Доктора Рид провели через несколько дверей и подвели к огромному окну. Одного взгляда хватило для того, что бы сердце без операции потянулось к маленькой девочке обвитой многочисленными трубками и подключенной к бесчисленным датчикам. Это была Лили, копия совей матери в детстве, длинные непослушные волосы, обрамляющие миловидное личико с легонько заострённым носом и нежными губами.
Если бы стеклянное преграждение не стояло у нее на пути, то Амели вихрем бы ворвалась туда и заключила бы дочь в объятия.
— Миссис Рид, надо принимать решение…
— А? Что? Ах, решение, — она с трудом отвела глаза и подалась назад, пытаясь совсем не смотреть в сторону Лили. — Прямо сейчас?
— Да доктор, прямо сейчас, времени у вашей дочери не так много, поэтому чем быстрее начнется процесс воссоздания, тем лучше для нее.
Амели никогда не думала, как это произойдет, как ее настигнет смерть, Со всеми ее увлечениями демонами, опасными гранями передовой науки, можно ожидать чего угодно, но вот так, просто, без этих размышлений и пафосных речей, как в рекламе и кинофильмах. Никто даже не будет отговаривать ее от этого, а совсем наоборот. Никто не скажет, что она герой, что ее смерть не напрасна, потому что это просто ее матерински долг беспрекословно, отдать жизнь за свое дитя. Но все же это ни на шаг не приблизило ее к мысли о близкой осознанной кончине. Муки совести и стыда подняли бунт против этих настроений, призываю оглянуться и увидеть, как маленькой девочке, плоти от ее плоти требуется помощь, даже если она больше никогда не увидит ее.
— М-м-м-м, доктор? Неловко прерывать вас, но время не ждет, — голос по-прежнему с виноватой ноткой. Амелия не могла понять, отчего какая-то часть, предательски цепляется за любые отговорки, мешая с полной уверенностью сказать да.
Женщина прикусила губу до крови, и, не обращая внимание на тонкую струйку крови в уголке рта, лихорадочно попятилась подальше от палаты дочери. Смотря безумными глазами на ошарашенного профессора и его помощницу, она внезапно поняла, что совсем не готова умирать. Это так противно и гадко, отвращение, лившееся через край, никак не могло затопить тот малюсенький островок разума, отказывающийся от спасения родного существа.
Она села на ближайший стул и заревела во весь голос, как когда то в детстве, после того, как мама на несколько минут оставила ее одну в огромном зале космопорта. Было страшно и обидно, но обида предназначалась именно ей, за то, что она такая беспомощная, стоит и плачет в одиночестве.
Рид не слышала, как успокаивает ее профессор, но заметила, как медсестра подкатила тележку с медицинскими инструментами и препаратами. Миловидная девушка достала шприц, и наполнила его прозрачной жидкостью, затем, уверенным движением взяла руку Амели и собралась вколоть ей раствор. Но доктор Рид судорожно дернула рукой и от неожиданности шприц выпал из рук медсестры. Криков не последовало, лишь легкий укор в глазах и та же легкая улыбка. Она различила слова профессора «все будет хорошо Амелия, главное, что Лили будет в порядке, она будет жива». Второго прикосновения женщина не почувствовала, а эта парочка уже крепко держала ее руки, вырываться бессмысленно и поэтому она просто срывала остатки голоса в истошных рыданиях.
До слуха донесся неожиданный звук знакомого голоса, но обладателя она никак не могла припомнить. Наваждение повторилось «Доктор Рид!», звал голос и, похоже, не одна услышала это. Профессор и медсестра, не спуская улыбок, заметно оживились, их движения стали более резкими и быстрыми. Теперь Амели послушала умоляющее ее сознание и стала вырываться. Попытки освободиться давались нелегко, парочка проявляла чудеса упорства, удерживая Рид на месте.
Чем четче становился голос, тем слабее становились силки, уловив момент Амелия.
Освободила руку и съездила кулаком по лицу медсестры, дальше произошло непредвиденное. Лицо треснуло, и превратилось в рассыпающуюся маску, за которой оказалась пустота и десятки выползающих оттуда насекомых. Рассудок не выдержал, и Амелия снова потеряла сознание.
— Очнитесь! Доктор Рид! — умолял знакомый голос, срывающийся на плач, голова гудела, а во рту, словно демоны ночевали, глаза упорно не желали открываться. Издав звук похожий на мычание, женщина пошевелилась и пожалела об этом, голова пошла, танцевать вприсядку, и желудок, подхваченный такой каруселью, собирался отправить весточку с возмущением наружу.
— Она очнулась! — Доктор Рид, как я рада, вы в порядке! — Да, это определенно ее ассистент. Думать не хотелось, разбираться, что же на самом деле реально тоже, поэтому она просто попыталась очухаться и подняться.
— С вашей стороны это опрометчиво доктор, а если бы вы заблудились в этих коридорах, — это был зловредный Нотфилд, по виду будто бы и рад находке, но и огорчен, немало и, похоже, этому же поводу.
— П-п-пить, — прошептала она одними губами и тут же, у ее рта материализовалась холодная поверхность металлической фляги, это был, похоже, Дойл. Не без удовольствия, Амели, краем глаза, заметила, беспокойство на лице героического мужа.
— Самое интересное, что после вашего побега все слизни ринулись за вами следом, и нам без труда удалось перебить больше половины, прежде чем они не опомнились и бросились врассыпную.
Амелия приходила в себя и понимала, что все же эта реальность была более привычна, но лицо…дочери… это было тяжело. Эрика что-то уловив на лице у Рид, незамедлительно поведала о том, что случилось и как они ее отыскали:
— Мы сначала шли за последним слизнем, его решили не убивать, он как навигатор вел сквозь лабиринт и, в конце концов, мы вышли сюда, где и нашли ваше тело.
Тут лицо Эрики подернуло от ужаса, но она продолжила: — мы обнаружили вас извивающейся на полу, вы…вы пытались вырвать собственное сердце…
Только сейчас Амелия почувствовала саднящую боль в груди. С трудом опустив глаза, она похолодела, в том районе, где находилось сердце, разодран комбинезон, а рядом валялся острый осколок камня, ставший причиной ощутимых царапин, на коже, в том участке.
…. Я бросилась к вам, и заметила, как сотни этих светляков кружат вокруг вас! Правда, они сразу же разлетелись, как только на них упал свет!!
В разговор встрял Нотфилд: — я крайне удивлен, что вы живы доктор, эти существа своего рода защитный барьер, они впитали в себя часть энергии и мутировали, в некотором роде превратившись в псиоников. Они насылают галлюцинации, после которых шанс не уснуть последним сном, очень велик.
Да, Амелия вспомнила голос. Именно после его звуков, сознание перестало трепыхаться, словно птица, попавшая в силки, голос ослабил цепи, позволяя сознанию мыслить самостоятельно и бороться. Она припомнила морду насекомого и зябко подернулась. НО этот голос явно не принадлежал Эрике. Он был мужским и до крайности знакомым, хотя возможно это уже домыслы, мало ли что может почудиться? Однако ее взор неожиданно уперся в молодого человека, а именно на Марка. Он стоял, сильно ссутулившись, и как ей показалось, руки опершись на винтовку предательски подрагивали. Амели не стала задумываться и, опершись на Эрику, поднялась.
Нотфилд тем временем отдавал распоряжения вестникам, тех двоих, что были с ним, похоже, потеряли, где то в пути, но Амелия не хотела слышать, как это произошло. Капитан вел себя чуть лучше и вежливее, если эти слова были применимы к такому человеку, но его спесь все же немного спала.
На деле получилось все не так плохо, солдаты отправились по приказу, разыскивать потерявшийся в пути рюкзак, профессора Деркинса, потерявшийся при героическом бегстве. Смех душил доктора, когда Эрика живо рассказывала об этом.
Вестники сейчас и не пытались устроить бунт, каждый из них понимал, что пусть Нотфилд порядочная скотина, но военное дело знает не плохо, поэтому занимали оборонительные позиции и распаковывали палатки.
— Значит это и есть портал? Точнее «груда-развалин-когда-то-бывшей-порталом»? — Ролов во все глаза уставился на центр покрытого непроницаемой чернотой круга.
