Как научиться быть так близко и не сгореть, Джон не знал, но выбора не было.
Он не мог, более того, он откровенно боялся нарушить равновесие, достигнутое в их непростых отношениях. Строить отношения с Шерлоком вообще было делом нелегким, а уж дружить с ним — нелегким вдвойне. Его непредсказуемость и почти утонченная сложность, его многогранность держали Джона в нескончаемом напряжении, но вместе с тем так ярко украсили его жизнь, что лишиться всего этого было для него равносильно смерти.
Джон не мог рисковать. Слишком хорошо он знал своего лучшего друга — тот не нуждался в подобных чувствах, и романтика в планы Шерлока никогда не входила. Единственное, что Джон мог ожидать в ответ, это раздражение и желание поскорее избавиться от неловкости возникшей ситуации.
Конечно, Шерлок вряд ли захотел бы начать выяснения, возможно, даже не подал бы вида, но он хорошо умел выражать недовольство.
Это же Шерлок…
Любовь, о которой Джон так часто мечтал и которую видел совсем другой, пришла и принялась его истязать, разрывая грудную клетку и пытаясь вырваться, показав всю себя — горячую, страстную, беспощадную.
«Губы у него, наверное, медовые…»
Выдержать бы…
Джон готов был выдержать всё, только бы хватило дыхания.
***
— У нас новый клиент.
— Я тебе точно нужен?
— Ты шутишь? Разве когда-нибудь ты не был мне нужен?
— Я немного устал. А впрочем… Что за клиент?
— Женщина. Позвонила сегодня утром. Я специально назначил ей встречу на вечер, чтобы ты все услышал из первых уст.
***
Она была безупречно красива.
Каждая черточка холеного лица, каждый изгиб соблазнительно стройного тела можно было смело назвать совершенством. Умелый макияж создавал впечатление
полного отсутствия косметики — губы, глаза, кожа казались по-детски свежими и естественными.
От неё невозможно было отвести взгляд. Мадонна в вишневом платье. Вершина творения.
Она сидела, сложив на коленях руки, и молча смотрела на Шерлока, словно это он пришел к ней со своей бедой.
Почему-то Джона это напрягало, и, видимо, не в меньшей степени напрягало самого Шерлока Холмса. Молчание тяготило, давило, завораживало…
Джон кашлянул, и женщина перевела на него взгля.
— Мы вас слушаем, леди.
Как будто очнувшись от непонятного транса, она слегка улыбнулась, и с этой же полуулыбкой, сделавшей её ещё очаровательней, спокойно сказала:
— Муж хочет меня убить.
========== Глава 4 Тревога ==========
Джон готовил завтрак и вспоминал вчерашнюю встречу…
***
Вчера он долго не ложился и сидел возле окна, всматриваясь в темноту. Погруженная в ночной полумрак улица спала, полная тишины и покоя. Джону казалось, что только его окно, одно-единственное во всем Лондоне, ещё слабо мерцает неярким светом настольной лампы, стоящей на маленькой прикроватной тумбочке, да фонарные столбы посылают притихшей улице своё не очень щедрое сияние.
Джон перебирал в памяти разговор с их вечерней посетительницей, и ему не нравилось решительно всё: её бросающаяся в глаза красота, её простота и сдержанность, негромкий голос, сложенные на коленях руки, открытый взгляд. Всё было слишком хорошо и слишком правильно. И её правдивый рассказ казался Джону слишком правдивым. Хорошо отрепетированный текст — ни волнения, ни слёз, в данной ситуации совершенно естественных.
Но больше всего Джону не нравилось, как смотрел на неё Шерлок — заинтересованно, жадно, впитывая каждое слово и каждый жест. После её ухода он быстро исчез в своей комнате, даже не пытаясь обсудить то, что им предстояло расследовать. Обычно они долго анализировали новое дело, спорили, отстаивая каждый свою точку зрения, строили предположения, выдвигали гипотезы. Вчера всё было иначе. Шерлок пожелал спокойной ночи и больше из спальни не выходил.
Джону было тяжело. Бессонница давила тоской.
Ночь казалась бесконечной. Надо было лечь, просто принять горизонтальное положение, дав усталым мышцам возможность избавиться от напряжения. Но собственная кровать казалась ему чем-то враждебным. Холодная могила, в которую он ляжет и тут же умрет…
Задремал он лишь под утро, когда затекшее от долгого сидения тело готово было лечь даже в могилу.
***
Джон тонко нарезал бекон и сыр, заправил кофеварку. Он совсем не хотел есть, но Шерлок, который вчера остался без ужина, сегодня наверняка не откажется от поджаренного хлеба и бекона с сыром.
После бессонной ночи Джон чувствовал себя разбитым, а ему ещё предстоял непростой рабочий день и вечерний поход в ресторан. Этот намеченный ужин тоже вызывал в нем тревожное чувство. Вообще, ни одно дело, даже самое сложное и загадочное, каких было у них с Шерлоком предостаточно, не вызывало в нем такого явного отторжения.
Джон не понимал, в чем причина его беспокойства.
Ревность?
Конечно же, нет. С чего бы ему ревновать?
Да и разговор вчера был недолгим, и сама ситуация выглядела довольно банальной…
***
— Почему вы пришли к такому странному выводу? — немного холодно спросил Шерлок их посетительницу. — Насколько вы уверены, что ваши подозрения не беспочвенны?
— Уверена, мистер Холмс. Совершенно уверена. Он так на меня смотрит… Мою спину сковывает мороз, когда я чувствую его взгляд.
— Простите, но это не повод подозревать человека в том, что он задумал убийство, — слегка усмехнулся Шерлок. — Я тоже, например, иногда смотрю на Джона довольно неласково, но это вовсе не означает, что я лишу его жизни. Напротив, я сам убью любого, кто только посмеет угрожать его безопасности… Вы не заблуждаетесь?
Женщина отвернулась от Шерлока и с любопытством посмотрела на внезапно покрасневшего Джона. Глаза её странно вспыхнули, улыбка тронула губы — нехорошая улыбка, глумливая… Ему вдруг показалось, что она поняла всё: и тщательно скрываемую им любовь, и иссушающую его страсть. — Я вас понимаю, сказала она. — И тем не менее, я не ошибаюсь, мистер Холмс. — Она снова перевела на Шерлока взгляд. — Мне скоро сорок. Мой муж моложе на десять лет, он успешен, красив и умен…
— Но вы тоже красивы, — возразил Шерлок. — Очень красивы.
— Это не имеет значения, когда люди вместе уже так долго. Мы познакомились и поженились десять лет назад. Мне было тридцать, и я была прекрасна, ему было двадцать, и он был безупречно молод и сексуален. Он буквально сочился сексом.
И женщина снова в упор посмотрела на Джона, увидев, как дрогнули его губы, и перехватив быстрый, мимолетный взгляд, брошенный им на Шерлока.
Джону очень захотелось уйти, убежать, скрыться, но он остался в комнате, всеми силами стараясь сохранять хотя бы видимое спокойствие.
— Мой отец совладелец одной из крупных текстильных компаний в Западном Йоркшире. Он богат, стар и болен. Я его прямая наследница, и поскольку у нас с мужем нет детей… Вы понимаете?
— Не понимаю, — возразил Шерлок. — Какой смысл кому-то убивать вас сейчас, пока жив ваш отец?
— Я не сказала, что он собирается убить меня прямо сейчас. Но это только вопрос времени. Я повторяю — мой отец очень болен. Ему скоро восемьдесят, я единственный и поздний ребенок. Мать скончалась задолго до моей свадьбы. У нас никого больше нет. Поймите, мистер Холмс, моя жизнь превратилась в ад. Каково это жить с человеком, делить с ним постель и сходить с ума от самых черных подозрений?
— Ваши отец и муж… Они ладят?
— О, мой отец души не чает в Энтони, — горько рассмеялась их гостья. — Он его правая рука во всех делах, касающихся предприятия. И вообще, они на редкость дружны.
— Любопытно… — задумчиво произнес Шерлок. — Так что вы хотите от нас?
— Я хотела бы… — женщина немного замялась. — Вы не могли бы познакомиться с моим мужем? Всё-таки стороннее мнение о человеке очень важно. Тем более, ваша репутация, мистер Холмс…
— Я не против, — мягко перебил её Шерлок. — Но как это сделать?
— О, это не составит большого труда! Я приглашу вас на ужин, как своих давних знакомых. Энтони не вдается в подробности моих взаимоотношений. Я вас представлю, и этого ему будет вполне достаточно. Я уверена, за два-три часа вы многое увидите и поймете, мистер Холмс… И вы, доктор, конечно, тоже, — добавила она и вновь посмотрела на Джона так, что он почувствовал, как под её пронзительным взглядом обнажается и корчится от стыда его душа.
