травленного до смерти несчастного зверя. В такой прекрасный день в тысячу раз лучше просто проехаться по лесу.

Все же девушка слегка тронула свою лошадь хлыстом, и резвый конь, встрепенувшись, рысью пошел вперед.

А вы любите охоту? — спросила Эмилия.

Да, люблю, уважаемая фрейлейн, — почтительно ответил рыцарь Куно, — хоть и не одобряю бесцельной скачки и безжалостной травли зверя. Но все же человек, находящийся в обществе, должен подчиняться воле общества.

Почему же вы не поскакали вместе с остальными?

Я сейчас нахожусь в самом приятном обществе и подчиняюсь его воле с самым большим удовольствием.

Девушка на это ничего не нашлась ответить.

А рыцарь Куно, осмелев, принялся рассказывать о своей жизни и надеждах, о своих радостях и печалях, о добрых и злых людях. Он говорил оживленно, мягким, звучным голосом, искусно оттеняя нужное слово, говорил плавно, не требуя ответа. Его темные глаза заблестели, щеки покрыл легкий румянец; жестикулируя, он часто, как бы невзначай, дотрагивался рукой до руки девушки.

О таких молодых людях обычно говорят, что перед ними девичьи сердца долго устоять не могут.

Эмилия порою быстро, как бы боязливо, взглядывала в лицо своему спутнику. Такую живую, проникновенную и плавную речь она слышала впервые, но доходили ли до нее все эти красивые слова?

Вдруг девушка подняла голову.

Совсем близко в кустах послышался треск. Показался крупный лесной зверь, пугливо посмотрел на пришельцев и стрелой пустился бежать.

Олень! — воскликнула Эмилия.

Прекрасное животное, — заметил Куно. — За таким стоит погнаться.

Скорее же скачите за ним! Чего вы ждете?

А моя спутница?

Ваша спутница требует, чтобы вы не осрамились перед другими охотниками.

Но у нас нет собак.

Это не беда. Вперед, за ним!

С этими словами девушка стегнула свою лошадь, и та понеслась вскачь. Куно, искусный наездник, тотчас же догнал Эмилию. Стройное тело оленя мелькнуло между деревьев и исчезло.

— Он прыгнул в реку! — крикнула Эмилия, несясь вперед. — В этом месте река широка и глубока, но выше и ниже по течению ее легко переехать вброд. Поезжайте налево, а я поеду направо, и на том берегу мы нападем на него с двух сторон.

Она быстро повернула свою лошадь вправо. Рыцарь Куно, в душе которого страсть охотника боролась с другой страстью, подняв копье, поскакал в противоположную сторону.

Через несколько минут перед Эмилией заблестела река. Вода с журчаньем струилась по неглубокому каменистому руслу. Это была та же река, что протекала близ пещеры старого отшельника. На берегу девушка остановила лошадь. Она хорошо знала это место. Над поверхностью воды выступали камни, по которым пешеход мог перейти через реку, не замочив ног. Девушка уже не думала об олене. «А ведь эти камни положены для меня, — вспомнила она. — Да, да, мы с Одо как-то хотели отправиться к Яанусу и не смогли перейти на другой берег, пока на наш зов не явился Яанус и не снес камни в реку… Я не видела его уже пять лет, в замок он ни разу не приходил. Как он теперь выглядит? Дом его тут, поблизости… Пойти навестить его… или вернуться?»

Но лошадь уже вошла в воду. Девушка переехала через реку и, как бы колеблясь, опасливо и робко пустила лошадь шагом по узкой тропинке между деревьев, которая вела к белевшему вдали бревенчатому забору.

«Яанус, наверно, теперь уже большой, умный, — думала Эмилия, давая волю лошади, — он был такой приветливый, смышленый мальчик…»

Девушка прервала свои воспоминания и, выехав из лесу, круто остановила лошадь. Посреди поляны поднимался высокий бревенчатый забор. За ним, во дворе, виднелась крыша жилого дома с широкой дымовой трубой, а рядом несколько крыш хозяйственных построек. У ворот росли два раскидистых ясеня. К забору примыкали фруктовый сад и огород. Яблони и груши со спелыми плодами привлекали взгляд, под деревьями зеленели ягодные кусты, а дальше пестрели грядки овощей.

Вид этой живописной усадьбы, затерянной среди тихого бора, удивил бы любого путника, как одинокая сияющая звезда на облачном небе. Эта мирная картина наполняла душу покоем и манила к себе.

У садовой ограды Эмилия почти бессознательно, точно лунатик, сошла с седла, привязала лошадь к воротам и вступила в сад. Она прошла по песчаной дорожке, остановилась у круглой клумбы, восхищаясь искусным подбором цветов, и сорвала розу…

Но ее вдруг охватил страх.

«Что я делаю? Забралась в чужой сад и порчу чужое добро!»

Она боязливо огляделась по сторонам, но все вокруг дышало такой тишиной и уютом, что страх ее сразу исчез, уступив место чувству покоя. Эмилия пошла дальше, туда, где прохладная беседка, увитая диким виноградом, так и манила отдохнуть в ней. Однако тут смелость покинула девушку и она в испуге остановилась.

Какой-то юноша сидел на плетеной скамье за столом и, подперев голову руками, читал рукописную книгу.

Легкий вскрик, вырвавшийся у Эмилии, заставил сидевшего поднять голову, и мягкий вдумчивый взгляд его устремился на девушку.

Барышня!

Яанус!

Юноша вскочил. Лицо его выражало растерянность, и это вернуло девушке смелость и даже вызвало у нее улыбку.

— Прости, Яанус, — сказала она, протягивая руку старому другу, — я во время охоты совсем нечаянно попала сюда. Мы не виделись уже пять лет, подумай, пять лет! Как ты изменился… Почему ты больше не приходил в замок?

На это Яанус ничего не смог ответить. Девушка поняла, что задала неуместный вопрос, и тут же добавила:

— Сначала нам было очень скучно… Но как ты вырос и возмужал! Должно быть, ты стал теперь очень умным! Мы, конечно, оба постарели, но это ничего, мы ведь по-прежнему друзья, не правда ли?

Ласковый взгляд, сопровождавший эти слова, словно пронизал Яануса до мозга костей, так что он смог только пробормотать, запинаясь:

— Фрейлейн, ваше желание для меня закон.

Этим Яанус сделал большую глупость.

Сначала девушка онемела от изумления, потом стала серьезной и сказала, опустив глаза:

— Простите мне, господин Яанус, эту постыдную ошибку. Я полагала, что найду здесь доброго старого приятеля, а попала, как дурочка, к чужому человеку. Простите меня.

Теперь Яанус, бедняга, попал в тупик. Он не мог прийти в себя от удивления при виде прекрасной девушки, показавшейся ему в своей цветущей юности ангелом из иного мира, и в то же время злился, что не осмелился встретить этого ангела как друга! Вот как!.. Но разве женщину поймешь! Нельзя совсем портить дело излишней робостью.

Яанус собрался с духом.

— Эмми!

Назвав ее по имени, он загладил совершенную им глупость.

— Эмми, — продолжал Яанус все смелее, чувствуя, как сладко ему повторять это имя. — Эмми, ты так сильно изменилась, что я тебя почти не узнал…

Эмилия засмеялась.

— Ты думал, что я и вырасти не сумею? Посмотри, какая я большая.

Эмилия выпрямилась; она была по плечо Яанусу. Глаза ее шаловливо смеялись, но весь ее облик дышал такой девственной чистотой и серьезностью, что Яанус снова почти позабыл, что знал ее ребенком и дружил с ней. Все в этой девушке-ребенке было так очаровательно, так пленяло ум и сердце, так опьяняло — и в то же время все было так по-детски невинно! А эти глаза, эти большие, глубокие, лучистые глаза! Яанус некоторое время вообще ничего не видел, кроме этих глаз.

Ты действительно выросла, стала большой и… красивой, — выпалил он в ответ.

Смотри-ка, ты подобно легкомысленным молодым рыцарям начинаешь прельщать девушек сладкими речами! А теперь садись и расскажи мне, как ты жил все это время, что мы с тобой не виделись.

С этими словами она опустилась на скамью, Яанус сел рядом. Тут взгляд девушки упал на книгу, которую читал Яанус. Она взяла книгу, писанную на пергаменте, и, рассмотрев буквы, удивленно воскликнула:

Ты читаешь на латинском языке? Где ты научился?

Я еще в монастыре начал учить его, потом отшельник, глубоко образованный человек, помогал мне, так что теперь я понимаю все, что читаю.