– Вкусный глинтвейн получился, – похвалил Женька, желая сделать приятное подруге детства – просто так, от хорошего настроения. – Кто научил?
Аня дернула плечами, по-прежнему не глядя на него.
– Знакомая травница подсказала, мы на одном курсе учимся, – легко ответила лисица. – Она все время нам на наших сходках его варит, вот я и выпросила. Спасибо, – чуть тише добавила Аня и опустила голову, рассматривая узор на деревянных перилах. – Как у тебя вообще дела? – спросила она непринужденно.
– Бывало лучше. – Женька поморщился, испытывая странное желание поделиться своими проблемами, хотя раньше особо с Анькой не откровенничал.
– На работе? – с искренним сочувствием уточнила лисица.
– И там тоже. – Женька помолчал, поболтал в кружке остатки глинтвейна и залпом выпил. – Я предложение Аленке сделал, – неожиданно даже для самого себя добавил он, глядя в темноту перед собой.
Между ними снова повисло молчание, и Соколинский не видел, как сжались губы Ани и как расширились ее зрачки. Он не слышал, как сердце девушки пропустило удар, но ощутил, как тишина между ними стала плотнее, и покосился на девушку, подумав, а не зря ли заговорил тут с ней о личном.
– Она согласилась? – Ее голос звучал как обычно, но Лис не знал, чего ей стоило сохранить хотя бы видимое спокойствие и не допустить предательской дрожи.
– Нет, думает пока. – Женька, прищурившись, покосился на притихшую собеседницу. – Ань, а ты же всегда на выходные со своими друзьями оставалась в городе, почему сейчас приехала? – поинтересовался он, скорее чтобы перевести тему, чем в самом деле любопытствуя о причине нахождения здесь Ани.
Она же, повернувшись к нему, вынула из его пальцев кружку и ответила, глядя в глаза и без тени улыбки:
– Потому что хотела увидеть тебя и провести эти выходные с тобой, Жень. Не придумывая никаких дурацких планов по привлечению твоего внимания, как раньше. Спасибо за прогулку по лесу и спокойной ночи. – Она неожиданно зевнула, зябко поежилась и поспешно скрылась в доме, не дожидаясь его ответа.
Ошарашенный Лис смотрел ей вслед, приоткрыв рот и совершенно не ожидая от Аньки, которую, как ему казалось, он знал вдоль и поперек, такого заявления. Она что, только что дала ему понять, что… Женька ей нравится? И что ему с этим признанием делать теперь? У него ведь Аленка есть. Соколинский устало вздохнул, потер переносицу и покачал головой. Вот так и вырастают подружки детства в симпатичных девушек, с которыми порой все запутывается в невообразимый узел. Женя не мог честно сказать себе, что Аня не вызывает у него совсем никаких чувств. Ему было с ней легко, с ней можно подурачиться, на время вернуться в детство, и – самое, наверное, главное – их общение не омрачалось подспудным страхом потерять, опасением, что все это однажды закончится. Ведь их семьи дружили уже много лет…
Лис понял, что мозгам снова требуется проветриться, и решительно направился к заднему двору. В беседке он быстро разделся, и через несколько мгновений большая темная тень легко перемахнула с разбегу высокий забор, напружинив лапы. Для зверя почти метр в холке это не составляло никакого труда, только когти царапнули по кирпичу да едва слышным звоном отозвалась невидимая защита дома, пропуская хозяина. Вернулся Женька только через несколько часов, когда оба семейства уже спали. Прогулка немного помогла уложить сумбурные мысли, и Соколинский решил вести себя как обычно с Аней. В конце концов, она с ним не заигрывала, не флиртовала, не пыталась как-то нарушить его личное пространство. Вроде все оставалось как раньше, до ее выкрутасов с попаданием во всякие сложные ситуации. Вот и хорошо, тогда ему не о чем волноваться, да и вряд ли Анька будет пытаться отбить его у Алены. Все же младшая Солодова не настолько решительная и охотница, чтобы разрушать чьи-то отношения в угоду своим чувствам. Авось это временная блажь и через некоторое время все пройдет.
Возвращаясь к себе в комнату, Женька вдруг остановился и принюхался: носа коснулся нежный, едва уловимый запах мандаринов и корицы. Лис моргнул, осознав, что так пахнет Анька. Новым годом, ожиданием чуда и предвкушением подарков. Раньше он этого не замечал… Чуть нахмурившись, Женька толкнул дверь своей комнаты и тихо прикрыл ее за собой. Какая разница, кто как пахнет, Аленка тоже вкусно – фиалками и морозом. Его уютная снежная девочка, надо бы позвонить ей завтра утром.
Однако следующий день принес столько событий, в том числе и в личной жизни, что Соколинский и не вспомнил о такой мелочи, как запахи.
Этим же утром, офис агентства
После завтрака Рэм созвонился с Андреем, и они договорились, что встретятся в офисе. Рожнов хотел сразу получить сведения по разговору с бабушкой клиентки, интуиция подсказывала ему, что медлить не стоит и сведения по броши могут оказаться весьма опасными. Он даже готов был, не привлекая остальных коллег по возможности, сегодня и разобраться с делом, если получится. Дергать с отдыха Женьку или тем более Алену Рэм не собирался.
– Я не помешаю? – уточнил он на всякий случай, когда они с Андреем выпили кофе и вернулись в гостиную.
– Нет, что вы. – Князев покачал головой. – Это несложный ритуал, но энергоемкий. – Он встал и хрустнул пальцами. – Постараюсь побыстрее.
Некромант скрылся в своей комнате, а Рэм отправился в кабинет, заниматься просьбой Алены о поисках следов Осокина. Так и меньше отвлекаться будет на мысли, как там белая северная лисичка, и на желание придумать предлог, под которым набрать ее номер и услышать голос. Созвонившись с нужными людьми и пообщавшись с ними на предмет сведений о бывшем заключенном, Рэм действительно отвлекся от ненужных мыслей, однако узнал лишь, что, отбыв наказание, все десять лет охраны резервации, Осокин четыре года назад уехал из Мурманска в неизвестном направлении.
Время пролетело незаметно, и, когда раздался стук в дверь, Рэм даже вздрогнул от неожиданности.
– Да, Андрей, – отозвался он, приглашая некроманта.
Князев зашел. Бледный, с покрасневшими глазами и трясущимися руками, но с довольной улыбкой.
– Что-то выяснил? – правильно понял настрой подчиненного Рожнов и подался вперед, внутри проснулся азарт и нетерпение, как всегда во время охоты.
– Да, и весьма интересную штуку. – Андрей опустился в кресло и неровно вздохнул. – Про брошку эту.
Откуда-то из темного угла неслышно появился Митрофан Никодимович, молча всунул в руку Князеву стакан с темно-коричневой жидкостью и блюдечко с дольками лимона, посыпанными молотым кофе, и так же беззвучно исчез. Благодарно кивнув домовому, Андрей отпил коньяк, сморщился и зажмурился, укусив лимон. Прожевав, он поставил блюдечко на стол и начал рассказывать.
– Бабуля действительно была слабеньким магом, а вот дед ее мог изготовлять артефакты, и весьма сильные, за что потом и поплатился. Он очень переживал за слабое здоровье супруги, поэтому сделал артефакт, брошь, которая могла поддержать жизненные силы владельца. За счет жизней других людей, – помолчав, добавил Андрей и снова сделал глоток коньяка.
Цвет постепенно возвращался на его лицо, дрожь из пальцев пропала.
– Как интересно, – протянул Рэм, прищурившись. – И как она работает?
– Ее надо просто подарить тому, у кого хочешь отнять жизнь, и вскоре тот человек так или иначе умрет, а у владельца броши прибавится жизненных сил и годков. Бабуля, как узнала о свойствах подарочка мужниного, пришла в ужас и спрятала его от греха подальше, выговорив супругу много чего хорошего. – Андрей откинулся на спинку стула. – Говорит, ни разу не использовала, дочке своей, матери Ларисы, Веры и Марины, о свойствах не рассказала, попросила спрятать брошь подальше и ни в коем случае не дарить никому и не носить самой. Правда, брошь как-то нашла старшая сестра, Вера, и бабуля, собрав внучек, предупредила и их не брать украшение, что у него нехорошие свойства. На этом все.
– То есть сестры знали о том, что может брошь? – Рэм соединил кончики пальцев, его взгляд стал отсутствующим.
