Что бы там его ни ждало, Домино продолжал идти. Какой-то частью души он даже хотел, чтобы его наконец поймали и предали забвению, как всех его родственников. Аурис старательно избегал мыслей о том, что из всего его рода он остался один, что кругом отныне только враги, а те, кому он безоговорочно доверял и на чью помощь надеялся, предали его. Он гнал из головы воспоминания о погибшей семье, однако они всё равно были перед глазами: мёртвый отец, казавшийся ранее неприкасаемым и непобедимым; навечно уснувшая в собственной крови ласковая, тихая мама; так и не успевшие вырасти сёстры... Большая часть Домино осталась там, с ними, в смерти, и что всё ещё заставляло его жить, он затруднялся определить. Знал только, что сердце болит, а к горлу постоянно подступают удушливые слезы, но нельзя - нельзя останавливаться. Нельзя прощать. Никому и ничего.
Во время пути аурис осознал это окончательно. Отряд 417 обязан поплатиться за свершённое и пожалеть о том, что оставил Домино в живых. А особенно задолжал ему Зебастиан. Чего будет стоить то, что ему удалось сбежать, если самый главный предатель будет и дальше ходить по омнии? Аурис, правда, так и не смог решить, как именно стоит ему поступить в сложившейся ситуации: отправиться в ГШР, который наверняка встретит его с распростёртыми объятиями, и выучиться на профессионального убийцу там (как это изначально и планировалось) или же попытаться вырасти самому. Но как и где? Сейчас, бредя под то начинавшимся, то опять затихавшим мелким дождём, Домино с трудом осознавал себя, что уж говорить о планировании будущего. Больше всего ему хотелось просто встать и, подобно степным волкам, в отчаянии завыть на уже набиравшую силу луну, но он просто не мог себе этого позволить. В таком случае можно было просто умереть вместе с семьёй...
Опустошённый, потерявшийся в мире, который когда-то был ему знаком достаточно, чтобы чувствовать себя уверенно, Домино не замечал дороги. Он прошёл всю ночь, потом утро и день, и к вечеру на горизонте показались пригородные дома Онеги. Наступило время вырваться из оцепенения, благодаря которому аурис смог проделать такой путь без остановки, и он принялся более осторожно выбирать дорогу. Сначала следовало убедиться, что там, на задворках, его не ждут враги, иначе ничего уже пережитое не имело смысла.
Если, конечно, его вообще до сих пор ищут.
Среди небольших особняков было уже пусто, только кое-где из-за высоких заборов брехали сторожевые собаки. Домино, начинающий пошатываться от усталости, миновал агломерацию без приключений и под бледным светом фонарей ступил на окраину Онеги. Здесь людей тоже видно не было - Степной Север вообще вымирал к наступлению сумерек, - и аурис уже стал оглядываться, чтобы подыскать место для ночлега, когда увидел едва светящуюся вывеску над одним из невысоких зданий, гласившую "Бар Пыль". Возможно, было глупостью идти туда, когда он в бегах, но Домино слишком вымотался физически, чтобы думать здраво, и морально, чтобы уступить вдруг появившемуся соблазну забыться хотя бы на этот вечер. Не факт, правда, что ему продадут алкоголь - до двадцати одного ещё целых четыре года, - но вдруг повезёт? Аурис круто развернулся, отказываясь от идеи укрыться в переулках, и, добредя до бара, толкнул чуть проржавевшую железную дверь.
Внутри было дымно, сумеречно и на удивление людно. Домино, потуже затянув капюшон толстовки, прошёл мимо выщербленных металлических столов к барной стойке и сел на высокий стул, бросив рюкзак с вещами у самых ног. Пока бармен замечал его, аурис осторожно осмотрелся и убедился, что на патрульных в этом месте точно не наткнёшься: слишком уж асоциальный вид был почти у всех собравшихся в заведении. Оставалась ещё опасность встретить приспешников Зебастиана, но вряд ли они станут искать его здесь: не ему, приличному сыну главы клана, ходить ночами по барам...
- Что-то ещё? - наконец подошёл к нему бармен, и Домино удивлённо повернулся. Седовласый сильвис, явно бывший в прошлом то ли солдатом, то ли бандитом: на лице располагались целых два кривых шрама, - хмуро оглядел его с ног до головы и недоуменно моргнул. - Странно, мне казалось, на тебе была куртка. Ладно, что будешь заказывать? Небось не все деньги ещё потратил?
- Кархеса пятьсот, - заказал Домино, решив воспользоваться ситуацией, в которой его так удачно приняли за кого-то другого, и положил на стойку банкноты. Кархес, нечто среднее между вином и пивом, был сейчас чуть ли не единственным разумным выбором, чтобы незаметно вскружить голову. Плюс несильная нагрузка на кошелёк, в финансах Домино был ограничен. Бармен, опять выразив круглым лицом недоумение, отошёл к полкам со спиртным. Получив чуть запотевший стакан с тёмно-зелёным пенистым напитком, производимым из сока одного весьма распространённого на Омнии растения, аурис сделал глоток и наконец позволил себе расслабиться.
Медленно, но верно хмель начал брать над ним верх, и психологические барьеры, которые Домино так усердно строил всю бездумную дорогу в Онегу, падали один за другим. Тоска всё глубже проникала в его сердце - он больше не мог понять, как ему жить дальше и, главное, зачем. Что он сможет один против Отряда, наверняка уже хорошо подкопившего силы, а особенно против Зебастиана, так виртуозно достигшего своей победы благодаря одной только ошибке своего подопечного? Он посмел довериться этой крысе, пустил его в дом, позволил нервам захватить его и забыть про наставления отца - и вот чем это кончилось. Не показатель ли это того, что Домино ни на что не способен? Разве что ломать устоявшуюся систему... Ведь Кирсте выиграли эту войну. А он проиграл.
Аурис и сам не заметил, как заказал ещё стакан кархеса. Звуки вокруг него давно слились в однотонный, давящий на уши гул, в глазах начинало двоиться - но зато все плохие мысли покинули его, уступив место блаженному полусну. Краем глаза заметив какое-то движение рядом, Домино заставил себя сфокусировать взгляд и рассмотрел устроившегося совсем близко мужчину-велька лет пятидесяти. Интересно, ему кажется, или у него и правда ни одной косички в серо-коричневых волосах? Что такое он предпочёл оставить позади? И, может, ему тоже отрезать свой хвост в знак подобной скорби?
- Какую печаль заливаешь, парень? - вдруг спросил Домино вельк, махом осушая стакан виски. Цепкий взгляд его ярких жёлтых глаз как будто отрезвил ауриса, но тот приказал себе не обращать на это внимания. Уже не было ровным счётом никакой разницы.
- Тебе, наверное, знакомо, - заплетающимся языком отозвался аурис и недопитым стаканом очертил вокруг нового собеседника кривую окружность. - Кос-то нет.
- А может, я помесь? - усмехнулся вельк.
- Не, вряд ли. Слушай, меня сутки в Интернете не было. Что передают интересного?
- Ты хочешь услышать что-то конкретное?
- Да нет. Хоть что-нибудь. Под мухой вроде принято обсуждать политику, так расскажи мне что-нибудь. Всегда мечтал поговорить об этом с кем-то... более умным, чем я, - про себя Домино ужаснулся тому, что он начинает нести.
- Политику? - вельк как будто задумался. - Ну, из политических новостей сейчас главная одна: массовое убийство всех членов клана Кирсте. Буквально за день всех перерезали, Бёрн до сих пор чистит улицы. Теперь у аурисов другой владыка - Отряд 417. Недолго продлился век Кирсте... Эй, слушай, а ты не из-за этого ли переживаешь? У тебя там были друзья?
- Что-то вроде того, - помрачнел Домино. - Они и мою семью... За компанию. Теперь я один.
"Болтай дальше, - зло укорил он себя, осознав, на какую только что пошёл откровенность. - Хорошо, хоть вывернулся вовремя. Глядишь, какой-нибудь сознательный гражданин - да хоть этот же вельк - тебя прямо отсюда под белы рученьки проведёт на праздник к Зебастиану..."
Вельк медленно кивнул.
- Я слышал, что там убивали не только Кирсте. Сочувствую, парень. Но это не повод вешать нос. Тебе есть куда идти?
- Я хочу отомстить, - сжал кулаки аурис. - Но что я могу? Против МД...
- МД? При чём тут она?
