Шерлок терпеливо позволил привязать себя к кровати, не произнес ни слова, только не отрывал взгляда от Джона.

– Как он? – спросил Шерлок.

– Как переживший ад, – жестко ответил врач.

– Это обморок. Он скоро должен очнуться, – Шерлок прекрасно понимал, что прав, но фраза все равно вышла полувопросительной. Потому что страх всегда сильнее разума.

Молчание. Врач вышел из палаты, всем своим видом показывая, как презирает Шерлока. Именно он проводил первичный осмотр и был посвящен в истинное положение дел. Не повезло.

Шерлок дернулся так, что путы впились в запястья и лодыжки. Черт возьми! Ему было плевать на мнение врача, на косые взгляды медсестер, на Лестрейда, который явно разозлится, на Майкрофта, все пытающегося контролировать его… Потому что единственный человек, на которого Шерлоку было не плевать, в данный момент имел все шансы впасть в кому из-за его неосторожных слов и неверно принятого решения…

Джона разбудили голоса. Один из них принадлежал его лечащему врачу, другой – Майкрофту Холмсу. Вот уж кого хотелось видеть меньше всего! В прошлый раз он едва ли не угрожал Джону, чтобы тот не предпринимал никаких действий в отношении Шерлока, напирая на особые обстоятельства. Теперь подобному давлению подвергся врач.

– Ваш пациент согласен не заявлять в Скотланд-Ярд, более того, вчера он по собственной воле оказался в палате моего брата, – властно втолковывал Майкрофт свою точку зрения. – И только вы противитесь и представляете собой очевидную проблему.

– У моего пациента посттравматический синдром, он может не отдавать отчета в своих действиях, – упорствовал врач.

Майкрофт шумно вздохнул.

– Кто выдал вам лицензию? Ваш пациент быстрее пойдет на поправку, если поместить его в соседнюю с моим братом палату. Уж поверьте, это пойдет на пользу им обоим.

– Вы издеваетесь? Мистера Уотсона жестоко избили и изнасиловали. Это отвратительный, гнусный поступок, который ничуть не оправдывает помутненное состояние сознания. Ваш брат наркоман и насильник, мистер Холмс, и самое место ему в тюрьме.

Воцарилось долгое молчание, во время которого Джон напрягал слух, стараясь понять, что происходит за дверью палаты. С врачом он был категорически не согласен – Шерлок хоть и сволочь порядочная, но не преступник, нет. Он оказался орудием в руках маньяка, а вся его вина в одной фатальной ошибке и чрезмерной самонадеянности. И нежелании признать это.

– Я позабочусь, чтобы мистеру Уотсону назначили другого лечащего врача, а вас не подпускали и на пушечный выстрел ни к нему, ни к моему брату, – сухо информировал Майкрофт. В следующее мгновение он распахнул дверь палаты, оставив озадаченного врача в одиночестве.

Джон внимательно посмотрел на него и отвернулся. Ничего нового друг другу они все равно не скажут.

– Глупая выходка, доктор Уотсон, чрезвычайно глупая.

– Это касается лишь меня и Шерл… вашего брата, Майкрофт. Не вмешивайтесь в наши дела, хватит контроля! Хватит! – рявкнул Джон.

– А врач был прав, – заявил Майкрофт, задумчиво глядя на Джона. – У вас посттравматический синдром. К вашему сведению, не вмешайся я сегодня, Шерлока бы уже приехали арестовывать, потом – суд, и немалый срок. Конец его карьере, амбициям, всему, что ему так дорого. А сейчас он просто полежит некоторое время, привязанным к кровати, приведет мысли в порядок – наркотик пагубно сказался на его психике. Выписывать его я пока не рекомендовал.

– Он… его привязали к кровати?

– По инициативе врача, когда вы упали в обморок. Шерлок не сопротивлялся, только постоянно спрашивал, что с вами. Он очень испугался.

– Откуда вы можете знать?

– Он мой младший брат. Я почти всегда знаю, что с ним происходит.

Когда за Майкрофтом захлопнулась дверь, Джон откинулся на подушки и глубоко вздохнул. Голова все еще болела, мешая думать и притупляя остальные чувства. Проще всего было закрыть глаза и вновь позволить себе заснуть, дать отдых измученному сознанию.

========== Часть 1.4. ==========

На этот раз Джон проснулся, почувствовав пристальный взгляд. Шерлок, весь напряженный, сидел в кресле, положив ногу на ногу и сцепив руки в замок, и смотрел на него. За окном почти стемнело, а из холла больницы слышалась обычная суета.

– Не думал, что тебя пустят ко мне.

– Майкрофт умеет открывать любые двери.

– Только не говори, что вы помирились.

– Нет, снова поругались, но он настаивал на визите к тебе.

– То есть ты решил его послушать?

Шерлок промолчал и немного расслабился. Джону и самому было проще начать с нейтральной темы. Оказалось вполне терпимым просто слушать спокойный голос Шерлока, смотреть в его лицо, на котором совершенно невозможно прочитать эмоции. Это было так похоже на прежние времена. И почти не напоминало недавних страшных событий. Сейчас все было под контролем.

Но разговор – тот, который невозможно и дальше откладывать и прятаться от него за пустыми фразами – должен был состояться.

– Я слышал, как ты извинился, – внезапно осипшим голосом сказал Джон. – Я слышал каждое твое слово вчера. Ну, пока не отключился.

– Тебе нельзя было так нервничать. Я… не учел этого.

– Конечно, мне нельзя было! Шер… лок, – Джон впервые назвал его по имени, запнувшись, сорвав дыхание, но назвал. – Ты даже представить себе не можешь что это такое, когда твой лучший друг теряет человеческое лицо и буквально сходит с ума за секунду! Это страшно, Шерлок, очень страшно. Смотреть в знакомые глаза и не видеть там ничего, кроме злобы, агрессии и… похоти. И ты не знаешь, что в следующую секунду взбредет ему в голову: убить, изнасиловать или продолжать избиение. Я видел много убийц, я видел настоящих зверей в Афганистане, целью жизни которых было насилие, но ты… Ты был страшнее всех их вместе взятых, потому что ты тот, кого я считаю… считал другом. И я боялся не только за себя, мне было страшно еще и за тебя. Я не понимал, что происходит, был сбит с толку и даже сопротивляться как следует не мог. Ужас парализовал, и было больно не только физически, больше всего болело внутри, все сжималось, душа это или что-то еще, но оно болит до сих пор, Шерлок. И когда ты схватил меня за руку, точно так же, как тогда, я запаниковал. Я словно снова окунулся в свой самый страшный кошмар, который снится мне почти каждую ночь.

Джон замолчал, тяжело дыша. Ему нужно было выговориться. Прав был психолог, прав был сам Шерлок, да и Джон об этом сам прекрасно знал. Но еще ему хотелось ранить Шерлока, хоть немного, в отместку, чтобы он почувствовал, наконец, прочувствовал хоть часть боли, что пришлось пережить Джону. Чтобы сбросил с лица эту каменную маску спокойствия и хоть немного стал похож на человека.

Шерлок сидел неподвижно. Молча выслушал весь монолог, а потом поднялся на ноги и направился к двери.

– Прости меня, – сказал он, и голос его (Джону не могло показаться!) дрогнул. – Я понимаю. Я уйду, тебе тяжело видеть меня. Я пойму, если ты не вернешься на Бейкер-Стрит и больше не захочешь видеть меня. Друг из меня вышел совсем никудышный.

Он взялся за ручку двери и медленно повернул ее. Еще немного, и он выйдет из палаты, чтобы больше никогда не вернуться ни в нее, ни в жизни Джона Уотсона. Джон мысленно приложил руку к лицу, удивляясь, каким образом этот гениальный человек раз за разом не понимает нормальных человеческих реакций и эмоций, отношений.

– Шерлок! – позвал Джон, пока не стало слишком поздно. – Шерлок!

Но ответом ему был только аккуратный щелчок дверного замка.

Шерлок слышал за спиной оклик Джона, но предпочел не останавливаться, только чуть заметно сбился с шага. Так будет лучше и больше никого не подвергнет опасности. Так это будет касаться только его, одиночество – залог спокойствия и трезвого мышления.

– Шерлок! – настойчиво звал Джон. – Да стой же ты! Ох…

Шерлок на ходу обернулся – Джон налетел на кого-то поврежденным боком и побледнел от острой боли, но продолжал упорно идти вперед. В больничной суете этого происшествия никто не заметил, наверное, обратят внимание лишь тогда, когда пациент упадет посреди холла с болевым шоком. Это, конечно, преувеличение, но… Шерлок едва заметно улыбнулся, вздернув уголки губ, и повернул обратно – к Джону.