Я повернулась к зеркалу, стоящему неподалеку. Оно привлекало меня сильнее, чем щит. Было в нем что-то интригующее, какая-то темная, одновременно отталкивающая, одновременно манящая красота. Каменную раму оплетали цветы с кроваво-красными бутонами, а у основания зеркала, в углублении постамента, будто в самом деле кипела кровь. Может, все-таки какое-то зелье?..

Но, приближаясь к нему, спросила я о другом:

– Почему зеркало, Мони?

– Вроде бы раньше, – не отставая от меня ни на шаг, начал отвечать он, – когда магия была могущественней, маги крови были под запретом. Даже ведьмы и темные колдуны остерегались нас. Мы способны были сделать многое: убивать, накладывать чары, контролировать, навязывать идеи, шпионить. А главное, мы могли делать все это на расстоянии.

– С помощью зеркал?

Ответ был и не нужен – он возвышался передо мной.

Между листьев и стеблей, оплетающих раму, поблескивали инкрустированные камни. Возможно, рубины и изумруды, возможно, разновидности граната, – наверняка усилители магии крови. Некоторые камни, складываясь в узоры, находились и в самом зеркале, словно росли из него. Искусная гравировка, искусная резьба по камню, великолепное оформление – прекрасная работа мастера. Пожалуй, я готова поверить, что когда-то наши предки летали на мифических мантикорах.

Раздался громкий шорох. Я резко обернулась.

– Мони, не пугай так…

Остатки фразы проглотила. Мони поднес указательный палец к губам, призывая к тишине, и озирался. Мрак залег по углам и казался живым, осязаемым. Будто он видел нас, слышал нас, будто улавливал наше дыхание…

Мони, сжимая рукоять кинжала, попятился и шепотом поинтересовался:

– Там ведь ничего нет?

– Могу призвать стихию, осветим углы.

– Нет! – Он резко положил руку на мое предплечье, не позволяя мне обратиться к силе. – Только не возле этих источников. Понятия не имею, как они отреагируют на нашу магию. Им же столько лет, в них совершенно иная сила! Другая, неизмененная, чистая, понимаешь?

– Но всплески Ларира воздействуют на храм так же, как и на весь лес. И ничего страшного тут не произошло.

– Ларир – это божественное оружие! – полушепотом возмутился Мони. – Нашла, что сравнивать. И вообще, как так вышло, что ты в полеты не веришь, а мифическое оружие сразу восприняла всерьез?

Не принимая близко к сердцу его привычное недовольное бормотание, я присмотрелась к темноте пристальней. После продолжительного вглядывания в нее, ничего не произошло и не поменялось. Возможно, из-за сквозняка где-то осыпались камешки, или он погонял опавшие листья.

Потеряв интерес к темному углу, направилась дальше по залу. Мы увидели постамент стихийников, заклинателей существ, защитников, магов крови, а значит, где-то еще оставался постамент темных магов.

– Про Ларир нам рассказывала Эмилия, прямо на занятии по истории, – вернулась я к разговору. – Я думала, что преподаватели не будут обычные легенды выдавать за правду.

– Эти девушки! С вашей логикой…

– Не начинай! – перебила я Мони, останавливаясь. Все-таки он хороший парень, но его сварливость и вечное обвинение девушек раздражают. – Может, у меня и странная логика, но не надо всех девушек ровнять под одну. Это очень неприятно и унизительно.

– Извини, – на выдохе произнес он. – Просто… Ничего. Просто извини.

Я кивнула, решая поставить точку в этом конфликте.

Нас окружали колонны, а впереди пустовало пространство. Стоило возобновить шаги, как они наполнили зал глухим шорохом. В нескольких метрах от нас струился яркий лучик солнца. В непроглядном мраке он особенно манил меня. Я всегда была к ним неравнодушна; что-то чувствовалось родное в том, чтобы подставить под них руку, разглядеть хоровод пыли в них. И в этот раз я тоже не устояла.

Сняв перчатку, я заткнула ее за пояс, протянула ладонь к теплу и залюбовалась танцем мерцающих пылинок. Волшебно. Не забывая о волнениях Мони, свою магию не призывала. Однако, вспомнив о ней, с нежностью вспомнила и Риаса. Он любит согреваться теплом моей стихии. А еще он любит послушать интересные истории, особенно если они как-то связаны с ним. Надо бы все-таки отыскать постамент с символом темных магов. Интересно, как изобразили их направление в этом храме.

Я отдернула руку и поспешила исследовать храм до конца. Мони продолжал тихо возмущаться чему-то, хоть и попутно увлеченно разглядывал резьбу на каменных стенах. Всерьез обижаться на его предвзятость к девушкам я прекратила еще в первый год нашего знакомства. Он вырос среди населения, где девочек не обучают чтению и правописанию, а дают им в руки метлу, котелки с черпаками и пряжу почти с рождения. Не удивлюсь, если это и есть их игрушки.

Крестьянам везде тяжело, независимо от страны, где они живут. Приходится много трудиться на полях, и подсчеты и чтение они используют лишь для подбивания сумм урожая и выплаты оброка. Этими подсчетами, как правило, занимаются мужчины – главы семьи. О школах они и не думают, не до этого. Лишь немногие вырываются из ежедневных хлопот. Например, такие везунчики, как Мони и Киви, у кого проявились искры. Да и то, им повезло с местом рождения. Магам в Астарии обучение недоступно. Обучают лишь аристократов, у кого есть деньги на то, чтобы нанять в дом наставника. От этого и магов у нас куда меньше, чем на Восточном материке.

– Ори, посмотри, – опять позвал меня Мони.

Он указывал на густую темноту, и, глянув туда же, я едва не бросилась бежать. Пожалуй, остановило меня лишь то, что желтые глаза, пристально смотрящие на нас, напоминали демонические глаза Риаса. Кто бы то ни был, он медленно приближался к нам. Казалось, свет вот-вот коснется тьмы и немного развеет ее, позволит взглянуть на того, кто прятался в ней, но тьма двигалась вслед за неизвестным, пожирая свет. Живая, осязаемая, она клубилась вокруг неизвестного, ползла вдоль стен и, наверняка, пыталась окружить нас. Тонкие лучи света, которые почему-то ожившая тьма не касалась, – единственное, что не позволяло нам погрязнуть в кромешном мраке. Неужели демоны? Тут… В нашем мире?

– Именно, – прошептала тьма отовсюду.

Голос пронзил тело холодом. Мони, стоя рядом со мной, вдруг с шумом втянул в себя воздух и упал замертво. Я кинулась к нему, суетливо задрала манжету куртки, нащупала пульс и с облегчением вздохнула. Жив…

– Он очнется, когда я позволю, – сообщила тьма.

– Ты не можешь быть правдой! – Я вскочила, обнимая себя руками и потирая озябшие плечи. – Это лишь чары какой-нибудь нечисти!

Тьма засмеялась. Заклубилась, потянулась к точке передо мной, сгустилась там, вытянулась вверх, вынуждая пятиться, а затем сформировалась в фигуру.

Высокая, тонкая девушка, с темной кожей, блестящей, как у змеи, вышла под луч света. Две ноги, две руки, голова – вот и все сходство с человеком. Но несмотря на это, ее внешность завораживала. Доспехи из тьмы облегали гибкий стан и полную грудь, юбка струилась рваными лохмотьями по длинным, стройным ногам. Точеные черты лица прекрасно отражали эмоции – насмешку надо мной. Пожалуй, хуже всего было то, что улыбка этой девушки, больше похожая на коварный оскал, – улыбка не человека, а демоницы или нечисти, – сильно напоминала улыбку Риаса…

– Как он поживает? – поинтересовалась незнакомка, приподнимая изящную бровь. – Почему я не чувствую его присутствия в лесу?

Я покачала головой, не понимая ее вопроса. До конца не принимая уже сформированную и до головокружения пугающую мысль. Я гнала от себя такую возможность!

– Кто ты и что тебе нужно? – спросила я.

Ее улыбка изменилась. Теперь неизвестная с грустью протянула раскрытую ладонь к лучику света. Точно так же, как это совсем недавно делала я. Пылинки закружились вокруг ее тонких пальцев и длинных, острых, черных, как уголь, ногтей.

И впрямь осязаема! Движение воздуха поменялось от ее руки, а значит, кто бы ни стоял передо мной, он материален.

Я отступила на пару шагов, быстро соображая, что могу предпринять, но краем глаза заметила бессознательного Мони. От него далеко отходить не хотелось. Тем более, клубы тьмы находились совсем рядом с ним. И мне пришлось вернуться к нему, однако на ходу я обнажила кинжал.