мозги нам ни к чему, нам бы приключений на задницу, да побольше, побольше!..

То, как искренне Ито переживает за мои мозги, душу, конечно же, греет - вот только про Экзотику, это он зря сказанул. Мой кулак врезался Райану аккуратно под дых - и, пока он, сложившись пополам, пытался прокашляться, я сунул планшет ему под нос:

- Расписывайся уже. Мне, вообще-то, еще надо сегодня явиться над медосвидетельствование. А то мало ли - вдруг за пять месяцев на Парфеноне у меня еще что-то смутировало, я превратился из эмпата в телепата, и теперь подлежу усыплению?

Шутка вышла достаточно плоской, - Ито, к тому времени прокашлявшийся, аж скривился, заслышав ее - но подпись-отпечаток все-таки поставил, сокрушенно тряся головой:

- Ох, и любишь же ты огребать неприятностей, Кристиан Флеминг!.. Иди уж. Пройдешь медосмотр, потом получишь "ключ лояльности", будь он неладен, неделя отдыха - неделя, я сказал! - и убирайся-ка ты с Сальватерры, долой с глаз моих. И чтобы раньше, чем через полгода, ноги твоей не было тут, хренов искатель приключений. Иди, иди, чего ты лыбишься - нет, ну что за больные на всю голову идиоты ходят в моих подчиненных!..

- Служу Корпорации! - бодро ответствовал я, ловя себя на то, что и впрямь улыбаюсь от уха до уха - смотрелось это, наверное, глупо, но мне все равно - я был искренне, беззаботнейше счастлив. Целых три стандарт-месяца на Хель, ух!

- Служу Корпорации, - у Ито это прозвучало куда как кислее. Махнув координатору - и приятелю - на прощанье рукой, я направился в башню - опять генетический сканер, да чтоб их! Нет, хватит с меня Сальватерры. Пройду обязательный медицинский осмотр, получу подтверждение, что у сайоникс-синдрома по-прежнему никакого прогресса, - и на оставшуюся до отлета неделю укачу куда-нибудь в лесную глушь необитаемого западного континента, а там уж - прощай, Сальватерра, нескоро увидимся!..

- Кри-исси, - настиг меня уже у сканера ехидный голосок координатора, - Я тут, каюсь, почти что забыл - перед тем, как отправляться к медведям, придется тебе навестить своих родственничков.

- И кто это сказал? - радость как смыло. Не то чтобы я что-то имел против названных родственников - Семьи Флеминг, чье имя я ношу в соответствии с законом Федерации, - но лишний раз встречаться с ними? Нет, увольте.

- Лично Майлз Флеминг. Глава Семьи требует тебя к себе - кажется, для поощрения. Не скажешь, как там вас поощряют-то хоть?.. Премией?..

- Обычно... награждают правом, - стиснув зубы, я приложил ладонь к сканеру.

- Правом на что?

- На потрахаться! - огрызнулся я, и координатор мой наконец-то изволил заткнуться - очевидно, переваривая услышанное. О нет, конечно же, официально звучит это куда как пристойнее. Право на размножение, право на временную отмену препарата, что делает всех нас стерильными, - право передать свои гены потомству. С женщиной, что укажут генетики, как оптимального генетического партнера, и под строгим надзором тех самых генетиков. Как-то вот так.

Проходя в башню, даже спиной я чувствовал изумленной молчание Ито. Ну да - у нас, сайоников, все так и обстоит, романтика и прочие там чувства - они для людей, генетически полноценных людей. Обидно?

Обидно - да только иначе мы бы давно превратились... не знаю во что, но там явно не пахло б ничем человеческим.

А нам отчаянно хотелось оставаться хотя бы в каком-то проценте людьми.

В системе солнца Сальватерры, кроме самой Сальватерры, насчитывалось две пригодных для жизни планеты - жаркий Тропик и благодатная Федра, главная поставщица продовольствия для столицы. Остальные являли собою безжизненные шары из замерзшего газа и камня, или не менее безжизненные подобия Изначальной Венеры. Имелось и три газовых гиганта - на двух добывали сырье для последующей переработки в органику, на третьем же бушевали шторма такой силы, что корпорация "Нексус" давно махнула рукой на разработку строптивой планеты, подсчитав, что предприятие выйдет убыточным. Планета так и называлась - Шторм - и могла похвалиться ожерельем из целых пятнадцати спутников. Одним из спутников была Цирцея, - личная вотчина Лекса Шанкара, гендиректора корпорации "Нексус" и нынешнего главы семьи, что фактически правила Федерацией. Цирцея была не слишком гостеприимным миром - ее поверхность покрывал беспокойный океан, кроваво-красный от кишащих в нем бактерий, единственной органической жизни, которую Цирцея смогла породить. Над океаном клубились красные же небеса, время от времени озарявшиеся розоватыми вспышками молний. Вот и сейчас над южным полюсом бушевала гроза, океан кипел, покрывшись красной пеной, вспучиваясь, - отдельные брызги достигали парящей над океаном платформы, что несла на себе небольшой город Криптос. В свое время Шанкары выкупили несколько спутников Шторма у правительства системы за фактический бесценок - другие луны были совершенно бесперспективны в плане разработки, с Цирцеей же никто не хотел связываться из-за ее слишком агрессивной биосферы - бактерии, обитающие в красных океанах, с большим удовольствием кушали что органику, что неорганику. Потом на Цирцею пришел Лекс Шанкар. Проблему всеядных бактерий гендиректор решил кардинально - разместив Криптос не на плавучей, а на парящей платформе, и защитив ее днище щитом. Над плаформой возвышался самый настоящий замок - почти точная копия земного Драхенбурга, только выстроенная, разумеется, не из камня, а из аморфного супрасплава и черного метастекла. Смотрелся он внушительно и мрачно, под стать всей этой не слишком уютной луне. На бурлящий океан глядели высокие окна, также защищенные силовыми экранами. У одного из окон, сцепив за спиною руки в неизменных перчатках, стоял худой человек с чисто-белыми волосами до плеч. Едва ли кто признал бы в нем всесильного главу корпорации "Нексус"... ведь даже рядовые сотрудники той не знали лица гендиректора. Не мелькало оно и на информационных каналах - ни в выпусках экономических новостях, ни в светской хронике, ни в политических обзорах; когда Лекс Шанкар все-таки снисходил до общения с медиа, его лицо скрывала псевдоживая маска, чудо биотехнологии. Если б не логотип корпорации "Нексус" - знак "Ом" - на щеке, ее было бы не отличить от живого лица, мимику она передавала превосходно, безо всяких искажений. Это лицо-маска (по слухам, копирующее настоящее, пострадавшее еще в юности в результате какого-то неудачного эксперимента) также было самым обыкновенным, почти заурядным. Трое, расположившиеся на мягких кожаных диванчиках вокруг низкого столика с фруктами и напитками, приходились гендиректору единокровными родичами - но и на него, и друг на друга они походили до крайности мало, ведь у всех, кроме двух, были разные матери.

Янус Шанкар - брат Лекса, высокий, прямой словно палка, с выражением вечного отсутствия на узком костистом лице - его как будто мало что интересовало за пределами узкого круга научных исследований, но собравшиеся в комнате понимали, что это не так. Понимали это и его подчиненные с "Нараки", - станции на орбите Топи, где располагались принадлежащие Янусу генетические лаборатории. На деле Янус Шанкар был хладнокровен, как рептилия, весьма расчетлив, не страдал излишним морализмом и не чурался экспериментов над живым человеческим материалом. Сейчас директор Корпорации по науке цедил превосходный "бархатный" ("с глубокими нотами шоколада и сливы, и легким миндальным оттенком, что, конечно же, не оставит равнодушными истинных ценителей купажа...") кофе с Федры, кривил губы, как если бы это была дрянная синтетическая дешевка, - и сверлил взглядом спину брата, стоящего возле окна.