Пространство постепенно превращалось в бездонный колодец с мерцающими росчерками разноцветных звезд. По мере погружения, колодец превращался в сужающийся тоннель, со стенками из черного бархата, которые, словно от дуновения ветра колебались, создавая целое море. Марк лишь мыслью хотел прикоснуться к этому мрачному великолепию, как стало нестерпимо дурно, от тесноты и нахлынувшей жары. Бархат не загорелся, а повинуясь неведомым причудливым законам, стал плавиться, обратившись мигом в кипящую чёрно- бурую массу. Теперь проход превратился в бурлящий котел, который поглотив Марка, заставил почувствовать, как тебя обгладывает нечто, щедро окатывая холодной мерзкой слизью. Стенки пропали, и он оказался заживо погребенным в желейной массе, где сознание терялось в громадном слое абсолютной тишины. Это оказалось пыткой, всеобъемлющая тишина, «ничто» отторгающее эмоции, превращающее чувства в свое подобие, уничтожающее саму основу осознания. Каждое мгновение, проведенное в этой тюрьме без границ, атом за атомом стирало сущность Марка, заставляя забыть обо всем. Титаническим усилием он заставил сказать «стоп» этому кошмару и в неистовой борьбе с распылением себя, вырвал ускользающую мысль, о том, зачем он здесь, точнее не здесь. Нет! Это не конечная точка, у него была цель, у него есть цель идти вперед, идти сквозь. Развоплощение прекращалось, а где то в неопределённости возникла точка, ее нельзя было увидеть, поэтому Марк всем что существовало, потянулся к ней. Постепенно, точка превращалась в идею, а затем к нему вернулись чувства, одно из сильнейших которым был долг. Долг, как спасательный трос, вытягивал из небытия утопающее сознание.

Сколько прошло времени, Марк уже не знал, но он снова двигался к Цели, которую не знал, снова тот же туннель, мерцание….и… конец… Точка назначения. Как выйдя из темной пещеры, взору постепенно открывалась просторная комната, по виду, выдолбленная, где то в пещере. Гладкие, но не ровные, стены освещали развешенные повсюду древние лампы, освещавшие все, не обычным огнем, а мягким сероватым свечением. Большая доска вместо кровати и грубый стол со стулом, а перед ним….демон, тот, что «спас» Марка в прошлый раз. Темное лицо мало содержало в себе человеческого. Два небольших глаза черные изнутри, под ними огромный круглый рот, усажанный не одной сотней мелких резцов, на мете ушей два бугра и отличительной особенностью была кожа черная и блестящая. Тело, правда, имело две «руки» оканчивающихся двумя внушительными, острыми, как бритва, когтями и две лапы, соразмерные телу, но неправдоподобно мощные, покрытые бугристыми мышцами. Нижняя часть конечности оканчивалась ступней, равномерно распределившейся вперед и назад, образуя перевёрнутую букву «Т». Такой тип демона Марку встречался впервые.

— Здравствуй….Марк… — парень готов был поклясться, что это сказал демон, но тот и не думал шевелить какой либо частью своим телом, даже не дернулся.

— Кто ты? — ничего умнее в тот момент он придумать не смог.

— Как…банально… и предсказуемо, это не главные вопросы, что ты должен был мне задать, и я не смогу ответить тебе на него…пока — медленно выговаривая каждое слово, существо продолжало оставаться каменным. — Вот видишь, тебя интересует многое, хотя бы где ты оказался, отвечу заранее — ты в моем сознании, а в. хм…реальности я сейчас сплю вот здесь — на этот раз он удостоил Марка лишь лёгкого кивка в сторону лежанки.

Марк решил отмолчаться, говорящий демон, да еще и почти дружелюбный, похоже, мир сбрендил.

— Молчишь губами…но не мыслями, в тот краткий период, что я наблюдал за тобой, ты всегда так делал, но сейчас в этом нет смысла.

Помимо своей воли, из Марка вырвалось:- Почему? — уже лучше Марк, не так важен сосуд, как его наполнение. Мои знания для тебя важнее, сейчас ты слишком открыт для врагов, твоя открытость твоя слабость, твое непонимание ослабляет защиту, нашу защиту. Хотя впрочем, хочу отметить ты даже сильней чем я мог представить, вернуться сюда, да и не через портал, а суметь найти вход через Границу. Достойный претендент. Кровь оживает.

— Претендент? На что?

— На многое, на свободу, на победу, твою победу, нашу победу, победу верхних миров, относительного добра или относительного зла, на поражение Принца. На мир.

Марк потихоньку впадал в ступор, а голова начинала раскалываться изнутри, и его неожиданный собеседник это почувствовал.

— Вижу, буду краток, повторюсь, на первый раз достаточно, если не побоишься вернуться снова, возможно найдешь, наконец, ответы на сокровенные вопросы и про отца и про себя, а теперь тебе пора обратно, сегодня я помогу тебе вернуться, чтобы ты второй раз не попал в яму Пустоты. И да, ты же понимаешь, что рассказывать своим друзьям об этом будет слегка… неразумно. Запомни будущий Лидер, я твой друг.

Путь обратно прошел легче, демон не обманул, «развоплощений» не повторялось. Очнулся Марк в каюте и сразу же забылся крепким сном, это краткое путешествие отняло все силы без остатка.

Пробуждение стало, по-настоящему, болезненным. В кору головного мозга впились миллионы крошечных шипов, при каждом движении, причинявших невыносимую боль. Мышцы, первое время не слушались, отказываясь даже пошевелить пальцами рук. Ночное происшествие, словно кошмар, впечаталось в памяти, каждым своим моментом, Марку не надо прилагать усилий, чтобы вспомнить все и прокрутить пару раз в мозгу, никакая другая мысль, опасливо, не приближалась в сознание. Только вопросы, целый сонм, и ни один из них, не спрашивал про реальность произошедшего. Этот факт, как чувствовал Марк, неоспорим.

Кто же был этот демон, который как в сказке обещал дать ответы на Главные вопросы его жизни, новый вид псиоников? Заманивающих свою жертву и гасящих фитиль сознания навсегда? этот демон ЗАГОВОРИЛ, что совсем выбивалось из рамок представления о демонах и их схожей братии. Но убить Марка было просто, ведь демон сам помог выбраться из «ямы».

Похоже, мания величия была здесь непричем и за ним, действительность открыто заявляла о тотальной слежке за ним. Однако, Что то требовалось от него демонам, что пытаются заполучить, разные «группировки», кукловоды через людей, а теперь «загадочный друг». Марк понимал, что все его мысли открыт как на ладони. Словно реалити-шоу длинной в жизнь, кстати. Марк слышал о таком, говорили, что проект длился более 30 лет, один из участников даже успел стать дважды дедушкой, по возрасту и по статусу.

Вдохнув, так что грудь чуть не порвалась от натуги, он резко выдохнул и заставил себя сесть. Ему почудилось, как тело разорвали на куски, а потом клеем соединили вновь. Надо выдворить все из головы и размяться, так станет лучше.

Спустя сто пятьдесят приседаний и пары десятков упражнений на скручивание, боль и оцепенение понемногу отступили.

Марк старательно гнал от себя прочь одну мысль с предательским содержанием, демон упомянул его отца, больная тема, знал, куда бить наверняка, что давало основание интерпретировать его добрые намерения. Тьфу, надо выкинуть это из головы, сначала их миссия, а там по пути приложится.

— Слышишь меня демон? — глупо, но у Марка просто вырвалось, естественно ему никто не ответил.

Умывшись, он решил прогуляться по кораблю, а заодно и позавтракать. Общие каюты пока были пусты, сержант поставил автопилот и тоже спал у себя. Очень хотелось рассказать друзьям, о ночном происшествии, посоветоваться, что делать дальше, единственным человек был Дойл, но демон сказал никому не говорить? Не с тем ли смыслом, чтобы Марк сделал все наоборот и быстрее побежал бы рассказывать? Впрочем, все равно, а сержант обязан знать об этом, при любом исходе. Он присел за стол с чашкой сладко дымящегося напитка, успокоился, выкинул из головы, наконец, все мысли и освободившееся пространство, в мрачной торжественности, заполнила пустота. А за этим состоянием жертвы, постепенно плелся липкий и холодный страх, унылая грусть и великое множество мелких ипостасей ощущения отрешенного одиночества. К чему все это? Что же движет еще совсем молодое и полное жизни тело к истязанию, к тяготам и лишениям войны? Отчего ему, например, не быть земледельцем? Или на худой конец офисным работягой, что живет своими радостями и невзгодами, ждет приближения выходного и прибавки кредитов к зарплате? Рядом вся семья, мама (отцу, к сожалению, даже в мечтаниях не было места), жена и дети, праздники с улыбками. Нет, даже несмотря на возможность счастливой жизни (Эрика, конечно же, она! наверное), было еще что-то притягивающее к себе, но не как к желаемому, вожделенному кладу, а словно мотылька на огонь в летние ночи, нечто, что заставляло хвататься за обжигающий прут и не отпускать, до конца, последнего и бесповоротного.