Вампир любил и хотел быть любимым. Больше никакого насилия, унижения и боли. Теперь, когда Шерлок знал всю жизнь этого мужчины, наполненную нескончаемой чередой ужасных событий, ему хотелось, чтобы с ним Джон чувствовал себя не только защищённым, но и нужным, окружённым заботой и любовью. Ради этого Шерлок и затеял весь этот маскарад. Ради счастливой долгой жизни со своим личным донором. Ради Джона.

Когда Шерлок постарался прочитать по его лицу ответы на свои вопросы, Джон распахнул глаза, лишив возможности двигаться своим тёмным от гнева взглядом.

- Ты сделал это нарочно, - произнёс он утвердительно, и Шерлок еле заметно кивнул в знак согласия. Ему было плевать, что Джон скорее всего разозлился от его слов, плевать, что снова обратившись в оборотня тот приобрёл силу, превосходящую вампирскую, главное, что этот человек сейчас в его руках, горячий, с влажной от пота кожей, извивающийся, старающийся вырваться из крепких объятий.

– Я тебя ненавижу, чёртов самоуверенный вампир, - прорычал Джон, понимая, что не сможет освободиться и, подавшись вперёд, впился в холодные губы, надавливая, кусая, заставляя открыть рот, чтобы тут же проникнуть внутрь языком, изучая, постанывая в раскрасневшиеся губы.

Шерлок поддался впервые в жизни, подчиняясь ловким горячим рукам, которые лёгкими прикосновениями обжигали холодную кожу, пробираясь расплавленной лавой по венам в самоё сердце. Он не заметил, как полностью передал инициативу, а Джон, почуяв слабину, мгновенно разорвал поцелуй, чтобы тут же вцепиться зубами в его беззащитную шею.

Укусы тут же зализывались шершавым языком, руки беспрепятственно скользили вниз, ловко расправляясь с многочисленными маленькими пуговицами на рубашке Шерлока, трение тел друг о друга, и горячее дыхание раскаляло воздух. Они будто поменялись местами, теперь именно Джон устанавливал правила, которым Шерлок беспрекословно подчинялся. Оба понимали, что даже смена ролей не сделает вампира более покладистым, а оборотня менее упрямым, но в данный момент это было совершенно не важно.

Обнажённый Джон, полностью лишённый всякого стеснения, наслаждаясь своей безнаказанностью, творил с телом Шерлока всё, что приходило ему в голову. А тот тонул в глубокой синеве его глаз, растворяясь в давно позабытых ощущениях бесконечного яркого наслаждения, сбивая дыхание, теряя контроль, подчиняясь любимому человеку.

Теперь, когда руки Шерлока были перехвачены и заведены за голову, когда его штаны были расстегнуты и приспущены вниз, когда горячие пальцы ласкали его возбуждённый член, все разумные мысли исчезли, оставляя только чистое искреннее восхищение этим человеком, творившим такие необыкновенные вещи.

Казалось, Джон не мог оторваться – он, уже не удерживая, целовал и гладил податливо изгибающееся, отзывчивое, желанное тело. Кто бы мог подумать, что Шерлок будет таким открытым и жадным до ласк. В прошлый раз Джону казалось, что вампир умеет лишь брать, не давая ничего взамен, но глядя, как Шерлок задыхался, царапая длинными ногтями его влажную от пота спину, запрокидывал голову, подставляя восхитительную шею под поцелуи, скользил пятками по дощатому полу, стараясь быть как можно ближе: Джон понял, что ошибался.

Этот контроль над невыносимым вампиром кружил голову получше любого крепкого вина. Джон ловил губами каждый вздох, каждый стон, каждое движение, но ему хотелось большего. Он желал увидеть, как весь тщательно выстроенный рациональный мир Шерлока рассыплется в прах, как невыносимо прекрасный глубокий голос будет кричать только его имя, как весь смысл жизни будет сосредоточен на нём, обыкновенном человеке, который смог покорить это восхитительное бессмертное существо.

Они идеально дополняли друг друга, двигаясь в едином, подходящим им обоим ритме. Джон, обхватив рукой два члена, скользил ладонью вверх и вниз, постепенно наращивая темп, наблюдая из-под опущенных ресниц, как Шерлок реагировал на каждое движение не всхлипом, а протяжным глубоким стоном, от которого поджимались пальцы на ногах, а в голове образовывалась блаженная пустота. Эти звуки просто сводили с ума, заставляя сильнее прижиматься к худощавому телу.

Шерлок выгибался так, будто хотел переломиться в пояснице, подавался вперёд, разводя ноги шире, шептал его имя, и Джон чувствовал, что долго так не продержится и сорвется в пылающую огненную бездну его хищных золотых глаз.

Бешеный ритм двух сердец, быстрые сильные движения – и через пару-тройку ударов Шерлок застонал первым, срываясь в высокий крик, почти неестественно выгнулся, сводя ноги и чуть не до хруста сжимая в объятьях тело Джона, закатил глаза и кончил, выплёскивая на его руку тёплое семя. Этого восхитительного зрелища хватило, чтобы Джон последовал за Шерлоком, продолжая, как молитву, повторять его имя.

Кровь бешено стучала в ушах, заглушая все звуки и поглощая очарование после оргазменного момента мягким теплом растекающегося по телу. Не удержавшись, Джон рухнул сверху на ещё не восстановившего дыхание Шерлока, зажмурившись на секунду, чтобы перед глазами перестали летать разноцветные яркие пятна.

- Ты как? – первым задал он вопрос, стараясь рассмотреть на лице вампира хоть какие-нибудь эмоции. Тот не ответил и, неожиданно резко перекатившись, оказался сверху разомлевшего и поэтому совершенно не сопротивляющегося Джона. Холодные пальцы невесомо очерчивали его распухшие от поцелуев губы, прошлись по скуле и остановились на шее, где бешено пульсировала жилка.

- Я так скучал по твоему вкусу, - вампир потёрся носом о горячую кожу. – Позволь мне…

Джон смог только громко застонать, понимая, о чём именно просит Шерлок и, будучи не в состоянии ему противостоять, запрокинул голову. Тот, увидев это невысказанное вслух согласие, впился в бьющуюся жилку, присасываясь к тут же начавшей кровоточить ранке. Джон поплыл и не только от околдовавшего вампирского очарования, но и от утробного урчания изголодавшегося по его крови Шерлока.

Он закатил глаза и расслабился под ласковыми прикосновениями шершавого языка, понимая, что их невозможная, противоречившая всем законом природы пара, на самом деле существует. Тело горело и плавилось, будто в огненной печи, а его бессмертная человеческая душа, нашла наконец своё пристанище с этим магическим существом, которое жадно поглощало его кровь. Джон обрел не только вторую половинку, но и подарил сердце, получая взамен гораздо большее, чем бесконечное доверие бессмертного хищника. Эта странная любовь оборотня и вампира была совершенно противоестественной, но доброта первого и гениальность второго помогла им, вопреки всему, создать исключительный, необыкновенный союз.

***

- Глупо полагать, что он ещё может что-либо исправить, Джон. Майкрофт сам виноват…

- Не начинай, Шерлок. Мы просто обязаны их помирить. И не надо морщиться. – Джон, стоя спиной к большому зеркалу поправлял золотые украшения, висевшие на шее своего мужа. – Не вертись.

Они собирались на званый ужин в загородном поместье Майкрофта, в тот самый дом, где когда-то Джон был пленником, а теперь одним из гостей. Шерлок в привычном для себя кричащем наряде, обвешанный замысловатыми украшениями, заставил Джона надеть классический фрак, будто нарочно подчёркивая их различие. Лишь одинаковые тонкие переплетённые магическим узором обручальные кольца говорили о том, что они женаты, да жаркие взгляды, которыми они обменивались, воспламеняли окружающее их пространство.

Холмс-старший устраивал приём в надежде помириться со своей второй половинкой. Лестрейд до сих пор жил отдельно, чем немного раздражал Джона, который считал, что эти двое просто созданы друг для друга и снискал уважение Шерлока – полагавшего, что Майкрофт сам во всём виноват.

- О, люблю, когда ты приказываешь, - промурлыкал вампир, стараясь взглянуть через плечо Джона на своё отражение.

- Могу даже порычать, но только если ты согласишься быть паинькой. Этот ужин очень важен для них.

- Не понимаю, почему ты хочешь осчастливить всех вокруг? Особенно моего невыносимого брата и Лестрейда, – пожал плечами Шерлок, а Джон, приподнявшись на носочки, поцеловал его в уголок губ.