– Если вы оба заткнетесь, я расскажу, – усмехнувшись, перебивает нас Опоссум. – Так вот, моя бабушка была прачкой. Я помогал ей со стиркой, но однажды устал и заснул на траве рядом с корзиной белья, а она меня не разбудила. Несколько раз услышав, как она рассказывала об этом, я вот что придумал: когда не хотел что-то делать, делал вид, что заснул – как опоссум, притворяющийся мертвым в случае опасности. С тех пор она и стала называть меня Опоссумом.
Я таращусь на него, раскрыв рот. Кори стоит ровно с таким же выражением лица.
– Ого, как прозаично. Я-то надеялся, мы услышим что-нибудь про атаку гризли, про убийства, или про поломанные кости… Ну, что-нибудь захватывающее. Тебе нужно приукрасить историю, прежде чем еще раз рассказывать.
– Поцелуй меня в задницу, белый мальчик. Куда запропастилось это шампанское? Уже почти полночь.
Когда Опоссум идет искать выпивку, я смотрю на часы. Точно, до нового года осталось три минуты. Схватив Кори за руку, я тащу его через гостиную, выключаю музыку и нахожу шотландскую песню «Auld Lang Syne». А давно заброшенная караоке-система превращается в способ связи.
Кори находит нам по бокалу шампанского, пока я включаю микрофон, подхожу к камину и пытаюсь привлечь всеобщее внимание.
– Эй, ребята, прошу прощения… но уже почти полночь, и прежде чем настанет этот важный момент, я хочу сказать пару слов.
– У-у-у, раздевайся давай! – кричит Джули под дружный смех и улюлюканье.
Заметив ее в толпе, я поддаюсь желанию ответить ей должным образом.
– Так, ладно, кто-нибудь, проследите, чтобы она больше не подходила к выпивке. Ей уже достаточно.
В ответ раздается еще больше хохота, и становится понятно, что тогда большинству наших гостей тоже нужно закрыть доступ к выпивке. Хотя все замечательно. Все веселятся, и, насколько я знаю, никого не стошнило на мои ковры.
К Джули подходит Элли и обнимает ее за плечи.
– Я позабочусь о ней, Бен, – она не совсем в состоянии позаботиться о ком бы то ни было, но от замечаний я, пожалуй, воздержусь.
– Спасибо, Элли. Теперь вернемся все-таки к заявленной паре слов… Я не большой профи по части произнесения речей, но – поехали, – протянув мне бокал, Кори встает рядом со мной и делает глоток шампанского. – Я люблю этот город и жителей. Очень. И не думаю, что говорил вам это достаточно часто. Я имел честь заботиться о вас и членах ваших семей, и ценю вашу веру в меня. Недавно мне дали понять, что я недружелюбный, холодный и…
– Асоциальный, – кричит Джули, а Элли громко на нее шикает. Кори хихикает, повернувшись спиной к толпе, чтобы не привлекать к себе внимание.
– Спасибо за подсказку, Джули, – улыбнувшись, я поднимаю вверх большой палец. – В любом случае, я хотел бы извиниться за асоциальное поведение. Вы должны знать, что это все из-за моей неуверенности. Эта вечеринка – мой первый шаг к сближению, к желанию быть частью общества. И этот шаг – первый из многих. Спасибо вам огромное, что пришли.
Все аплодируют и свистят, а я даже не хочу сопротивляться и признать, что мне это нравится. Кто ж знал, что от всей души произносить дрянные речи – это настолько ценится?
– Обратный отсчет! – кричит Кори. Я передаю ему микрофон, и он смеется. – Ой… Восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один! С Новым годом!
Я включаю заготовленную песню. Все кричат, свистят, поздравляют друг друга. Пары целуются.
Повернувшись к Кори, я забираю бокал из его рук и ставлю его на каминную полку. Он выглядит смущенно, когда я подаюсь вперед и мягко его целую, на секунду нырнув языком в его рот, чтобы попробовать вкус шампанского.
– С Новым годом, – шепчу я.
– Док, хочу отдать тебе должное. Твой каминг-аут всем каминг-аутам каминг-аут. Зрители, музыка и так далее.
Я оглядываюсь на гостей. Кто-то все еще целуется, кто-то самозабвенно пьет, а кто-то таращится на нас с нескрываемым шоком. Я просто улыбаюсь и вновь поворачиваюсь к Кори.
– Кто-то из них удивлен, но они привыкнут. А если нет… ну и хер с ними.
Обняв меня за шею, Кори притягивает меня к себе и прижимается своим лбом к моему.
– Ты себе даже представить не можешь, как много для меня значит то, что ты сейчас сделал. Ты заявил обо мне у всех на глазах. Потому что тем, кого сегодня тут нет, уже завтра все расскажут, я тебе гарантирую.
– Ага, и я рад. Притворяться было бы в разы труднее. Хочу, чтобы весь Блэквуд знал, что именно я к тебе чувствую, потому что я горжусь этим, Кори. И потом, я больше не выдержу, если какая-нибудь женщина снова залезет к тебе в штаны. Они должны знать, что ты принадлежишь мне, – я поздновато понял, что сейчас сказал. Он чудом избежал рабства, а я тут стою и заявляю о правах собственности. – Прости меня. Это было бестактно – говорит такое после всего, через что ты прошел. Я не имел в виду…
– Замолчи, Бен. Я прекрасно понимаю, что ты имел в виду, и по отношению к тебе чувствую то же самое. Пусть ты и не купил меня, но я все равно твой.
Не убирая руки с моей шеи, Кори касается моих губ своими, и внезапно кажется, что мы в этой гостиной одни. Всего остального будто не существует. Людей, забот, стресса… И все, что осталось, – это два человека с непростой судьбой у каждого, которые сделали выбор стать единым целом. Если и есть что-то, усвоенное мной благодаря этому опыту, – так это что жить в угоду другим значит похоронить себя заживо. Я уже просто не готов так жить.
Когда я наклоняюсь, чтобы углубить поцелуй, мне в голову приходит еще одна мысль. Все эти разговоры об обладании Кори скрыли тот факт, что я принадлежу ему со дня нашего знакомства. И знаете, что? Мне это чертовски нравится.
Конец
