Их привезла из Кирова в Ленинград, в музей, Екатерина Иосифовна Косс-Деньшина, художница, отдавшая своим любимцам много творческого труда, выдумки, фантазии, сердечного тепла. Да и как могло обойтись тут без сердца, если речь идет об игрушке?

Вятские глиняные игрушки знакомы всем, их любят не только в нашей стране, но, пожалуй, во всех частях света. Яркие посланцы вятичей горделиво красуются на многих международных выставках, смело представляя русскую народную культуру, вкус, юмор. Сделанные из простой глины, вятские игрушки способны угодить самому взыскательному ценителю.

Родились эти пестрые фигурки в глухое время и в глухом краю, более ста лет назад, в курной избе, в быту которой недоставало веселья. Эти маленькие персонажи изображали деревенскую бабу или городского гуляющего кавалера, провинциальную красотку или усатого офицера. Кстати, вятские игрушки — ровесники федотовского «майора». Продувные, бесшабашные офицерики повторялись дымковскими игрушечных дел мастерами.

Игрушка сродни сказке. И к компании вятских глиняных фигурок присоединились животные, прежде всего — помощник крестьянина — конь. Потом пошли звери поудивительнее. И так же, как причудливо смешивались моды в нарядах потешных модников и щеголих, так смешивались порой внешние признаки реальной фауны. Но это лишь усиливало выразительность глиняного зверинца.

Технология производства вятских игрушек — незатейлива; фигурка вручную лепится из глины, белится в молочном растворе мела, высушивается и раскрашивается. Краски берутся самые яркие: малиновые, зеленые, желтые, синие, сусальное золото, Тут уж не бывает полутонов, тонких красочных переходов, глухого колорита.

После революции дымковским промыслом увлекся вятский художник А. Деньшин. Он возглавил работу неграмотных народных мастеров, С приходом Деньшина вятская игрушка стала наряднее, богаче, сложнее. Все эти годы жена художника, Косс-Деньшина, продолжала совершенствовать игрушку. Веселые яркие экспонаты, появившиеся в витрине Русского музея, — плод вдумчивых усилий современных мастеров.

В Отделе народного искусства хранится такое количество игрушек, что их хватило бы на добрую половину ленинградских детских садов, к тому же игрушки тут на все вкусы: глиняные, деревянные, сделанные из папье-маше, из шишек и соломы, бирюльки из кости. Но те, что приехали в музей из Кирова, наверное, — самые яркие и нарядные.

Они сделаны умелыми руками дымковских мастериц: самой Е. И. Косс-Деньшиной, А. А. Мезривой и О. И. Пенкиной. Здесь — лихие всадники на конях и козлах, баба с ведрами и дама с собачкой, няня с двумя мальчишками и вожак с медведем; тянут свою упрямую репку «классические» дедка, бабка, внучка и Жучка; балалаечник беззаботно выплывает верхом на рыбе; мишка, не боясь уколоться, лезет на елку; лошадь с жеребенком грациозно замерла, повернув голову; олень стукнул оземь всеми четырьмя копытами…

Есть в витрине музея, отведенной вятичам, и нечто новое. Это — «прилепы», изразцы, которые сейчас составили параллельное скульптурным игрушкам направление творчества дымковцев. Вятская игрушка начинает завоевывать бастионы архитектуры: изразцы с изображениями тех же излюбленных персонажей дымковских мастеров могут использоваться в украшении любого интерьера дома, сельского клуба, кинотеатра, чайной.

Вятская игрушка — обитательница миллионов домов, она продается в любом магазине подарков, в киосках изделий народных ремесел, на ярмарках и сельских базарах. Она украшает и витрины Русского музея. Потому что она — искусство, любимое народом.

Перед вами развернулись в своей неповторимой красе некоторые экспонаты народного искусства, которыми музей гордится. Они помогают знакомству с богатыми коллекциями отдела, с работой его научных сотрудников. Труд их нелегок: предметы народного искусства не всегда попадают в музей в газетном свертке, как это случилось с подзором. Их приходится искать и находить в далеких уголках страны. Сотрудники отдела изучают и собирают произведения не десятков, не сотен, а сотен тысяч авторов.

Искусство народа рождается повсеместно и ежечасно. И сейчас, когда пишутся эти строки или когда вы читаете их, руки мастеров-виртуозов режут дерево, ткут нарядные ткани, точат кость, мнут глину, куют металл…

В 1896 году, за два года до открытия Русского музея, в Нижнем Новгороде состоялась очередная Всероссийская промышленная и художественная выставка. На ней, как уже известно читателю, мещане злобно освистали Врубеля и изгнали из художественного отдела два его декоративных панно. Не нашлось на выставке места и народному искусству, и это — в «столице» Поволжья, которое по праву могло считаться его заповедным краем!

Максим Горький писал на страницах газеты «Одесские новости», корреспондентом которой состоял: «Специального отдела кустарных производств России на выставке нет, да, кажется, и ни на одной из пятнадцати предшествовавших не было. А между тем наши кустари, право же, заслужили своего особого уголка. Как бы это было хорошо посмотреть на труд наших кустарей, сконцентрированных в одном здании, построенном теми же кустарями. Здание в стиле великорусской избы, с резными украшениями… — и в нем кустари всей страны — себеплеты-олонцы, кружевницы балахнинские, слесаря из Горбатова, игрушечники из Семенова, гармонщики-вятичи и все другие самобытники мастера, имя же им легион».

Мечта Горького обрела зримые черты в залах Русского музея. Здесь восстановлена резная изба из родных его нижегородских мест. А вокруг — разнообразные изделия не только кустарного промысла, но всех вообще видов народного искусства.

Украшая свою жизнь, создавая шедевры, мастера из народа обычно не думают о музее.

Зато в музее думают и мечтают о них, сберегают и показывают бессмертные создания народного гения.

Музей — и пульс времени?

Музей — и острое ощущение современной жизни со всем ее многообразием, сложностью, движением вперед?

Да, именно так.

Русский музей живет напряженно — в научных экспедициях его сотрудников, в изучении старых картин, в сбережении их для потомков. Но, пожалуй, самым «подвижным», изменчивым, чутким к движению жизни является Отдел советского изобразительного искусства. Он расположен, как и Отдел народного искусства, в так называемом «флигеле Бенуа», подъезд которого выходит на канал Грибоедова.

Первые произведения советских живописцев и скульпторов появились в музее после 1927 года, когда страна отметила десятилетие Октября, когда молодое искусство молодой республики предъявило народу свои первые победы.

С тех пор экспозиция отдела менялась неоднократно. И это закономерно: искусство современных художников рождалось в борьбе, в гуще горячих событий, в дни народной радости и горя. Искусству наших дней некогда «отстаиваться»: оно должно, не старея, не ржавея, не теряя своей злободневной остроты, работать, вдохновлять, восхищать, вызывать у людей чувства любви и ненависти. И это прекрасно, что, молодое, не всегда еще проверенное временем, оно уже входило в залы величайшей сокровищницы национального гения. С острыми линиями и горячими красками нового искусства в залы музея входила Революция.

Современная экспозиция отдела открылась весной 1962 года. Несколько позднее в ней прибавились залы графики. Сейчас советскому искусству отведено почти столько же залов, сколько в 1898 году, в день вернисажа, — всем коллекциям музея. Около пятисот полотен, статуй, рисунков, гравюр представляют современность. Здесь бьется пульс времени, врезаются в память его приметы. Не все в экспозиции отдела равноценно. Но почти каждое произведение может рассказать людям будущего о наших горячих днях…