Шерлок вздрагивает – появляются чувства, вполне себе осознаваемые, понятные, а темнота чуть съеживается под их напором… Мысли ворочаются, во рту – смесь сухости и кухонных отходов, во всем теле – боль и ломота, в душе нагадило штук сто котов, вокруг по-прежнему лишь тишина. И тихий стон, один, как якорь, маяк у берега далеко вдали…

Ковровый ворс пропитался кровью и слюной, стал жестким и царапал щеку. Джон нехотя открыл глаза, стараясь вспомнить… лучше бы он этого не делал. Воспоминания навалились разом, одной волной, мгновенно заболело все тело, стало очень холодно. Мысли едва ворочались в голове, сложно было решить даже, а стоит ли вставать вообще или остаться здесь, надеясь, что все – кошмар, сон, и просто нужно постараться, чтобы проснуться. И нужно было сосредотачиваться на каждой мелочи – упереться рукой в пол, вздохнуть поглубже, поморщиться от боли в сломанных ребрах и нет, пока не встать, но сесть и оценить свое состояние.

Джон сразу твердо запретил себе вспоминать и думать о произошедшем. Иначе сил не хватит уже ни на что. Есть куда более насущные проблемы. По ощущениям сломаны всего два ребра слева, надо бы прощупать их еще, но боль слишком сильна, такое обострение нормально для отходящего от шока организма. По всему телу большие бесформенные кровоподтеки, ссадины, оно как будто превратилось в студень, мышцы с трудом слушаются.

Джон попытался все же подняться на ноги, но застонал и сел обратно. Теперь он мог видеть лестницу, на которой в неестественной позе лежал Шерлок, его глаза были закрыты, а голова запрокинута назад.

– Шерлок? – из груди вырвался свистящий хрип.

Не видно, дышит ли. Джон долгое мгновение смотрел на бледные черты лица, на плотно сжатые, словно судорогой, губы, на восковые веки и заострившийся нос. И ничего – лишь пустота – ни ненависти (ожидаемой, желанной), ни страха за него (обычного), ни даже просто беспокойства. Усталость.

– Ты умер? – тупо спросил Джон. И сам едва не рассмеялся от глупости вопроса. От глупости… непроходимой людской глупости, как говорил…

Джон, даже не пытаясь встать, подполз к лестнице – слишком медленно! Он взял холодную потную ладонь Шерлока, добрался до синей венки на запястье. Пульс есть – слабый.

– О Господи, Шерлок!

Рвота засохла на черных волосах и щеке, она тянулась по ступенькам, по которым Шерлок явно скатился. Что понадобилось ему наверху? Ненужная, лишняя мысль. Теперь Джон смог встать, наскоро натянуть штаны обратно – мешали, причиняли боль. Он доковылял до телефона (шерлоков айфон на столе возле компьютера) и вызвал скорую.

Он не думал, что будет говорить им, объяснять, лишь бы приехали вовремя, успели спасти. Шерлок мог впасть в кому, мог умереть в ближайшие минуты, а мог очнуться и… снова озвереть. Последнее, конечно, маловероятно, но все зависит от дозы и индивидуальных особенностей организма.

Джон сел на пол рядом с Шерлоком и не решился снова прикоснуться к нему. Не надо, не так сразу. Он сам не знал, что чувствовал теперь, успеет еще разобраться… Джон прикрыл глаза и сполз на пол рядом, потеряв сознание.

Шерлок проснулся от яркого света и громкого перестука каблучков. Пахло лекарствами, было слишком светло, попискивали приборы. Больница. На него надели нелепую пижаму, в руку воткнули капельницу и оставили совершенно одного. Болела голова, саднило горло, нестерпимо хотелось пить. Но еще больше – понять и вспомнить, по какой причине он вдруг оказался на этой койке.

– О, доброе утро! – улыбчивая молоденькая медсестра, напряжена больше обычного. – Очнулись. Вы большой молодец, я позову доктора, он…

– Как, – сипло прервал ее Шерлок, – я здесь оказался?

– Вас привезла скорая в состоянии сильного наркотического опьянения. Вам повезло, что врачи подоспели вовремя.

– Не помню… Я… ничего не… помню… Какой наркотик?

Медсестра нахмурилась и отрицательно покачала головой. Ее веселость словно ветром сдуло, а взгляд стал настороженным и недоверчивым. Не договаривает, понял Шерлок. Боится?

– Я все же позову доктора, он вам расскажет.

– Дайте мне мою карту.

– Я не имею полномочий…

– Да бросьте, это не врачебная тайна. Я пациент, и я имею право.

– Нет.

– Вы знаете, что в ней написано, можете сказать словами.

– Мистер Холмс, я вызову к вам доктора. А он придет в сопровождении инспектора полиции, у которого к вам есть вопросы. Это все.

Шерлок проводил ее взглядом и откинулся спиной на подушку. Разговор отнял много сил. На руке обнаружилась глубокая царапина и несколько еще поменьше, и синяки. Мышцы словно провернули через мясорубку, а голова была необычно пустая, но тяжелая от важных, но спрятанных пока воспоминаний. С чувствами творилось что-то странное – где-то на периферии поселился страх и будто ныло все внутри, причиняя неудобство, причиняя боль.

На звук шагов Шерлок повернулся и встретился с напряженным хмурым взглядом Лестрейда… В сопровождении доктора инспектор прошел в палату – движения чуть скованы, подбородок задран вверх, рука стиснута в кулак. Случилось что-то серьезное, и Шерлока оно касалось непосредственно. Внезапно случайная догадка заставила сердце подскочить к горлу – сложились два и два, логичный вывод очевиден.

– Где Джон? – сипло спросил Шерлок и положил вспотевшие ладони на одеяло – чуть заметно дрожат. – Где он?

========== Часть 1.2. ==========

– Джон на попечении врачей, – уклончиво ответил Лестрейд и замолчал, нахмурившись еще больше, чем ввел Шерлока в полнейшее замешательство. Он ненавидел недопонимать.

– Черт возьми! Что случилось? Почему я здесь? Почему Джон здесь? И вам какое дело до всего этого?

Лестрейд вздохнул, скользнув взглядом по лицу Шерлока, взял стул и присел рядом с койкой – разговор обещал быть долгим и серьезным. В подобной ситуации никогда не было правильного выбора, в любом случае кто-то пострадает. И теперь все будет зависеть от решения каждой из сторон. У него перед глазами до сих пор стояла эта картина: Шерлок и Джон, оба в ужасном состоянии, без сознания лежат у подножия лестницы, и врач со скорой тревожно сообщает, что, похоже, один из них изнасиловал и избил другого. Лестрейд тогда ушам не поверил и попытался убедить врача, что это невозможно, но факты твердили об обратном. Как такое могло случиться? Возможно – только возможно – что это один из экспериментов Шерлока вышел из-под контроля, а не он сам лишился рассудка.

– Давайте договоримся, что вы будете молчать до тех пор, пока я не закончу, – сказал Лестрейд, чуть наклонившись вперед. – Вы не перебьете меня ни словом, ни звуком, а потом сами мне скажете, что делать дальше.

Шерлок молча кивнул – явно в нетерпении и явно не готов услышать правду. Но он должен знать, что совершил. С каждым словом Лестрейда лицо Шерлока каменело, а взгляд становился жестче, одна ладонь стискивала одеяло, вторая лежала поверх и заметно дрожала. И если бы не эти руки, то можно было подумать, что Шерлоку все равно.

– Наркотик из вашего организма выведен почти полностью, и скоро вы сможете покинуть больницу. Но я пока не знаю, куда вам следует отправиться – в камеру предварительного заключения или на Бейкер-стрит, – закончил Лестрейд долгий рассказ и, несмотря ни на что, почувствовал облегчение – часть неприятной процедуры теперь позади.

Шерлок молчал. Уставился в одну точку и ничего не замечал вокруг, на лбу выступила испарина, словно у него внезапно поднялась температура. Обдумывал, наверное. Такое не каждый день услышишь и… да, такое не каждый день переживешь. Каково это – знать, что ты так поступил с лучшим другом, с человеком, который… которого… что? Уважаешь? Дорожишь? Любишь?… Черт знает, что там у них за отношения, Лестрейд не вмешивался и совершенно ими не интересовался. Но сейчас он искренне сочувствовал Шерлоку, потому и не стал пока заводить рапорт и возблагодарил Бога, что на звонок из скорой приехал один.