«Алекс-Чужак!» – промелькнула в голове странная мысль, и тут же тело неестественно выгнуло от сильной, пронизывающей все нервные окончания, боли. Он уже и забыл насколько это неприятно, когда твои суставы вылетают с громким хрустом, деформируя, ломая кости, и как сильно вытягиваются мышцы, заставляя корчиться на полу в самых немыслимых позах, а голос становится очень низким, когда воешь от бессилия.

Джону хватило времени лишь на то, чтобы закрыть окно и дверь, когда очередной приступ боли скрутил его. Он, не в состоянии больше стоять, упал на пол и, прижав колени к груди, постарался считать вдохи и выдохи, концентрируя внимание на ритме дыхания, пытаясь таким способом избавиться от подступающей к горлу тошноты.

Видимо из-за того, что Джон не превращался в волка уже несколько десятков лет, в этот раз всё происходило гораздо тяжелее. Он не смог даже подняться, чтобы перебраться на кровать, а просто лежал, постепенно трансформируясь, погружаясь в странное оцепенение, напоминающее состояние между сном и явью. Его тошнило, крутило и трясло, будто в лихорадке, и Джон, не в силах что-либо изменить, просто ждал, когда весь этот кошмар закончится.

Где-то на краю уплывающего, но всё ещё человеческого сознания он помнил о Шерлоке и очень надеялся, что тот задержится подольше в своём чёртовом клубе и не появится раньше, чем Джон вновь обратится. Ему совершенно искренне не хотелось причинить вред этому невыносимому вампиру, даже если тот и не видел в нём больше «своего личного донора».

А Шерлок спокойно пил очередной коктейль. Отправив великолепно сыгравшего свою роль Алекса домой, теперь он спокойно наблюдал за входом в ночной клуб, ожидая появления взбешённого Джона. Шерлок думал, что всё правильно рассчитал: специально избегая всех контактов и разговоров, игнорируя, не замечая жалкие попытки к сближению. Затем в ход пошло кое-что потяжелее - появление в их доме Алекса, кардинальное преображение с выходом из привычного чересчур яркого образа, завлекающие жесты, правильная мимика, тембр голоса – Шерлок всё предусмотрел. Сейчас оставалось только ждать, когда Джон, дойдя до точки кипения, явится в клуб выяснять отношения.

Вампиру хотелось не просто спровоцировать человека на банальную ревность, а сорвав все внутренние тормоза, сняв блоки - разбудить спящего зверя.

Джон был слишком необычен, чем поражал, завораживал, удивлял Шерлока. Ему было интересно наблюдать: провоцируя, слушать тихий сдержанный голос, невесомо касаясь, видеть, как расширяются зрачки, и чёрная радужка почти полностью закрывает любимый синий цвет глаз. Это была сладкая тянущая мука, которую хотелось продлить вечно, зная, что однажды терпение подойдет к концу, и, нарушая все мыслимые и немыслимые запреты, мужчина сорвется. И тогда тот яростный и жаркий огонь, который Джон прятал глубоко внутри себя, вырвавшись на свободу, спалит бессмертного вампира дотла.

Шерлок начал нетерпеливо посматривать на часы, когда немного подвыпивший мужчина нечаянно толкнул его и тихо выругался. Вампир поднял голову и, встречаясь взглядом со своим обидчиком, похолодел. Судя по вертикальным зрачкам, вытянутым чертам, которые изменили внешний вид, сделав лицо больше похожим на звериную морду - это был не человек, а оборотень и то, что Шерлок вначале принял за сильное опьянение, оказалось первой стадией трансформации. Инстинкт сразу сигнализировал – опасность.

- Тише, Джейк. Тише, - из ниоткуда материализовался еще один оборотень, отгораживая своего собрата от Шерлока. – Простите, мой друг немного себя не контролирует, - произнес он извиняющим тоном, схватил того за руку и с силой поволок к выходу.

В голове Шерлока будто взорвалась бомба: «Новолуние, трансформация, стресс, оборотень, Джон». Вампир, расталкивая всех, побежал к дверям, на ходу просчитывая возможности и последствия своей ошибки. Джон находился в стрессовом состоянии, а сегодня полнолуние, к тому же он так давно не обращался. Трансформация могла начаться в любой момент, спровоцированная совокупностью всех этих факторов. И хорошо, если Джон не успел никуда уйти, а если он уже на улице? Тогда патруль совершенно точно заберёт его в приёмник. Вампиры всё ещё были не готовы представить миру своих заклятых врагов – оборотней, предпочитая умалчивать об их существовании, создавая специальные подразделения, следящие за секретностью.

Влетая по лестнице к своей квартире, Шерлок уже знал, что Джон там, что он в безопасности, но нерешительно замер около закрытой двери, с усилием подавляя желание взломать замок и войти внутрь. Вампиры всегда воевали с оборотнями, и если первыми, руководила только жажда выживания, а разум оставался незамутнённым, то оборотни, трансформируясь, выпуская наружу звериную сущность – обычно плохо контролировали свои инстинкты. В данный момент Джон был опасен. Джон мог напасть. Джон мог убить, а учитывая его нестабильное психологическое состояние – это было весьма вероятно.

Не в состоянии избежать соблазна, Шерлок всё-таки взломал замок, но, открыв дверь, был сразу же повален на пол огромным лохматым зверем. Такая мгновенная реакция оборотня не на шутку испугала вампира, который, рассматривая огромные клыки в опасной близости от своей шеи, боролся с охватившей его паникой. Из открытой пасти на рубашку капала вязкая слюна, белоснежные зубы грозились порвать вечно холодную кожу, из горла слышалось раскатистое рычание: на груди Шерлока стоял серебристый волк с явным намерением его убить.

- Джон. Джон, это я. Шерлок, - только и смог прошептать вампир, не очень надеясь на хоть какую-нибудь ответную реакцию на свои слова, но оборотень замер, прекратив издавать раскатистое рычание, от которого содрогались стены. Их взгляды встретились, и волк, наклонившись ниже, вдруг совершенно неожиданно лизнул Шерлока, скользя влажным тёплым языком по холодной коже, и улегся ему на грудь, на что вампир облегченно рассмеялся.

Теперь тяжёлое мягкое тепло не только от лежащего на нём зверя, но и от осознания, что даже в изменённом состоянии Джон умудрился узнать его - обволакивало тело, заставляя глаза сверкать яркими золотистыми искрами.

- Джооон, - ещё раз позвал Шерлок, уже намеренно изменяя тембр и чувствуя, как что-то неуловимо меняется. Казалось, что от его низкого грудного голоса тело волка пошло мелкой дрожью. Неестественно выгнувшись, Джон затрясся, а мышцы свело судорогой. Шерлок, не понимая, что может себе только навредить, обхватил его поперёк туловища, удерживая на месте, пытаясь облегчить боль. Превращение обратно в человека происходило гораздо быстрее, и через минуту на груди Шерлока лежал полностью обнаженный Джон Уотсон в своём привычном облике.

Его ещё немного потряхивало, но осторожные, нежные поглаживания холодных пальцев успокаивали, давая долгожданный покой и умиротворение. Мышцы расслаблялись, а по коже, которая всё еще оставалась очень чувствительной, пробегали маленькие электрические разряды. Контраст горячего и холодного, вся неправильная ситуация порождала иллюзию абсолютного счастья, скручиваясь жаром возбуждения, предвкушая яркие эмоции, подогревая фантазии.

- Шшеерлок, - хриплый голос Джона заставил замереть пальцы в опасной близости от аппетитных ямочек чуть ниже поясницы. – Что ты здесь делаешь? Ты же должен быть в клубе?

- Ты тоже, - парировал вампир, приподнимая бровь, чтобы скрыть волнение, тугим клубком свернувшееся в груди, не дающее нормально вздохнуть.

- Не понимаю, – искренне удивился Джон, не предпринимая попыток встать и снова чувствуя, как одна рука Шерлока крепко обняла его за пояс, удерживая на месте, а другая, переместившись вверх, принялась поглаживать шею, невесомо касаясь светлых волос, даря приятное ощущение мурашек, которые мягкой волной скатывались по позвоночнику.

- О, Джон! – Шерлок закатил глаза. – Это очевидно! Я тебя провоцировал.

- Провоцировал?

- Прекрати задавать столько вопросов и просто подумай. Я делал всё, чтобы ты сегодня разозлился, начал ревновать и пришёл за мной в клуб.

Джон прикрыл глаза, будто был просто не в состоянии выносить пронзительного взгляда, и его светлые ресницы затрепетали. Шерлок так и не понял: злится он или нет. Вампир же так отлично просчитал ситуацию, всё должно было сработать. Джон заинтересован в Шерлоке – очевидно. А Шерлок в свою очередь был бы только рад, что его человек, выбросив всю эту чушь из головы, наконец поймёт и примет правильное решение, которое устроит обоих.