Проклятье, как я о нем ухитрился забыть?!

Инфра-медик все еще лежал там, где я и оставил его, и, кажется, все еще был без сознания. О том, с кем я говорил тогда, не хотелось гадать - но глаза мои видели Лаури, и, поколебавшись, я решил пока верить глазам. Перевернув его на спину и похлопав по щекам - без всякого успеха, я замысловато чертыхнулся и принялся обшаривать бездонные карманы белого халата. Как назло, не обнаружилось ничего, что могло бы помочь, только пара ампул не пойми с чем и небольшая металлическая шкатулочка - без замка, но с углублением на крышке, аккурат в размер подушечки большого пальца. Взяв руку Лаури холодную и слабую, я приложил к шкатулке палец инфра-медика, и крышка той с тихим щелчком отворилась. Внутри нашлась смолистая, пахучая черная шишка - еловая, кажется, - низка костяных бус, желтых от времени, изрезанных затейливым узором, - и маленькая темная баночка очень знакомого вида...

Свинтив крышку той и поднеся баночку к носу, я вдохнул одуряющий запах еловой смолы. Биостимулятор, тот самый. А что, если...

...Лаури что-то невнятно простонал сквозь зубы. Выглядел он скверно, и я сомневался, что у меня хватит времени добраться до лазарета, - не в том я был состоянии, чтобы носиться бегом. Обреченно вздохнув, подцепил пальцем немного черной тягучей смолы. В прошлый раз, кажется, Лаури ею намазал мне губы - отлично, значит, мы сделаем так же, а для верности - еще и попытаемся хотя бы немного скормить...

Лаури сжимал зубы и упорно не желал глотать, но я проявил упорство, зажал инфра-медику нос, и лекарство было наконец-то проглочено. А вот к тому, что случилось дальше, я не был морально готов. Карьялайнен забился в судорогах, выгнулся дугой, касаясь палубы только затылком и пятками, - и с отчаянным воем вцепился ногтями в лицо. Господи, да от так глаза себе выцарапает!.. Я попытался ухватить его за руки - но меня с нечеловеческой силой отшвырнули, заставив несколько шагов пролететь и сшибить собой кресло.

- Лаури!! - это смотрелось жутко. Я зажал себе рот руками, во все глаза глядя на то, как инфра-медик воет и катается по полу, царапая себе лицо до крови, вырывая волосы. Затем вскинулся, вскочил на четвереньки, - и посмотрел на меня.

Глаза талассианина были черными - ни радужки, ни зрачков, ни белков, сплошная чернота...

И глядел ими - не Лаури Карьялайнен:

- Зачем.

Голос того, кто смотрел на меня из глаз Лаури, звучал хрипло и глухо.

- Зачем?!

Ответить я не мог - язык отнялся, не мог отвернуться, не мог отползти, хотя очень хотелось...

Бежать.

Слишком поздно.

...Последнее, что я почувствовал - как на моем горле смыкаются нечеловечески сильные пальцы; последнее, что увидел - пронзительно-черные глаза совсем рядом с лицом.

Согласно Первому Сальватерранскому Договору, за обучение сайоников в первом поколении, рожденных вне соответствующих генетических линий, Семьи получали широкую автономию. Фактически, чистокровным сайоникам даровалось независимость от закона Федерации, освобождались они и от регистрации в Генконтроле; каждой Семье предоставлялась - по их выбору - земля на любой из планет, становившаяся их вечной собственностью, родовым поместьем, а также учебным центром для всех сайоников соответствующей спецификации. Саймон Флеминг выбрал несколько десятков акров северных лесов Сальватерры, Лайт Эли, ясновидец - одну из лун Федры, Вацлав Метлинский, врачеватель - гористый остров на Жемчужной... отличилась от всех лишь единственная женщина из участников договора, Кэтрин Дитмар, весьма грозного нрава леди, заявившая, что ее "тошнит от планет и планетников, и вообще, дом пилотов - пространство". Итогом стало начало строительства небывалых размеров космической станции на орбите Апсары, - станции, которой предназначалось служить не годы, не десятки лет, а долгие века. Заложена та была еще при жизни самой Кэтрин, а завершилось строительство только спустя тридцать лет после смерти Первой Дитмар. Конструкцию "Анойи", "Безумия", разрабатывали лично дитмарцы, не подпустив никого, даже инженеров Технократии, предлагавших свою помощь бесплатно - только ради чести поучаствовать в столь дерзновенном проекте. То, что вышло в итоге, потрясало воображение и при первом взгляде, и при втором, и при сотом - колоссальная, размером с небольшую луну конструкция, по форме являвшая собой головокружительной сложности систему из сочлененных колец и лент Мёбиуса. Она исправно функционировала вот уж три с лишним века, намеревалась профункционировать еще примерно столько же, и могла похвалиться тем, что за эти три века никто из посещающих ее не-дитмарцев так и не проведал ее главной тайны.

А именно - что конструкция, услаждавшая взоры туристов, со всех краев Федерации ежегодно слетавшихся на Апсару к началу ее знаменитого культурного сезона - не более, чем шелуха многомерной "луковицы", слой за слоем опускавшейся в из норм-пространства в инфру, все ниже и ниже, до ядра, расположенного на глубинах, куда редко заплывали даже и военные суда, снабженные броней и оснащенные орудиями Вельского. Впрочем, и многие дитмарцы, знавшие секрет станции, никогда не бывали тут - для сайоников низкого уровня пребывание на подобных глубинах было опасно не менее, чем для генетически полноценных граждан. Тут заседал Конклав - собрание верховных иерархов Культа, обеих ветвей, алых мистиков и белых рационалистов, на которое порой приглашался Гранд-Мастер - мирской глава клана пилотов, да, изредка, другие высокопоставленные дитмарцы. Вот и сегодня здесь собрались двенадцать сайоников в белых и алых одеждах культистов, Сайвел Дитмар - седой толстячок с вислыми усами, чей живот укрывала просторная бело-пурпурная мантия Гранд-Мастера, и - что впервые наблюдали здешние переборки - гость, не являвшийся ни дитмарцем, ни даже сайоником. Впрочем, кажется, "голод инфры", способны, на этих глубинах за несколько секунд свести с ума любого не-дитмарца, не доставлял Лексу Шанкару особенных неудобств - он с туристическим интересом озирался по сторонам, оглядывая убранство зала собраний Конклава. А в зале было, на что посмотреть - ведь собирался Конклав в самом сердце ядра, вокруг окаймленного восьмиугольным бортиком проема, ведущего в темноту - "Ока Матери", части силовой установки, питавшей энергией все уровни многомерной пространственной станции. Впрочем, дитмарцы были бы не дитмарцами, если б не сделали свою силовую установку похожей на что угодно, кроме собственно силовой установки. Вокруг сидящих реяли ленты мерцающей ткани, система ловушек для "темного ветра" - испарений инфры, потоков частиц непризнанной официальной физикой "мглистой материи"; а под ногами тут росли цветы - сплошной ковер цветов, родом со всех планет, где только бывали пилоты-дитмарцы. Лекс Шанкар тронул одну из вьющихся возле него лент, собрав с той пальцами несколько искр, с интересом пронаблюдал, как те не спешат гаснуть - а медленно впитываются под кожу, и улыбнулся наблюдавшим за ним дитмарцам:

- Любопытный эффект. Итак, два дня назад я передал вам материалы об обнаруженном нами опасном феномене... и озвучил - свои предложения; вы попросили время - на размышления и... э-э... гадания. Срок вышел, господа - время у нас нынче дорого, дороже любого другого товара, ибо оно, в отличие от прочего, - действительно невосполнимый ресурс. Я сделал вам достаточно щедрое предложение - и жду ответа.

- Да, мы рассмотрели... ваши материалы, и они вполне согласуются с тем, что успели выяснить наши собственные специалисты, - медленно проговорила одна из сидящих вокруг черного проема, надменная, редкой красоты женщина в алых одеждах, - Мы согласны, что ситуация крайне серьезна. Основная статья доходов нашей Семьи - глубинные перевозки, и в случае прекращения навигации, мы рискуем оказаться в крайне невыгодном положении...

Лекс Шанкар моргнул - похоже, удивленно, ведь слова были явно не теми, каких следовало ожидать от высокопоставленного мистика Культа Безумия.