Льот ничего больше не сказал, но задумался и стал поглядывать на Коре и Вигдис. А через некоторое время подошел он к Коре и сказал:

— Много тут было всего сказано, и вечер прошел не зря, но может, устроим состязание наших жеребцов? И люди могут поспорить, кто из них выиграет.

— Почему бы и нет, — ответил Коре и засмеялся. — Но вряд ли в этом есть необходимость, поскольку для всех в усадьбе это дело решенное.

Тут Вигдис сказала:

— И тебе не стоит рисковать жеребцом, за которого ты так много заплатил. И цена его не будет ниже, даже если у кого-то есть лошадь лучше твоей.

Тогда Льот рассердился и сказал:

— Я не боюсь за свое добро, как, может быть, ты решила, а просто хочу, чтобы Коре показал нам своего жеребца в деле. Давай устроим бой завтра утром, и я не возьму Быстрого с собой в Исландию, если он проиграет.

— Эйульф вряд ли захочет взять его обратно, — рассмеялась Вигдис.

— А я и не буду просить его об этом, — отрезал Льот. — Я убью жеребца.

И он снял с руки золотое обручье и бросил его в огонь, что горел в очаге посреди зала.

— Ты не можешь обвинять меня в жадности, Вигдис, — крикнул он.

Тогда Вигдис наклонилась и достала обручье из огня и прибавила:

— Лучше не вести себя подобно неразумному ребенку.

Тогда Льот принял обручье и бросил его треллям у двери. Он добавил, что кто возьмет его, тот и будет его владельцем. И рабы очень заволновались, и один трелль ударил другого, который первым смог схватить обручье. Похоже было, что подарок этот был не к добру. Ветерлиде бросился к своему родственнику и усадил его на скамью. Но Льот лишь смеялся. И было решено, что Коре и Льот пустят своих лошадей наперегонки на следующее утро.

На следующий день собралось множество народа посмотреть на состязание двух жеребцов. И среди них было много женщин. Все должно было произойти на открытом месте неподалеку от Вадина.

Льот пришел раньше Коре. Он вел своего жеребца на поводу и в левой руке держал специальную палку для боя. Он был в шлеме и перепоясан мечом, а на плечи накинул красивый синий расшитый золотом плащ. Он скинул его и положил на камень. Под плащом оказалась короткая красная туника. Сыновья Арне тоже пришли и пожали руку Льоту.

Коре пришел в сопровождении Гуннара и Вигдис. Коре был в кольчуге и полном боевом вооружении. На плечах у него была медвежья шкура, а в руках, кроме палки, он держал еще и копье.

Когда Быстрый увидел другого жеребца, то узнал его и, наверно, вспомнил их встречи в лесу, потому что вырвался из рук Льота. Люди вокруг засмеялись. Льот бросился за жеребцом, схватил уздечку и принялся охаживать его палкой. Он даже побагровел.

Прыткий тут же подмял Быстрого под себя, принялся бить его передними копытами и кусать, так что жеребцу Льота пришлось туго и он вновь собрался было отступить. Тогда Льот обнажил меч и хотел кольнуть Быстрого, но поскользнулся на траве и срезал мечом ветки на кусте позади жеребца, а сам упал под копыта лошадей, и все это выглядело так ужасно, что Вигдис крикнула людям, что жеребцов надо развести. Коре подбежал и рукоятью копья с трудом высвободил Быстрого, и жеребец весь в крови и пене скрылся в лесу. А у Прыткого из ужасной раны на животе, которую ему нанес Льот, вываливались кишки.

Коре протянул руку Льоту, у которого была разбита голова и кровь заливала глаза, помог ему встать и сказал:

— Никогда еще не доводилось мне видеть, чтобы человек так вмешивался в поединок жеребцов. Ты должен мне возместить ущерб.

— Вот тебе вира, — отвечал Льот и копнул носом башмака тучную землю. — Ты сам испугал лошадей медвежьей шкурой, что делает тебя похожим на трелля, работающего в лесу.

— Зато нас тебе не испугать, Вига-Льот, — сказал Коре. — Даже если ты и убил несколько человек в Исландии! — И он направил острие своего копья прямо на Льота.

У Льота был в руках меч, он размахнулся и отсек наконечник копья и ранил Коре в руку, но не очень сильно. Коре отбросил обрубок и обнажил свой собственный меч. Но Льот опустился на траву, изо рта у него пошла кровь — жеребцы его здорово покалечили.

Тут вперед вышел Ветерлиде, взял Коре за руку и сказал, что возместит ему потерю жеребца, заплатит виру за рану и позволит Коре самому определить величину штрафа.

— Не нужно мне от тебя виры, — ответил Коре. — Я вижу, что твой родич желает мне смерти.

— Не хотелось бы мне, — заметил Ветерлиде, — враждовать с друзьями Гуннара, ничего, кроме добра, мы от него не видели. — И он отвел Коре в сторону и стал говорить с ним.

Гуннар же поднял свое копье и добил Прыткого.

Коль и Эйульф сыновья Арне приподняли Льота, и он на миг пришел в себя. К тому времени Коре уже ушел с Ветерлиде. Льот вытер кровь с лица и посмотрел, где Вигдис. Она сидела на корточках возле мертвого жеребца и гладила его; она плакала.

Льот подошел к ней, засмеялся и сказал:

— Что скажешь об этом бое жеребцов, Вигдис?

Вигдис заплакала еще горше и ответила:

— Я не хочу с тобой говорить.

— Может, ты боишься, что с Коре из Грефсина случится то же, что и с его жеребцом? — спросил Льот.

— Это не Коре опозорен сегодня, — сказала Вигдис и убрала гриву с глаз жеребца. — А сейчас я не хочу говорить с тобой.

Она встала и пошла в слезах к своему отцу, который проводил ее домой.

Сыновья Арне подошли к Льоту и попросили его поехать к ним в гости.

— Нет, не могу, — ответил Льот. — Я не могу порвать дружбу с Гуннаром вот так.

— Ты лучше подумай о том, захочет ли Гуннар поссориться со своим будущим зятем? — заметил Эйульф.

— Кого это ты так называешь? — сказал Льот.

— Да уж, конечно, Коре, — ответил Коль. — Хотя и не думаю, что он захочет взять ее в жены, если она уже и так дала ему все, что он хотел.

— Ты лжешь, — крикнул Льот.

— То же скажу тебе и я, — заметил Эйульф. — Один из наших работников весной видел, как Коре переправлялся через реку на лошади — он ехал на встречу с Вигдис. И они спали вместе в поле.

— Так, значит, он лжет, твой работник, — ответил Льот и повернулся, чтобы уйти. Но Эйульф спросил у людей, что стояли чуть поодаль:

— Куда направился Коре из Грефсина? Вига-Льот хотел поговорить с ним.

— Он пошел в Вадин вместе с другим исландцем.

Льот остановился и посмотрел на усадьбу. Он выглядел ужасно — мертвенно-бледный, с запекшейся на лице кровью. Он повернулся, но покачнулся и чуть не упал. Тогда сыновья Арне подхватили его и помогли сесть на лошадь. И вместе с ними он направился на запад в их усадьбу Гримелюндар.

Ветерлиде не очень понравилось, что Льот отправился в Гримелюндар. Через несколько дней он приехал туда и нашел своего родича в кровати.

— Я заключил мир с Коре, — сказал Ветерлиде, — и прошу тебя не нарушать его.

Льот ничего на это не ответил, зато спросил:

— А что говорят о случившемся?

— Не много, — отвечал Ветерлиде. — Как я и ожидал, Гуннар — великодушный человек, да и самому мне не хотелось выслушивать, что думает он о твоем поступке.

Льот лежал и выщипывал волоски из шкуры, которой была покрыта постель. А затем рассказал Ветерлиде, что видел пастух сыновей Арне.

— Не думаю я, что надо верить словами пастуха овец сыновей Арне, даже если овцы вдруг заговорят и скажут то же самое, — сказал Ветерлиде. — Лишь глупые женщины обращают внимания на такие речи. И плохо твое дело, родич, если ты готов связаться с такими людьми.

— Не мог бы ты узнать, что думает обо мне Гуннар, — сказал Льот, немного помолчав.

— Не очень-то мне хочется говорить с ним об этом, когда ты находишься здесь, — отвечал Ветерлиде. — И я предпочел бы, чтобы ты отправился со мной в Вадин сегодня же.

— У меня болит спина, — отвечал Льот. — И я не могу ездить на лошади.

— Если ты смог доехать сюда, то сможешь и уехать отсюда, — возразил Ветерлиде. — И не удивительно, что не хочешь ты возвращаться в Вадин со мной. Мало чести тебе было в том деле. Но лучше тебе послушаться меня. Это мой совет. Сыновья Арне хотят посеять между тобой и Гуннаром вражду; они боятся выступить против него в одиночку и поэтому решили выставить тебя вперед. Так что позволь им лучше самим прясть свою пряжу!