Вампиру не составило труда развернуть мужчину к себе лицом, и с наслаждением слизнуть языком маленькие капельки крови с прикушенных губ. Открытый, раскрепощенный и избавленный от своих глупых предрассудков Джон, теперь полностью доверял Шерлоку, закидывая ногу ему за спину – и вскрикивая от сразу углубившихся толчков. Его лицо было прекрасно из-за отражавшегося на нем наслаждения, а от взгляда затуманенных желанием голодных глаз Шерлок резко вздохнул и чуть не сорвался, в последний момент напомнив себе, что в его сильных руках совершенно обычный, хрупкий человек.

Понимая, что медлить больше нельзя, Шерлок быстро опустил руку между их телами. Ему хватило всего пары движений ладонью по члену Джона, чтобы тот с криком выгнулся и забился в оргазме такой силы, что Шерлок едва удержался внутри, пока живот заливали теплые, белые струйки. Не желая больше сдерживаться, вампир прижал к себе все еще вздрагивающее тело и с приглушенным стоном, в последний раз припадая к окровавленным губам – кончил, ощущая, как его вечно работающий разум погружается в полный вакуум: без мыслей, звуков и запахов.

Не открывая глаз, Шерлок знал, что Джон постепенно расслаблялся в его руках, теряя сознание – от удовольствия, от потери крови, от боли и сильного напряжения…

Беспомощно откинувшаяся голова мужчины открыла вид на испещренную засосами и ранками шею, и вампир принялся зализывать каждую, убирая боль, запечатывая кровь, но оставляя один единственный укус, означающий, что этот человек теперь принадлежит только ему.

Бережно уложив Джона и проверив, что обморок постепенно перешел в глубокий, спокойный сон, Шерлок прилег рядом.

Как я могу сохранить свою истинную сущность, если мое тело предает меня? Ты говорил, что мы – бессмертны, и что мирские, телесные чувства не смогут затронуть нашу душу.

Ты все продумал, все заранее решил за меня. Но действительно ли все можно предусмотреть? Неужели ты предвидел и Это? Эту боль, к которой начинаешь привыкать, которую начинаешь жаждать и просить о ее приближении. Ведь только она очищает запятнанную похотью душу, смывая кровью, текущей из ран, мой первый грех.

Неужели ты действительно хотел этого?

Ведь я уже готов умолять, лишь бы он остался со мной, и пусть его желтые глаза остаются такими же хищными, как и моя истинная сущность. Пусть все также его холодные пальцы терзают мое тело, заставляя выгибаться и плакать от постыдной страсти. Он великолепно умеет сочетать боль и желание, смешивая в кроваво-огненный коктейль мои слабости.

Ты говорил, что мы сильны своим бессмертным духом? Тогда почему я готов пожертвовать всем, чтобы только почувствовать его поцелуи, сводящие с ума ласки, от которых я дрожу и выгибаюсь, будто последняя шлюха?

Неужели ты хотел именно этого?

Ведь только с ним мое тело умоляет о продолжении, а душа кричит, отравленная сладким кровавым ядом из наслаждения и страсти. Только с ним я вновь умираю, проваливаясь в свои самые жуткие кошмары, точно в бездну, и вновь возрождаюсь в новом теле, забывая обо всем.

И только в одиночестве мое спасение.

Джон открыл глаза и уставился в потолок, стараясь избавиться от липких, мерзких остатков своего сна. События прошедшей ночи постепенно проявлялись в его памяти, а пьянящий еще вчера морок от вампирских укусов – исчез, оставив после себя горькое послевкусие подступающего похмелья.

- Джон? – мягкий, низкий голос лежащего рядом мужчины заставил вздрогнуть от неожиданности. – Все хорошо?

Вампир напряженно смотрел в лицо выбранного им донора, стараясь прочитать по нему истинные чувства, которые теперь, после ослабления действия очарования, должны были полностью проявить себя.

- Ты…ты мерзкий, отвратительный монстр, - зло зарычал на него Джон, и Шерлок увидел, как красивая, синяя радужка человека постепенно теряет свой цвет, превращаясь в совершенно черные, лишенные зрачков, жуткие глаза какого-то хищника.

========== Глава 8 ==========

Джон даже не заметил, что рычал и скалился, точно какое-то дикое животное. Единственные мысли, которые полностью захватили сознание, затуманивая разум, были отчаяние и гнев. Вспоминая прошедшую ночь, и то, что делал с его телом Шерлок, Джону нестерпимо хотелось ударить, порвать, растерзать на кусочки самодовольного мерзкого вампира, который сейчас в немом изумлении рассматривал его искаженное злобой лицо.

- Что? Что ты на меня уставился? Вчера не нагляделся? Или ракурс не тот? – голос Джона, все еще низкий, совсем не походил на человеческую речь. – Ненавижу! – рычал он, стараясь отодвинуться как можно дальше.

В голове еще вовсю бушевал гнев, но что-то странное, промелькнувшее в хищных глазах Шерлока, очень похожее на страх, заставило Джона усмирить свою злобу. Прекрасно осознавая свою человеческую уязвимость и то, что наговорил, мужчина вообще был сильно удивлен - почему до сих пор жив? Ведь, судя по собственному состоянию, эйфория от укуса уже прошла, и он ни в коем случае не желал вновь повторить этот опыт, а, следовательно, вампир не захотел или просто не смог связать его с собой и не сделал из доктора личного донора.

Какие именно причины толкнули Шерлока на такой поступок, Джону было все равно, главное – они не связаны, а значит, он еще может попытаться сбежать и обрести столь желанную для себя свободу.

Поняв это, мужчина немного успокоился, и устало откинулся на подушки, с раздражением ощущая, как все тело болит и ломит от вчерашнего безумия. Царапины, синяки уже понемногу подживали, но рана на шее, которую он ощутил, как только проснулся – ныла и болела, словно Шерлок укусил его только что, а не в самом начале их наполненной безумной жаждой ночи.

«Метка» - промелькнуло у него в голове, и тут же Джон почувствовал легкое касание на своей коже. Он испуганно открыл глаза, не понимая, что еще нужно этому монстру? Но Шерлок, все еще внимательно изучая его лицо, просто махнул рукой в сторону аккуратно сложенной на стуле одежды и приказал:

- Одевайся. Мы едем в Лондон. Я жду тебя внизу.

- Да пошел ты, - недовольно буркнул Джон, которому стало совершенно все равно, что произойдет с ним дальше. Злость прошла, но мерзкое ощущение, что его просто использовали для своих потребностей, никуда не делась. – Не пойду.

- Послушай меня! – голос вампира мгновенно изменился, в нем появились незнакомые металлические нотки, которые бывают у людей, привыкших, что их приказы беспрекословно выполняются. – У тебя есть двадцать минут, чтобы привести себя в порядок и спуститься вниз, иначе…

- Иначе снова изобьешь меня? Как мило. Ты только и способен, как терзать своих доноров, пользуясь их беззащитностью перед вашими вампирскими чарами, - в каждое сказанное слово, Джон вкладывал столько злобы, что Шерлок удивленно замер. – Я не прав? – мужчина сел на кровати, потирая укус на своей шее, наслаждаясь видом растерянного вампира. – Давай, что же ты…

Он не успел договорить, Шерлок слишком быстро оказался рядом и, резко опрокинув Джона на постель, зафиксировал руки у него над головой. Совсем беспомощный, тот все равно продолжал борьбу, стараясь вывернуться из стального захвата, а в синих глазах отражалось столько различных чувств и эмоций, что Шерлоку на секунду стало очень неуютно под этим необычным взглядом. Ведь ему казалось, что хищная сущность, которая на несколько секунд вырвалась из глубины души Джона – бесследно исчезла. Правда, это вовсе не означало, что она пропала, поэтому вампир и насторожился, стараясь предугадать дальнейшие действия.

- Не смей! Никогда не смей говорить мне, что делать. Ты. Мой. Донор, – выделил он каждое слово, до синяков стискивая запястья своего слишком свободолюбивого человека. – Ты делаешь все, что я тебе прикажу. И это не обсуждается. Ты меня понял?

Джон вновь застонал от боли и нового унижения, которому подвергал его этот невыносимый вампир, заламывая руки, придавливая своим тяжелым телом, не давая вздохнуть.

- Нет, ни за что. Найди себе другую игрушку, - слова давались ему с большим трудом, но невыносимое желание получить свободу было гораздо сильнее страха. – Мы даже не связаны.