На этот раз Шерлок качнулся заметно, наваливаясь всем своим весом на Джона, словно знал, что тот, если понадобится, удержит его. Ресницы по-прежнему оставались сомкнутыми, но спустя несколько мгновений губы зашевелились, шепотом произнося слова, и Джон склонил голову, чтобы их услышать.

- Моя голова. Она отказывается работать. Все идет не так, не так, не так, – затем он открыл глаза: на белках дорожной картой проступали капилляры, радужка была зеленее, чем Джон когда-либо видел, но его внимание приковали к себе зрачки. Правый выглядел нормально с учетом уровня освещенности вокруг, но левый был значительно больше, и когда Джон аккуратно поднес руку к глазу Шерлока, загораживая его от света, зрачок почти не среагировал.

- Черт, ты ударялся головой? – требовательно спросил он, одной рукой вытаскивая из кармана телефон; мысли его неслись вскачь, пытаясь определить момент, когда Шерлок мог получить травму. – Я звоню в скорую.

- Нет! – вопль Шерлока пронесся в воздухе, заставив Донован недовольно посмотреть в их сторону, но Джон был слишком занят наблюдая за другом: тот передернулся от звука собственного голоса, покачнувшись назад, словно физически его ощутил. – Острый, грубый, кислотно-зеленый. Нет.

- Шерлок…

- Что это псих «несет»? – спросила Салли, и губы ее изогнулись в усмешке, когда она остановилась за плечом Джона. Но стоило ей только посмотреть на Шерлока, как лицо ее вытянулось, став напряженным и подозрительным. – Что, черт возьми, творится?

- Пожалуйста, прекрати, - пробормотал Шерлок, вцепившись одной рукой в воротник куртки Джона, словно пытаясь удержаться. – Ядовито-розовая ручная граната. Заставь ее уйти.

- Это ты обо мне? – Салли уперла руки в бедра, с недоверием переводя взгляд с Шерлока на Джона, как будто не знала точно, оскорбиться ей или изумиться из-за странного высказывания Шерлока. Губы ее вытянулись в ниточку, но глаза были широко распахнуты от любопытства. Возможно, она посчитала, что получила доказательства своему определению Шерлока как «психа», но у Джона не было времени разбираться с ней: он протянул руку, стирая со лба друга испарину, и тут же ее отдернул, когда тот застонал от боли.

- Салли, ты отвечаешь за обследование места преступления, - отдал распоряжение Грег. – Проверь версию о причастности домовладельца и держи меня в курсе. Думаю, нам нужно отвезти Шерлока домой, на Бейкер-стрит. – Он ткнул пальцем в стоящую позади машину. – Отведи его, и если его стошнит по дороге, тебе чистить салон.

Это была слабая, полушутливая угроза, но Джон, осторожно усаживавший Шерлока на заднее сиденье, не мог заставить себя улыбнуться. Он отчаянно хотел забыть про Бейкер-стрит и направиться прямиком в Бартс, где в их распоряжении будут обезболивающие, сканеры и прочее медицинское оборудование. При виде Шерлока в подобном состоянии, его разумом завладели самые плохие и страшные предположения: мозговая травма, аневризма, инсульт. Мысли ходили по кругу, сосредоточившись на содержимом черепа Шерлока. Неужели там, внутри скрылось что-то, какой-то изъян, который убивает друга прямо сейчас, у Джона на глазах?

Господи, что же ему делать?

- Не уходи, - тихо попросил Шерлок, вытягивая руку, чтобы вновь ухватиться за Джона, пока тот не забрался в машину. Джон позволил Шерлоку навалиться на него всем расслабленным и измученным телом, оказавшись неудобно прижатым к закрытой двери машины. Стартовавший двигатель грубо зарычал, заставив Шерлока дернуться; его свободная рука взлетела к уху, и он пробормотал: - На вкус как бензин.

- Не волнуйся, - прошептал Джон, сглатывая, когда Шерлок спрятал лицо в темном изгибе его шеи. – Я здесь. Мы это поправим.

Он вызывающе посмотрел на Грега в зеркало заднего вида, ожидая, как тот отреагирует. Но Грег лишь печально, неопределенно улыбнулся, прежде чем развернуть машину обратно, в суету лондонских улиц, и направиться к дому, предоставив Джону пытаться максимально комфортно поддерживать дрожащее тело Шерлока и молиться, чтобы это оказалось чем-то, что он может исцелить.

========== Глава 2: Кошмарный Тулузский ==========

Джон был якорем, островом, убежищем в бурном море, и Шерлок спрятал пульсирующие глаза, уткнувшись лицом в темный изгиб, где плечо переходит в шею. Как глупо поступил он, шагнув сегодня за порог квартиры, откликнувшись на просьбу Лестрейда о помощи, в нелепой надежде, что назревающий в голове шторм помедлит еще день, прежде чем раскрыться в полной своей ярости.

Ошибка.

У него, возможно, был час, прежде чем боль обрушится на него во всю мощь, затягивая в пучину страдания и дезориентации; он уже чувствовал, как начинает рушиться все вокруг. Все чувства обострились до предела. Свет обжигал глаза, кожа зудела, ее покалывало. Звуки, резкие и горькие, били по ушам выстрелами пневматического молотка. Запахи и вкусы перемешались – более не партнеры, идущие бок о бок, но любовники, переплетенные и неотличимые один от другого.

Автомобиль Лестрейда не урчал – ревел, повороты и неровности дороги заставляли Шерлока сильнее прижиматься к Джону в поисках какой-то опоры. Присутствие Джона ощущалось теплом, силой и волнением, которое Шерлок не в силах был облегчить. Сказать не выйдет. Он не мог совладать с простыми словами, бессвязный поток речи вытекал, словно кровь из раны.

Из-за синестезии его тошнило. Звуки не должны иметь ни цвета, ни вкуса, но каждый раз, стоило ему открыть глаза, перед ними мерцали оттенки, которым здесь не было места, а по языку зыбью проносился странный букет ароматов: кислотные пары и говядина.

Джон боялся, что причина в травме головы, повреждении мозга или в прочих в равной степени кошмарных вариантах. Шерлок знал это, потому что уже до Джона многие специалисты сталкивались с той же неопределенностью. Они кудахтали над снимками его мозга как куры, пытаясь найти неуловимую причину. Попусту. Все всегда было попусту. А затем в их руках появлялись горсти таблеток, только и могущих, что снять самую острую боль. Визжащие звуки струнного квартета тогда переплавлялись в концерт ударных, что было ничуть не лучше.

- Ты что-то принял? – голос Джона вливался в уши набегающей волной: мягкий шелест, обретший громкость. И все же, этот шум не был плохим. В отличие от остальных, он не вонзался в него, будто нож. Песок под солнцем и золотистое свечение – вот чем был Джон. Теплый, тропический, он почти приносил покой. – Мне нужно знать, если ты что-то принял.

Его губы были так близко, что слегка задевали ушную раковину. Так ведут себя любовники, но в голосе не было страсти – лишь напряжение и тревога; тяжелая, обхватившая за плечи рука прижала Шерлока ближе, словно в попытке влить в него силы на ответ. У него получилось, в итоге, после того, как мозг разобрал вопрос на составляющие слово за словом, превратил в бессмыслицу, а затем снова собрал воедино.

- Кодеин. Рекомендованная доза. Две таблетки с утра, - он умолк, смутно осознавая, что шепчет, уткнувшись Джону в шею. Возможно, тот его не слышит. – Не помогает.

Он ощутил, как расслабляются плечи Джона, и смог узнать в этом признак облегчения – на это он пока еще был способен. Джон боялся других, менее законных препаратов. Кодеин, по крайней мере, продавался в аптеке, а не где-то на углу. Шерлок сильнее навалился на друга, стремясь вернуть темноту, избавляющую глаза от боли, и отдаленно чувствуя сквозь слой ткани пальто и костюма, как проводит по плечу вверх и вниз успокаивающими движениями тяжелая ладонь.

Быть может, он заснул, а может рулетка лондонских улиц уже замедляла свое вращение, и они были где-то рядом с Бейкер-стрит, - но следующее, что он осознал: Джон пытается усадить его в вертикальное положение и тихо бормочет, что они уже почти дома. Руки, сухие и надежные, обхватили его как раз в тот момент, когда выстрелом отдался в голове звук распахнувшейся двери. Ворвавшийся внутрь воздух был едва переносим, его окрашивали, сражаясь за господство, запахи выхлопных газов, мусора, дождя и всего меню кафе «Speedy’s» разом.