- Что… – Шерлок прижал ладонь ко лбу, опускаясь на подушки и силясь выбить из пустой, как чистый лист, памяти хоть какие-то сведения. Все, что ему оказалось доступно – обрывочные ощущения «опасность/конфликт/враждебная обстановка», в чем не было никакого смысла. – Что произошло?

Джон шагнул назад, давая дорогу продолжившим хлопотать вокруг друга медсестрам. Под взглядом Шерлока он рухнул на ближайший стул и подвинулся к постели настолько близко, насколько это представилось возможным, не перегородив при этом доступ медперсоналу. Вглядываясь в усталые черты его лица, детектив попытался понять по ним хоть что-то, помимо того, что друг встревожен, но разум его по-прежнему безжалостно отказывался работать, затерявшись где-то между беспокойством и паникой, когда рядом появился Майкрофт, напряженный и бледный.

- У тебя был приступ другого типа, - объяснил Джон, потирая лицо руками прежде, чем продолжить, и теперь он говорил уже как доктор Ватсон, излагая факты, словно знал, как ценны они были для истерзанного разума Шерлока. – Судорожный припадок. Ты лишился сознания, у тебя были сильнейшие мышечные спазмы. Если сейчас все болит, то из-за этого.

Нахмурившись, Джон смотрел, как одна из медсестер берет левую руку друга. Катетер вошел в вену острым змеиным укусом, и Шерлока подключили к капельнице.

- Так ли хороша эта идея, если есть риск повторного приступа? – спросил Майкрофт, указывая на капельницу и недоверчиво прищурившись, словно полагал, что работающие в НСЗ* люди не обладают должной квалификацией, чтобы заботиться о Шерлоке.

- Обязательная процедура, - объяснил Джон, едва глянув на старшего Холмса. – Физраствор и электролиты необходимы для восстановления, как и лекарства. И лучше пусть он вырвет катетер при очередном приступе, чем не получит необходимого, - он вновь сосредоточил все внимание на лежащем в постели друге. В голубых глазах читалось напряжение и мучительное беспокойство. – Можешь рассказать, как себя чувствуешь?

Шерлок на мгновение прикрыл веки в попытке разобраться с беспорядочными сигналами, подаваемыми телом, но задача оказалась непосильной. Все казалось нереальным, знакомым и в то же время чуждым, словно накатывало мимолетное ощущение déjà vu.

- Все болит. В голове не пойми что. Я… я ничего не помню.

Джон снова накрыл рукой руку Шерлока, стараясь не задеть крупную прищепку-датчик кардиомонитора на его пальце. Он успокаивающе поглаживал тыльную сторону кисти в бессистемном узоре, как будто это могло влить в друга нужную тому информацию.

- Это нормально. Ты ведь уже знаешь, что эти припадки все равно, что короткое замыкание в мозгу, так? Те, что были у тебя дома – абсансы, малые припадки. Отключались только высшие мозговые функции. Ясность сознания и мышления.

Он замолчал и подвинулся к краю стула, так чтобы быть ближе к Шерлоку.

- То, что произошло на этот раз, больше похоже на аварийное отключение. Перестают работать все отделы мозга кроме тех, что поддерживают жизненно важные функции организма, а когда ты начинаешь приходить в себя, то сознание возвращается постепенно, по восходящей, как загружается компьютер после глобального сбоя, – он пожал плечами и потряс головой, как будто пытаясь найти верные слова, что успокоят друга. – Судороги продолжались…

- Три с половиной минуты, - подсказала одна из медсестер, записывающая что-то в планшете. – Сознание вернулось через шесть минут, а полностью его ясность восстановилась через одиннадцать.

- Твой мозг уже заработал, но ты в себя еще не пришел, - объяснил Джон, со слегка виноватой улыбкой, слабой и усталой. – Первыми вернулись мышечные силы и способность двигаться, сработал стрессовый механизм «бей или беги». Ясность сознания возвратилась в последнюю очередь. Я так понимаю, прежде с тобой такого не случалось?

Не говоря ни слова, Шерлок покачал головой и закрыл глаза, чувствуя, как тревожно и мучительно скрутило внутренности, и как неприятно заскрежетала при этом движении шея. Справа до него доносился голос Майкрофта, говорящего тем тихим ровным тоном, которым он пользовался только когда пытался скрыть, что напуган. Последний раз свидетелем подобного Шерлок был несколько лет назад, после передозировки: тогда каждое сказанное ему братом слово звучало, как прощание.

- Доктор Патель, специалист, которая тебя наблюдала, уже сюда выехала. Я пытаюсь дозвониться до мамули и уточнить, есть ли что-то, касающееся твоей болезни, что мне не известно, - Майкрофт перевел взгляд на Джона, голос его слегка изменился, и дальше он обращался скорее к нему, чем к Шерлоку. – К тому времени, когда у Шерлока начались приступы мигрени, я уже не жил дома. Мне следовало бы быть рядом, но – увы, меня там не было, - рука его дотронулась до запястья Шерлока, нащупывая пульс, словно Майкрофт не доверял способности больничного оборудования качественно выполнять свои функции и следить за состоянием его брата. – Мне следует за него беспокоиться?

- Вы уже беспокоитесь, - напомнил ему Джон. – Неустанно.

Шерлоку хотелось рявкнуть на обоих, напоминая, что он по-прежнему тут, но это требовало слишком много сил. Не терять связи с окружающим миром сейчас, когда голова раскалывалась, а тело грозило развалиться на части, казалось непосильной задачей. И он просто слушал, позволяя себе обрести покой в звуках голоса Джона: прочный фундамент на зыбкой почве. Быть может, сам он не понимал, что с ним происходит, но другу это было известно.

- При мигрени могут случаться судорожные припадки, но врачи хотят исключить другие возможные причины. Эпилепсию, травмы, инфекцию. Возможно, приступы – единичный случай, но…

- Но они могут указывать на что-то более серьезное, - пробормотал Майкрофт, и Шерлок почувствовал, как задрожали на его запястье пальцы брата. – Мне следует поблагодарить вас, Джон. Если бы он в тот момент был один, если бы вы отправились на работу – об этом страшно даже подумать.

Рисунок прикосновений Джона изменился, теперь это были скорее прямые линии, а не спирали. Измученный разум Шерлока задался вопросом, буквы это или же просто некий случайный узор, но смысл ускользал, невзирая на усилия. Он понимал, что его отчаянно клонит в сон, но мысль о том, чтобы вновь отрешиться от мира, пугала. Что, если на сей раз он не отыщет обратный путь? Что, если Джон навсегда останется, ожидая того, кто никогда уже не вернется?

Отчасти он понимал, что страх этот – детский, что он не имеет под собой никакой рациональной основы, но тот все не желал исчезать и разъедал границы сознания, пока, наконец, собственное тело не лишило Шерлока права выбора. Голоса Майкрофта и Джона, расплывшись, исчезли, прикосновения медсестер стали неощутимы, и все вокруг погрузилось в темноту.

В развалинах чертогов его разума дожидалась Шерлока Бейкер-стрит, где горел в камине теплый и яркий огонь. Здесь, в стенах воображаемого убежища, не было дискомфорта, как не было и того неясного и пробирающего насквозь смятения, норовящего заполнить все его бодрствование. И сложно было заставить себя беспокоиться или помнить о том, что происходило с ним в реальности, когда все, чего он хотел, чего жаждал, было тут: тепло и жизнь, дом и Джон, бесконечно более желанные, чем действительность – больничная койка и цепкая хватка боли.

- Ты меня пугаешь, - губы Джона шевельнулись, едва задевая ушную раковину: мучительно притягательное ощущение, что заставило Шерлока повернуть голову, придвигаясь ближе. Они оба сидели в кресле, и Шерлок откинулся на грудь друга, поставив босые ноги на журнальный столик и чувствуя под вздрагивающими пальцами живое, дышащее дерево. – Там, снаружи. Ты ведь это видишь, не так ли?

Да. Он видел. В стрессовой ситуации Джону хорошо удавалось сохранять самообладание и внешнее спокойствие, но даже сейчас, когда разум путался, Шерлок не мог не заметить, как трескается этот фасад: чуть сбивающееся временами спокойное дыхание, страх, плещущийся на дне голубых глаз, которых не касалась улыбка. Беспокойство Майкрофта проистекало из недостатка знаний. Тревога же друга, как подозревал детектив, произрастала из его обширного врачебного опыта.