Майлз Флеминг... нет, что-то все-таки есть во всех этих играх с евгеникой и генетическим контролем над потомством. Глава Семьи, сайоник в неизвестно каким поколении, походил на земных аристократов еще докосмической эры, какими они представали на старинных портретах, а также в моем воображении. - сухое и точеное лицо, профиль, что именуется, кажется, "римским", безмятежно-холодные голубые глаза. О том, что лет ему весьма немало даже и по меркам Федерации, говорила разве что седина на висках. Словом, глава Семьи был живым воплощением слова "порода" - и я, сайоник всего во втором поколении, чувствовал себя рядом с ним не особо уютно.

И как же странно было сознавать, что по законам Федерации мы оба - и я, и глава Семьи Флеминг, - считается генетическими неполноценными...

- Кристиан, урожденный Русланов, - улыбнулись одни губы старшего из Флемингов. Слышать в его устах свою настоящую фамилию было слегка непривычно, но наверняка в замке отыщется еще пара-другая Кристианов, Крисов и Кристоферов, - Ты уже давно не навещал нас, мальчик мой.

- Работа, мистер Флеминг, - как можно тактичней ответствовал я, избегая его взгляда. "Мистер" Майлзу Флемингу совершенно не шло, в этом зале, полном старинных вещей, с языка так и норовило сорваться "лорд Флеминг", - Я только что вернулся с Парфенона.

- И через стандарт-неделю снова покидаешь Сальватерру. Тебя нелегко заполучить в гости - пришлось мне лично связываться с этим твоим... координатором, - на последнем слове Майлз Флеминг скривился, как если б название должности Ито было не слишком приятным на вкус. Я тут же вообразил разговор, что имел место быть - и мысленно посочувствовал Ито. Эх, зря я его так - за безобидную, в общем-то, шутку о куртизанках домов наслаждений Экзотики...

- Я полагаю, твой... приятель... сообщил, - с какой целью ты был приглашен в этот дом?

- Он что-то говорил о поощрении, - я по-прежнему упрямо избегал взгляда старшего Флеминга. Упрямство, кстати, досталось мне наследство от предков-байкальцев, - и им я по праву горжусь.

- Что ж, он был прав, - говоря это, Майлз Флеминг все настойчивей искал моего взгляда - а я все настойчивей отводил глаза в сторону. Смотреть в глаза старшему Флемингу - упаси Боже! Это меня раз в год гоняют на осмотр, а с Майлзом Флемингом никто бы не осмелился провернуть подобное - и кто знает, какой стадии достиг его синдром? Вполне вероятно, Майлз Флеминг давно уже был телепатом - а тем, чтобы читать человека, кажется, необходим как раз зрительный или тактильный контакт...

- Посмотри наконец мне в глаза, Кристиан. Не бойся, - губы аристократа-сайоника искривились в сухой неприятной усмешке, - мне ни к чему твои мысли, оставь их себе.

Вдохнув поглубже, я повиновался этой просьбе - прозвучавшей скорее приказом.

О, смотреть в глаза старшему Флемингу оказалось достаточно жутко... но я исхитрился как-то выдержать его пристальный взгляд, и даже не сглотнуть засевший в горле ком. А Флеминг снова усмехнулся - и вдруг в мой мозг ударила волна чужой воли, воли такой силы, что окружающий мир покачнулся. Телапатическая атака, как она есть, телепатическая атака, именно так телепаты и выжигают чужие мозги! Возмущенным подобным коварством - а также изрядно напуганный мощью атаки, сметавшей мою жалкую ментальную защиту подобно цунами, - я спешно зажмурился, обрывая контакт, и попытался выставить на пути волны блок. Ч-черт, аж в ушах зазвенело - такой силы была давящая на меня воля старшего Флеминга, жалкий блок едва сдерживал ту, не позволяя стереть мою личность в ничто. Как же силен, з-зараза... аристократ, за ногу мать его, в пробирке деланный, - он что, хочет убить меня?!.

...Откатило. Похоже, Майлз то ли меня пожалел - то ли что-то проверял, и результатом проверки остался доволен.

- Неплохо, неплохо. Техничности недостает, но есть неплохие задатки. Твои гены годятся - для нашей евгенической программы.

Все же проверял?.. Вот сволочь!

- Наши генетики подобрали тебе весьма достойного партнера для участия в программе, - Флеминг щелкнул пальцами, - и в воздухе рядом с ним развернулась голографическое изображение. Маленькая, хрупкая девушка; белый строгий костюм - об безупречные складки можно было б, пожалуй, порезаться; русые волосы, аккуратная стрижка до плеч; серые глаза - внимательные, всегда чуть настороженные, оттенком как хмурое небо, готовое разродиться холодным осенним дождем...

Луиза.

Я втянул воздуха, чувствуя, что тот не желает идти в легкие, застревает где-то в горле, - а старший Флеминг меж тем с довольной улыбкой вещал:

- ... даже по внешним параметрам, вы с ней идеально совмещаетесь, - похожи, словно близнецы, а если взглянуть на интеллектуальные показатели, тот тут у нас все тоже замечательно, коэффициент "выше среднего" у тебя, и "высокий" - у девушки, что в сумме, надеемся, даст...

Я не слушал.

Луиза!..

...Обществу пришлось переменить свои взгляды на евгенику вскоре после Сухой Войны, в которой, помимо климатического оружия, вовсю использовалось и всякое другое, равно неконвекционное. Даже отъявленные моралисты (а среди переживших войну таких было немного) тогда понимали, что без строжайшего контроля над воспроизводством человечеству просто не выбраться из генетической ямы. Люди хотели остаться людьми, сохраниться, как вид - и генетическим отклонениям был объявлен безжалостный бой... причем велся он далеко не гуманными методами. За сотни лет "Великой Чистки" удалось вытравить из генофонда страшные последствия войны - уродства, а также большинство наследственных болезней - ценою сокращения на треть всей популяции. Помимо уродов и слабоумных, в огромных количествах народившихся в первые поколения после войны, под "Чистку" попали сайоники - те, первые, психически нестабильные и недолго живущие из-за огромного количества сопутствующих мелких дефектов генома. Одно время евгеническими методами удалось даже почти ликвидировать сайоникс-синдром как явление, спасло только признание его "условно-полезной", и, вследствие этого, ограниченно допустимой мутацией. Однако если прочее человечество, пройдя через столетний период родовых мук и воссоздав свой генофонд в исходной чистоте, от евгеники с радостью отказалось, - то сайоникам пришлось еще долго сражаться с природой за право все-таки оставаться людьми. Мутацию удалось ограничить и взять под врачебный контроль. Государство - молодая Федерация - поставило перед генетиками задачу: сохранить ген сайоникс-синдрома как ценный ресурс человечества и вместе с тем - удерживать его распространение в определенных рамках, не более одного процента от всей популяции. Так был учреждено ведомство Генконтроля, и появился закон "О генетической сегрегации", устанавливающий допустимое количество сайоников и допустимые стадии синдрома; однако среди сайоников отыскалось несколько бунтарей-энтузиастов, которым захотелось непременно выяснить, - а есть ли предел у развития наших способностей?..

И они - где-то в обход закона, а где-то ему вопреки - начали проводить собственную евгеническую программу, направленное на всяческое приумножение у потомства уже существующих сайонических способностей - и на появление новых; так, собственно, и родилась нынешняя классификация подтипов сайоникс-синдрома - эмпатия, целительство, обостренная интуиция, пирокинез, криокинез и другие. Государство терпело до времени, общество возмущалось, кое-кто предлагал вспомнить о методах Чистки. Но сайоников со стадией синдрома выше допустимой - пятой - было уже слишком много...

Неизвестно, чем бы все это закончилось - не вмешайся Корпорация, и не заключи тогдашний ее глава, Эрих Шанкар, договор с основателями первых Семей. Так и сложилось нынешнее хрупкое равновесие: во всей Федерации носители гена сайоникс-синдрома с рождения регистрируются в Генконтроле, подлежат ежегодному медицинскому освидетельствованию, для развития их способностей установлены жесткие рамки - тогда как Семьи, начхав с высоту своего положения на закон и на мнение общества, проводят собственную генетическую политику. Сайоникс-синдром железной рукой генетиков Семей удерживается в рамках, за которыми начинается нечеловечность, а может быть, сверхчеловечность; и вместе с тем способности пестуются, шлифуются и умножаются. Для каждого сайоника, признание достойным права передать свои гены потомству - награда, великая честь; собственно, именно так должен был воспринимать свое "поощрение" я, но...