Но не прошло и получаса, как Лора Смитт появилась на Бейкер-стрит.

***

Она была всё так же красива, но выглядела постаревшей и очень усталой, и этот новый образ неожиданно сделал её удивительно хрупкой и совсем неопасной.

Джон и Шерлок переглянулись, пораженные одним и тем же открытием: снявшая маску роковой красавицы Лора выглядела глубоко несчастной и не пыталась этого скрыть.

Все трое замерли в неловком молчании, прервать которое ни один из них не решался.

— Вы не предложите мне сесть? — наконец произнесла гостья. — Я едва держусь на ногах.

— Видимо, вы сломлены горем, — усмехнулся Шерлок.

Лора села в предложенное Джоном кресло и остановила на Шерлоке спокойный внимательный взгляд. Сапфировые глаза тускло блестели, утратив и дерзость, и вызов.

— Нет, не сломлена. Просто утомлена. Бессонная ночь, бесконечные звонки, люди… Как-то надо было утешить отца. Он очень уважал и любил Энтони.

— Да, вы уже говорили об этом. — Шерлок гневно сдвинул брови: — Ваша наглость не имеет границ.

Женщина печально улыбнулась.

— Мистер Холмс, вы ко мне несправедливы.

— Чем вы отравили его?

— Разве теперь это имеет значение? — без тени смущения спросила она.

— Вы дьявол, миссис Смитт, жестокий и беспощадный дьявол.

Глаза Лоры на миг полыхнули обидой и снова подернулись дымкой безразличной печали.

— Конечно, я дьявол, мистер Холмс, а вы, конечно же, ангел — белокожий, светлоокий и чистый.

Сердце Джона дрогнуло и быстро забилось, глаза наполнились жаркой влагой — так странно она это произнесла.

— Вам, чистому ангелу, никогда не понять моей дьявольской тоски, моего дьявольского одиночества. Вам никогда не узнать, как изо дня в день во мне умирала Женщина.

Лора прикрыла ладонью глаза.

«Совсем как Джон», — удивленно подумал Шерлок, и сам вдруг испугался этого непрошенного сравнения.

Лора поднялась с кресла и подошла к окну. Две пары настороженных глаз следили за ней, не представляя, что ещё она задумала, какая очередная авантюра зреет в её гладко причесанной голове.

— Как же он мне надоел! — выкрикнула она так громко, что и Шерлок, и Джон вздрогнули от неожиданности. — Ограниченный, скучный самец. Он даже трахался так же, как десять лет назад: тупо, изнуряюще долго и нудно. Одни и те же вздохи, стоны, слова. «Я тебя обожаю. Ты свет моей жизни…» И так каждый день! Мне хотелось кричать!

Казалось, Лора Смитт всю свою жизнь ждала этой минуты: поток её страстных откровенных признаний остановить было уже невозможно.

— У меня нет детей… У меня нет детей! Знаете, почему? Потому что ему не нужны были дети. Ему была нужна только я. Во всяком случае, так было в первый наш год. Медовый год… — горько усмехнулась она. — Потом у него появилось Главное Дело жизни, и он почувствовал себя полностью удовлетворенным. Дело его жизни и Женщина его жизни — гармония по Энтони Смитту. Какие могут быть дети? Десять лет меня приколачивали к кровати обтянутой латексом плотью. Этот отвратительный запах латекса я ненавижу!

Она снова села в кресло и посмотрела на Шерлока.

— Он ни разу не кончил в меня, ни разу за все эти десять лет во мне не плескалось теплое семя… Как я всё это выдержала, не понимаю.

— Но вы могли развестись с ним, — тихо сказал Шерлок, сраженный её неистовым монологом.

— Развестись?! — круто развернулась в его сторону Лора.— Он бы никогда не оставил меня в покое. Умолял, ныл, страдал, до конца жизни преследуя своей опостылевшей любовью и резиновой похотью. Да и отец… Я очень люблю его. Он славный старик. Энтони — опора и надежда, наследный принц мануфактурной державы. Наш развод сократил бы его дни. Видите, мистер Холмс, не такой уж я страшный дьявол.

— А смерть Энтони, разумеется, дни вашего отца продлит, — невозмутимо добавил Шерлок.

Но больше Лора на него не смотрела.

Неожиданно она оказалась рядом с застывшим возле камина Джоном и заглянула ему в лицо.

— Мне бы такого, как ты — страстного, сильного, горячего. Как бы крепко ты меня обнимал… Как бы любил… В твоих руках и умереть не страшно. — Лора крепко сжала его предплечья и на секунду прильнула, обдав воспаленным жаром. — Но тебе нужен только он, этот холодный самовлюбленный гений.

Джон не мог отвести от неё взгляда, как в омут погружаясь в черноту её огромных зрачков.

— Он никогда не оценит подаренного ему счастья. — Она снова прижалась, задрожав от подступающих слез. — Брось его, Джон, и пойдем со мной. Я помогу тебе всё забыть, исцелю твою душу, освобожу от оков твое тело. Ты так измучен, мой бедный Джон, так переполнен страстью…

— Отойди от него.

Лора окинула Шерлока гневным презрительным взглядом.

— Кто ты такой, чтобы мне приказывать?! Кусок красивой, надменной плоти, трахающий себя самого. Отвратительно равнодушный, убивающий душу такого редкого мужчины. Я перестаю верить в Бога… Он не допустил бы подобного изуверства. Джон, у меня шелковистая кожа… Джон, посмотри на меня! Теперь-то я знаю, почему так сильно хотела его убить.

Щеки Джона пылали, голова раскалывалась от невыносимой боли. Ему хотелось убежать, избавиться от изливающихся на него потоков отчаяния. Её ладони прожигали рубашку и плавили кожу, но не было сил даже отстраниться от тесно приникшего тела.

Она отпустила его сама.

— Да, я часто хотела его убить, мистер Холмс. До дрожи! Будто наяву видела, как он корчится у моих ног, испуская дух. Но… — Её губы тронула едва заметная улыбка. — Я его не убивала. Вы даже не можете допустить такой мысли, правда? Конечно, вам же так нужны убийства и убийцы! Именно это и составляет смысл вашей идиотской жизни. Лучше подумайте о любви. Хоть иногда…

Не прощаясь, она направилась к выходу, но оглянулась перед тем, как уйти, и небрежно бросила:

— Я дам разрешение на вскрытие. Можете распотрошить его, как лягушку, и покопаться в его кишках. Но вы ничего не найдете. Ирония судьбы, мистер Холмс - Энтони просто забыл дома нитроглицерин. Увы, вам крупно не повезло…

— Зачем вы приходили ко мне, миссис Смитт?

Она пожала плечами.

— Скука, мистер Холмс. Черная, необъятная скука. Думаю, вы хорошо меня понимаете.

***

Молчание было долгим и тягостным. Было стыдно и страшно посмотреть друг на друга.

Джон первым прервал молчание:

— Я больше не могу, Шерлок. Прости.

И ушел.

* В Англии хоронят на девятый день.

========== Глава 11 Запретное ==========

Никогда ещё Шерлоку не было так тяжело.

Отчаянье Лоры, её неожиданное откровение и такое же неожиданное, оскорбительное презрение лишили его опоры, привычного ощущения прочности и неизменности жизненного уклада, собственных убеждений и взглядов. Незыблемая вера в свою правоту теряла прежние четкие линии, расплывалась, приобретая новые, пугающие очертания.

Впервые Шерлок был растерян до такой степени.

Лора была права в каждом своем слове, Шерлок понимал это сердцем. В её словах не было и тени правды — это возмущенно кричал Шерлоку разум.

Уход Джона мгновенно заставил разум замолчать.

Конечно же, Шерлок знал, что Джон вернётся, но так же хорошо он знал, на какой тонкой грани всё это время балансировал Джон, и чего ему стоило удерживать столь шаткое равновесие.

Меньше всего на свете ему бы хотелось Джона мучить, но так получилось, что волей-неволей он превратил его жизнь в ежедневную изнурительную борьбу.

Сомнение — не самое привычное состояние Шерлока Холмса, тем более, когда речь идет о давно устоявшихся, и, по сути, превратившихся в догму убеждениях. Но…

Страстно оберегаемая им свобода, есть ли она у него? Свободно ли его сердце от того, чего так упрямо избегает разум, если сейчас, когда за Джоном захлопнулась дверь, он от ужаса готов закричать в полный голос? От ужаса, что останется в одиночестве даже на вечер…

***

Приближалась ночь, но Джона по-прежнему не было.

Напряжение было так велико, что Шерлок перестал чувствовать свое вросшее в кресло тело, и только его ледяные от волнения пальцы слабо подрагивали при каждом новом звуке на опустевшей и притихшей улице.