Смотрели. Слушали.

Главный Советник устало откинулся в кресле и сделал мелкий нервный глоточек из высокого хрустального бокала с водой. Совет шел вот уже четверть часа, успел изрядно издергать всем десятерым нервы, но вот с мертвой точки так и не сдвинулся.

Обвиняемая стояла посреди зала с таким независимым и чуть ехидным видом, как будто её не судили, а просто расспрашивали. Неторопливо, обстоятельно и приветливо, как расспрашивают дальнего родственника о жизни за столом в корчме со жбаном пивка в обнимку.

Впрочем, изначальный статус ведьмы уже существенно пошатнулся, ибо все обвинения она успешно отражала ещё даже до того, как они оглашались вслух. В форме непринужденной беседы.

– Пыталась ли обвиняемая в покушении на королевскую жизнь дисцития выйти с вами на связь со вчерашнего вечера? - уныло проскрипел обвинитель, отчаявшись добиться от чародейки вразумительных ответов на вопросы, как она впервые узнала Лергу и зачем потащила её во дворец. Ристания отвечала подробно, вежливо и обстоятельно, но совершенно неинформативно. В духе: "Слушай, а как ты вообще умудряешься спать, не снимая часов?!" - "Эээ… Ну, понимаешь: расстилаю постель, умываюсь, кладу руку - и сплю, собственно!".

– Нет, не пыталась, - качнула головой ведьма. - Иначе…

– Что - иначе?! - хищно подался вперед присутствовавший там же Леагр.

– Иначе дала бы ей совет, - холодно отозвалась Ристания. - Не тратить зря нервы и время, а объяснить, что произошло вчера ночью в королевской спальне. Хотя бы мне.

– Ну, что произошло вчера ночью в королевской спальне мы и так знаем, - расплылся в мерзкой ухмылочке обвинитель.

– Неужели? - вскинула точеную бровь чародейка. Лицо собеседника искривилось в оскале ненависти. - Не просветите ли?

– Покушение на митьесскую корону! - потеряв терпение, рявкнул он.

– Какая незадача!!! - притворно покачала головой ведьма. - А я-то, наивная, считала, что корона хранится не в спальне короля, а в сокровищнице!

– Это неуважение к суду! - крикнул подорвавшийся с места Леагр.

Главному Советнику пришлось повелительно махнуть рукой, чтобы он сел на кресло. Ещё не хватало - устроить здесь дурацкий балаган всей толпой. Как будто одной этой чародейки мало!

– А за что его уважать? - тихо и горько хмыкнула Ристания. - За то, что десять самых важных в королевстве людей, "цвет общества", собрались в душном зале, чтобы устроить допрос с пристрастием единственной ведьме?

– Допроса с пристрастием ещё не было, - зашипел разъяренной гадюкой со своего места угомонившийся было маг. - Но я предлагаю его устроить! Хотя бы с телепатией!

– Домн Леагр, она свидетельница, а не преступница, - негромко напомнил Советник.

– Но у нас есть подозрения!!!

– Какие?

– Вчера в её опочивальне кто-то пытался пробиться к кристаллу связи!!!

– И? - напряглась чародейка.

– И при моей попытке принять вызов, чтобы узнать, кто это и чего он хочет, неизвестный тут же прервал связь!!! - возмущенно договорил Леагр.

Ристания нехорошо прищурилась. Пахнуло озоном.

– Домн Леагр, а не знаете ли вы, что, согласно законам Митьессы, ни один маг не имеет права прослушивать разговоры или даже прикасаться к кристаллу другого без личного разрешения короля?

– Но ведь король без сознания!

– И это уже достаточно веский повод, чтобы нарушать его законы?!

Мага пришлось успокаивать его ближайшим соседям посредством чувствительных тычков по бока. Тот поворчал ещё - и затих.

Советник вздохнул.

– Знаете ли вы, домна, каким образом удалось подозреваемой покинуть королевскую опочивальню, словно растворившись прямо на глазах у четырех стражников, которые уверяют, что не спускали с неё взгляда?

– Она ведьма.

– Да, но дворец в некоторой степени защищен придворным магом от недозволенной магии, - возразил Советник.

– Тогда я бы вам посоветовала спросить у господина придворного мага, как удалось подозреваемой покинуть королевскую опочивальню, словно растворившись прямо на глазах у четырех стражников, которые уверяют, что не спускали с неё взгляда, - язвительно повторила за ним Ристания.

Господина придворного мага так и передернуло. Советник мрачно сдвинул брови и ещё раз глотнул воды.

Что-то было не так. Что-то было неправильно. Вот только поймать бы за хвост, что…

Обвинитель. Яростный и придирчивый, как обычно. Даже после сотни судов неспособный увидеть какую-нибудь ситуацию с двух сторон. На редкость однобокое зрение… Впрочем, для обвинителя иного и не требуется.

Домн Леагр. Брезгливо скривившийся, склонный к истерикам и то и дело срывающийся на крик. Мужского достоинства в нем не было ни на медяк, что ему в общем-то прощалось за недюжинные, как говорили, магические способности. Впрочем, и престиж оных также здорово пошатнулся с полгода назад. Малоприятный тип, словом.

Четыре встрепанные головы в окне. Слуги, как обычно. Ещё, пожалуй, не было ни одного Совета, который не стал бы достоянием не в меру ретивых и любопытных прислужников. Надо бы хоть выговор объявить… Впрочем, черт с ними, не до того…

Ведьма. С самым невозмутимым и отсутствующим видом скрестившая руки на груди. Уже по одной позе видно: ничего они от неё не добьются. Даже если что-то и знает.

Именно.

Ристанию Советник знал давно, с тех самых пор как она вообще объявилась при дворе. Причем знал лично, а не понаслышке: у одного костра как-то ночью глинтвейн варили. А потом всю ночь его, обжигаясь, пили, болтая ни о чем и обо всем. И обоим плевать было, что он - Главный Советник Его Величества, а она - будущая Ристания Туманных Приделов, чародейка Орлиного Гнезда, чье имя в ту ночь восторженно гремело по всей стране. Греться под одним кожаным плащом на двоих это совершенно не мешало. И именно она во всей этой картине и была самым неправильным звеном.

Она язвила, огрызалась и презрительно кривила губы так, как это делала бы на её месте любая. Она с самого начала Совета взяла самую отталкивающую ноту глухого запирательства, изображая оскорбленное достоинство и почти напрямую отказываясь сотрудничать с властью в лице десяти чиновников даже в минимальной степени. Так бы сделала каждая ведьма перед лицом Совета Десяти, куда её притащили в качестве не то свидетельницы, не то обвиняемой.