И от этого становится ещё больней.

Вблизи он ещё меньше. К его носику подведена трубка, а на голове маленькая белая трикотажная шапочка.

– Сколько он весит? – спрашиваю я.

– Два фунта и семь унций (прим.пер.: один килограмм и двести двадцать пять граммов).

У меня сердце обрывается. Два фунта и семь унций. Господи, он весит почти как пачка сахара.

Моя рука тянется к нему ещё до того, как ко мне приходит осознание своих действий. Я останавливаю себя, сжимая руку в кулак

– Вы можете прикоснуться к нему, – говорит медсестра. – Но сначала нужно очистить руки при помощи вот этого.

Подойдя ближе, она выдавливает в мою руку немного дезинфицирующего средства. Я втираю холодный гель в руки до тех пор, пока он не исчезает.

– Я оставлю вас наедине.

– Он будет в порядке? – быстро выдавливаю я.

– У тебя здесь настоящий боец, дорогой. С ним будет всё хорошо, – она быстро касается моей руки и выходит, оставляя меня с сыном наедине.

Мой сын.

Я опускаюсь на колени, чтобы быть с ним на одном уровне. Его крохотное лицо повёрнуто в мою сторону.

Он получил от Тру полные губы.

Я протягиваю свою дрожащую руку через иллюминатор, и кладу ладонь плашмя на матрас. А затем тянусь мизинцем к его малюсенькой ручке и прикасаюсь к нему.

Я никогда не испытывал ничего подобного до этого момента.

Любовь.

Эта любовь отличается от той, которую я испытываю к Тру. Но такая же сильная. Это всепоглощающая потребность всю жизнь его защищать. Беречь от боли. Например, от той боли, которую испытываю сейчас я.

На глаза опять наворачиваются слёзы.

Я аккуратно провожу пальцем по его руке, и в этот момент его пальчики обхватывают мой, хватаясь за меня.

Я нужен ему.

Солёные слёзы струятся по моим щекам прямо мне в рот.

Сжимая губы, я прикасаюсь лбом к инкубатору.

– Пожалуйста, прости, что меня там не было, – шепчу я. – Мне так жаль.

– Джейк.

Я слышу голос Джоша позади себя, отрываю голову от инкубатора своего сына и быстро перевожу взгляд на вошедшего мужчину.

Тру.

Я аккуратно освобождаю свой палец от хватки сына и встаю. Мои ноги затекли и болят. Но больше всего болит сердце в груди.

– Операция Тру закончена. Её переводят в отдельную палату. Ты можешь спуститься и проведать её.

– С ней... – сердце пропускает удар. Я проглатываю страх. – С ней всё в порядке?

Джош проводит рукой по лицу.

– Всё что мне удалось узнать – они смогли остановить кровотечение и ослабить давление на мозг, но осталась серьёзная опухоль. Нейрохирург – доктор Киш, который проводил операцию Тру, ждёт тебя внизу, чтобы обсудить с тобой пару вопросов до того, как ты зайдешь к ней.

Чтобы подготовить меня.

Страх ползёт по моей спине.

Я вижу, как Джош переводит взгляд на инкубатор. Он делает шаг ближе.

– Он такой красивый, Джейк. Действительно красивый.

Весь в свою маму.

Я киваю.

– Спасибо.

– Пойдём? – Джош указывает на дверь.

Я делаю неуверенный шаг вперед.

Во мне сейчас кипит столько эмоций! В основном – страх, но также меня будто разрывает на части.

Потребность увидеть Тру так велика, что у меня отчаянно и ужасно болит всё тело, но ещё я чувствую, что не могу оставить своего сына в одиночестве.

Видимо, замечая мою нерешительность и колебания, Джош говорит:

– Снаружи тебя ждёт Стюарт. Он хочет поговорить с тобой перед тем, как ты увидишься с Тру. Хочешь, чтобы он посидел с малышом, пока ты будешь у неё?

– Да, – выдыхаю я и на мгновение прикрываю глаза. Если кому-то и можно доверить моего сына, то только Стюарту.

Оборачиваясь, я снова протягиваю руку через иллюминатор и слегка касаюсь его крошечной ручки.

– Я скоро вернусь.

Перед уходом я в последний раз смотрю на него и выхожу из комнаты вслед за Джошем.

Я закрываю за собой дверь и замечаю Стюарта, прислонившегося к стене. У него красные и опухшие глаза.

Отталкиваясь от стены, он подходит ближе.

– Как он?

– С ним... всё хорошо, – я засовываю руки в передние карманы джинсов.

Он – идеальный. Красивый. Точно такой же, как его мама.

– На кого он похож?

– На Тру, – резкая острая боль проходит сквозь меня. Я смотрю мимо Стюарта на стену. Слёзы подкатывают к глазам. Я закрываю их. Никогда не думал, что наступит такой день, когда мне будет болезненно произносить её имя. – Он выглядит в точности, как его мама – такой же красавец.

Я слышу сдавленный вздох Стюарта.

Открываю глаза и замечаю, как он стирает слезу.

– Родители Тру уже едут в аэропорт. Я позаботился обо всех организационных моментах. Заказал им частный самолёт. Они будут здесь уже этим утром.

– Спасибо, – я провожу рукой по волосам. – Как они восприняли новость?

Стюарт качает головой.

Ему не нужно ничего говорить. Мне прекрасно известно, как они отреагировали. Я прочувствовал всё сразу же, как только Стюарт сообщил мне.

Опустошение. Полное и абсолютное опустошение.

– Я поговорил с твоей мамой. И организовал частный самолет и для неё с Дэйлом тоже. Они поедут в больницу сразу после приземления.

– Хорошо. Спасибо, что позвонил им, – говорю я, несмотря на жжение в горле. – Как ты? – спрашиваю его. – Я знаю, как много Тру значит для тебя.

– Я... – он слегка приподнимает плечи и закусывает губу. – Вы, ребята, моя семья, – Стюарт стирает ещё одну слезу. – Я помогу, чем только смогу.

Ощущая нарастающие эмоции, которые Джош, кажется, прекрасно улавливает, он вмешивается в разговор и кладёт руку на плечо Стюарта.

– Я отведу Джейка к Тру. И я пообещал, что ты останешься с мальчуганом, – он наклоняет голову в сторону двери позади меня.

– Не хочу, чтобы он оставался один, – добавляю я хриплым голосом.

– Конечно, – кивает Стюарт. – Сейчас мне бы хотелось быть там.

Оставляя Стюарта с мальчиком, Джош берёт лидерство в свои руки, и я начинаю идти за ним.

Но на секунду останавливаюсь и оборачиваюсь.

– Стюарт?

Он замирает у полуоткрытой двери.

– Да?

Я делаю шаг вперёд.

– Держи его за ручку. Ему нравится держаться рукой за палец.

На его лице расцветает лёгкая улыбка.

– Хорошо, я обязательно так сделаю.

– И ещё одно, Стюарт, – я снова ловлю его внимание. – Нужно вымыть руки той дезинфицирующей фигнёй перед тем, как прикасаться к нему. Ну, знаешь, чтобы не попали микробы.

– Дезинфицирующее средство. Понял, – кивает он. – Я хорошо позабочусь о нём, Джейк.

– Я знаю.

А затем я следую за Джошем, вниз к ряду лифтов. Сердце тяжело стучит в моей груди. Страх проходит через всё моё тело от мысли, что я смогу увидеться с Тру.

Всё, чего я хотел последние несколько часов – это увидеть её. Я почти у цели. И чертовски сильно боюсь.

Мы заходим в лифт. Джош нажимает на кнопку, которая спустит нас на пару этажей ниже.

Двери закрываются.

– Джейк, я хочу, чтобы ты подготовился ко встрече с Тру. Она не будет...

– Не говори этого. Я знаю. Но... просто не говори, – я скрещиваю руки, пытаясь сдавить боль в груди.

Джош кивает и смотрит прямо перед собой.

Лифт останавливается, двери открываются, и я следую за Джошем на выход.

С каждым шагом навстречу к Тру, я чувствую ещё больше паники и ужаса от того, что мне предстоит увидеть.

Мы идём в конец коридора, потом заходим в другой пустой коридор. В нём находится один единственный человек, сидящий на стуле и заполняющий какие-то бумаги, прикреплённые к его папке.

Отложив папку, он поднимается, когда мы приближаемся, и поправляет очки, сползшие на конец носа.

В голубых брюках из хлопка и футболке с V-образным вырезом он выглядит как доктор-заучка. На нём хотя бы нет этого белого халата.

На нём хирургический костюм.