– Скажу. Спасибо за все, – закончив разговор с Опоссумом, я набираю номер с записки. Не могу себе позволить тратить время зря, раз Кори в опасности.
Глава 20
Прежде чем позвонить по этому номеру, я решил выяснить, что еще знает Майк. Но он настолько потрясен, что пре приходится задать ему вопрос не меньше дюжины раз:
– Что случилось с Кори?
– Не знаю, чувак, – он смотрит затравленно, а по лицу стекает пот, хотя мы находимся в теплом помещении. – Не знаю, и все. Он пошел вперед, крикнул, есть ли кто в доме… И есть ли пострадавшие. Я сказал ему, что все это выглядит подозрительно.
– Ты кого-нибудь видел? Что вообще последнее ты помнишь?
– Мужчину, – шепотом отвечает он. – Высокого мужчину в костюме. Явно не из местных. Я увидел его лишь мельком, после чего услышал шаги за спиной. Потом меня вырубили.
– А с чего ты решил, что электрошокером?
– Я знаю, на что похоже это ощущение. На работе во время тренировки каждый из нас попробовал его на собственной шкуре. Как и перцовый баллончик или слезоточивый газ, и еще много всего. Нас заставили пройти через все это.
– Кори тоже вырубили шокером? Ты видел хоть что-нибудь? Опоссум сказал, что там была кровь. Это твоя? – я на нервах, голос взвивается на несколько тонов вверх и, кажется, вот-вот начнет звенеть в ушах.
Дыши, Бен. Расслабься. Представь, что реанимируешь. Когда врач теряет хладнокровие, пациент умирает.
– Думаю, кровь не моя, доктор Харди. Мне очень жаль, но я совсем ничего не видел, – он начинает плакать, виня во всем себя.
– Соберись, Майк, – рычу я на него. – Так Кори не поможешь. Если хочешь, чтобы от тебя был толк, возьми себя в руки и будь сильным. Ты не для того проходил все те хардкорные тренировки, чтобы расклеиться, едва дело стало касаться личного.
Глубоко вздохнув, он вытирает глаза и кивает.
А я нажимаю кнопку вызова на телефоне.
– Ну наконец-то, доктор Харди, – на том конце линии отвечает мужской голос, плавный и необычайно глубокий, с ярко выраженным латиноамериканским акцентом. – А я уж было начал в тебе сомневаться. Кори, кстати, тоже. Правда, Кори? – на заднем плена послышалось отчаянное сдавленное бормотание, и у меня в голове тут же нарисовалась картина связанного Кори в кляпом во рту, изо всех сил пытающегося что-то мне сказать.
– Кто это? – спрашиваю я, сам удивляясь, насколько ровно звучит мой голос.
– Можешь звать меня просто Амбросио. Не думаю, что Кори говорил обо мне…
– Нет. Никогда не слышал о тебе.
– Ну еще бы. Естественно, он обрисовал свою жизнь в самых радужных красках, – тут его голос становится еще глубже, словно он делится каким-то грязным секретом. – Он рассказывал тебе, чем зарабатывал на жизнь… прежде чем начать работу в скорой помощи?
– Не рассказывал.
Голос Амбросио стал похож на какой-то грохот – видимо, он так смеется.
– Я не удивлен. Но он был хорош в том деле. Полагаю, ты назвал бы его профессиональным манипулятором. Иначе он просто и не мог: умел только это.
– Чушь собачья, – на этот раз мне трудно сдержаться и не поддаться эмоциям. Потому что не встать на защиту Кори ощущалось предательством, особенно когда он в таком состоянии и не может постоять за себя.
– М-м-м… я вижу, он занял собой все твое внимание, дорогой доктор. Скажи-ка, что такого должен был сделать незнакомец, чтобы поселиться в доме у одного из самых богатых людей города на целых три недели? Ко мне он побирался несколько лет, чтобы обокрасть, но ты… Ты просто вручил ему ключи от своего дворца.
Снова послышались приглушенные звуки пытающегося говорить Кори. Это ужасает – слышать его и не иметь возможности помочь, но в то же время дает некоторую надежду. Если он издает хоть какие-то звуки, значит, все еще жив.
– Послушай, Амбросио, я понимаю, что ты получаешь явное удовольствие от нашей беседы, но я хочу, чтобы эта ситуация мирно разрешилась. Скажи, чего ты хочешь и куда мне приехать. Потом ты вернешь мне Кори целым и невредимым, и мы будем квиты, договорились? Я не собираюсь играть в мстителя с участием полиции и в прочую ерунду. И прекрасно понимаю, что это просто бизнес, так что…
– Доктор, – перебивает меня Амбросио, и его голос звучит уже не так хладнокровно, – не пытайся меня обмануть. Я заметил легкую дрожь в твоем голосе. Хочешь, чтобы я решил, будто тебе плевать, но на самом деле ты наложил в штаны, правда? Боишься, что больше не увидишь его, – сделав длинную паузу, он добавил, когда я ничего не ответил: – Отвечай, или все закончится прямо сейчас.
– Да, я боюсь, – сомневаюсь, что признаться в своих страхах – лучшее решение в такой ситуации. Потому что этот мужчина, держащий в своих руках жизнь Кори, с каждой минутой становится все более нервным. И потом, я ведь не профессиональный переговорщик. Мне в голову приходит мысль, что Майк должен быть обучен подобным техникам, но один взгляд на его расстроенное лицо и саму позу, в которой он сидит, – и я предпочитаю не спрашивать. Вернуть Кори – это только мое дело, так что мне придется самому прокачивать свои переговорные навыки и прямо тут, в процессе.
– Ты и должен бояться, доктор Харди. Если я не получу свои деньги, с набежавшими процентами, то начну кромсать твоего драгоценного мальчика. И начну с места, которое тебе нравится больше всего.
С места, которое ТЕБЕ нравится больше всего, мудак. Потому что душу тебе не вырезать.
И тут меня осеняет. Согласно классической юнгианской теории, этот красноречивый гад проецирует на меня свои нежеланные чувства. А на самом деле это он манипулирует. Он считает, что вручил ключи от своего дворца. И это он напуган до усрачки, что больше никогда не увидит Кори.
И дело это вообще не про деньги. Скорее в измене, и этот факт не сулит Кори ничего хорошего. Я вполне могу заплатить ему деньги – на минутку заскочить в банк, – и Амбросио это прекрасно понимает. Вот только это не вернет его самоуважение и не излечит разбитое сердце.
– Сколько ты хочешь? – хотя деньги явно не его конечная цель, я интуитивно стараюсь держать его сосредоточенным на них и заложнике, пока не придумаю, что делать. – Мы можем вместе рассчитать сумму. Мне не составит проблемы тебе заплатить. На самом деле, даже сочувствую твоей проблеме. И хочу помочь. Если ты пришел ко мне домой и объяснил ситуацию, я бы с радостью тебе заплатил.
– Тогда давай именно так и поступим. Встретимся в твоем доме.
Играть на своем поле – это хорошо.
– Конечно, Амбросио. Во сколько?
– Хм, как насчет прямо сейчас? Пока мы с тобой беседуем, я сижу в твоей гостиной. Я угостился пивом из холодильника, надеюсь, ты не возражаешь.
О боже. Они у меня дома.
Поскольку до конца моей смены осталось всего пятнадцать минут, искать себе замену мне не нужно. Я быстро объясняю Майку, что все под контролем и что ему нужно пойти домой отдохнуть.
– Не говори никому, что происходит, – распоряжаюсь я. – И никакой полиции. Держи мобильный под рукой, на случай если мне понадобится твоя помощь, хорошо?
– Можете на меня рассчитывать, доктор Харди. Извините, что я был немного не в себе. Я и сам не понял, что со мной, и это… сбивает с толку. Но уже начинаю лучше себя чувствовать. Уверены, что хотите пойти один?
Протянув руку, я хлопаю его по плечу.
– Спасибо, но мне нужно разобраться самому. И судя по тому, как ты себя чувствуешь, они тебя еще и накачали чем-то, Майк. Тебя не было несколько часов. Ни одного воспоминания о том, что с тобой случилось. Так что будь к себе поснисходительнее. Как со всем разберусь, как следует осмотрим тебя, а сейчас мне пора вернуть Кори.
– Звучит банально, но я скрестил пальцы, – Майк поднял обе руки, чтобы показать.
Я постарался изобразить улыбку, пока потрепанный пожарный вбивал свой номер в мой телефон.
Что касается Кори, ни за что на свете я не позволю, чтобы с ним что-нибудь случилось. Конечно, я сильно далек от образа крутых героев из кино и живу на другом конце шкалы – там, где безопасно и где я уверен, что никто мне не навредит. И свою боль я привык уносить домой, где тонул в ней посреди темноты спальни и противостоял только в кошмарных снах, откуда не сбежать.
