К тому же сейчас ей была так глубоко безразлична собственная участь, что скользкая ночная дорога, уводящая в никуда, как нельзя более подходила ее стремлениям. Прилагаемые усилия, необходимость идти навстречу пронизывающему ветру, бросающему ей в лицо холодные струи дождя, позволяли на мгновение забыть о боли. О Боли.

Вдруг на очередном повороте прямо на обочине в десятке метров впереди себя она увидела фигуру человека. Та стояла неподвижно, чуть вытянув руку с раскрытой вверх ладонью.

Нерешительно приблизившись, Флоренс смогла различить нищенку в грязных обносках. Та просила милостыню.

Девушка с удивлением осмотрела пустынную дорогу и начинающийся за обочиной дремучий лес. Вокруг не было ни души. Неподходящее место для подобной деятельности.

Сперва Флоренс хотела побыстрее пройти мимо, но потом сгорбленная до нитки промокшая старушка вызвала в девушке жалость. А вслед за этим и желание что-то сделать.

Для себя Флоренс уже не могла сделать ничего.

Девушка, дрожа от холода и воодушевления одновременно, стала выворачивать карманы.

– Возьмите, – произнесла она, вкладывая в сморщенную сухую руку мятые банкноты.

Денег в карманах было немного, но даже от этого Флоренс почувствовала облегчение.

Она вспомнила, что в нагрудном кармане лежала пластиковая карточка. Отдавать ее нищенке не имело смысла, но девушке так хотелось избавиться и от нее тоже, что она просто швырнула ее на асфальт.

Старушка медленно подняла к ней голову. Низко нависший капюшон скрывал лицо, но в его тени Флоренс смогла углядеть блеск. Блеск?

Это сверкнули в свете фар промчавшегося мимо автомобиля очки на носу нищенки.

Флоренс отчего-то стало еще больше жаль бедную женщину.

– Может быть, я могу проводить вас домой? – спросила девушка. – Опасно стоять на дороге.

– Я живу в лесу, – ответила ей нищенка осипшим, но странно молодым голосом.

А затем она откинула капюшон и буквально впилась взглядом в лицо девушки.

Флоренс отшатнулась. В глазах старухи было что-то, отчего у девушки мурашки побежали по спине. Ни капли сожаления о своей доле, ни тени попытки вызвать жалость, ничего такого. Только непонятный огонь. Огонь сомнений и поиска доказательств. Доказательства нищенка отыскивала на лице Флоренс.

– Хорошо, – сглотнув, кивнула девушка.

Она взяла пожилую женщину за локоть и помогла той спуститься с края дороги по узкой заросшей травой тропе вниз. Запах гнили и грязного тела ударил ей в нос. Фло закрыла глаза. Не такими она представляла себе благородные поступки. При этой мысли она поскользнулась и с коротким вскриком скатилась в придорожные кусты.

Когда девушка поднялась на ноги, она стояла одна перед входом в чащу леса. Простирающиеся до земли ветви высоких многовековых елей слабо блестели в лунном свете. А в глубине тропы, там, где пропала старушка, стояла кромешная мгла.

– На помощь! – услышала Флоренс голос женщины и ринулась в темноту.

– Ну что? – спрашивал вновь появившийся в башне Младший Бакалавр, освобождаясь от намотанных поверх плеч лохмотьев.

– Она сделала правильный выбор три раза, – довольно промурлыкал бакалавр средней степени.

Его прозрачная полная фигура заколыхалась так, будто он негромко посмеивался.

– Она три раза выбрала Закон, – задумчивым тоном согласился с ним Бартомиу. – Первый раз, когда Закон оказался для нее важнее денег и благополучия, второй раз, когда Закон оказался для нее важнее идеалов и представлений о прекрасном, и третий раз, когда Закон оказался для нее важнее жизни.

Произнося эти слова, старец устремил взгляд прямо перед собой, нахмурив седые брови. Ему не давало покоя ощущение внутреннего несоответствия. Но пути назад не было.

Великий Принц смотрел на старого волшебника и ждал окончательного вердикта.

– Высылай за ней нетронутого, – равнодушно бросил Старший бакалавр, сопроводив свои слова небрежным жестом. – Она должна скоро очнуться.

Следы некой заинтересованности, бывшие заметными на его сухом лице еще пару минут назад, теперь исчезли, уступив место раздраженному выражению. Старшему бакалавру не терпелось поскорее покинуть собрание. Смысла в своем дальнейшем пребывании в башне он не видел.

– Папа, можно, я встречу ее?! – не удержался от взволнованного возгласа Лорентин. Поняв, что он опять заговорил без разрешения отца, мальчик зажал себе рот руками.

Великий Принц покачал головой:

– Нет. На границе миров очень опасно. Новеньких встречают только нетронутые.

– Я сообщу Ансельму, – протирая запотевшие очки, произнес Младший бакалавр.

Он облегченно выдохнул и позволил себе маленькую улыбку.

В этот момент Ансельм находился в лесу. Они с Геммой собирали коренья на зиму. Ансельм нес корзину, а Гемма выискивала увядшие гладилистники, осторожно выкручивая их из почвы и очищая от налипшей влажной земли.

Один особо крупный никак не поддавался ей. Гемма покрепче ухватилась за извилистый стебель, но ее руки заскользили по длинным узким листьям, и в итоге она сама оказалась лежащей в мокрой траве.

Гемма не издала ни звука. Она с достоинством поднялась и отряхнула платье.

Ансельму почувствовал, сколько отчаяния было в этих действиях.

– Гемма, – позвал он.

– В этом нет смысла, – отозвалась волшебница. – Мне некого кормить приближающейся зимой.

– Гемма, – повторил он ласково.

– Что, Ансельм, что? – она резко повернулась к нему. – Что ждет меня здесь? Одинокая вечность? Без Фредерика я не могу обрести покой. Поднебесье превратилось для меня в ловушку.

– Гемма…

На этот раз в голосе нетронутого появилась решимость. Он почувствовал призыв бакалавров, и ему надо было спешить. Нельзя оставлять новенького на границе одного.

– Ты забываешь, что мы находимся здесь не для того, чтобы жить, а для того, чтобы могли жить другие, – произнес он твердо.

Его подруга молчала, устремив невидящий взор в лесную чащу. И Ансельм не мог уйти сейчас. Каждая секунда промедления могла стоить новичку жизни, но и Гемме он был нужен в этот момент.

Волшебница, наконец, увидела его напряженное лицо, сдвинутые брови, и поняла, что к чему.

– Иди, Ансельм, я же вижу, что тебе надо идти, – произнесла она как можно мягче, зная, что нетронутому необходимо быть уверенным в ее душевном благополучии, чтобы уйти.

– Я скоро вернусь, – пообещал он, поставил корзину на землю и исчез.

Очнулась Флоренс, лежа в холодной сырой траве. Сквозь сизые облака пробивался тусклый солнечный свет. Трава щекотала ей нос и щеку. Сфокусировав взгляд, Флоренс увидела ползущую по стеблю клевера божью коровку. Поняв, что уже утро, а последние воспоминания у нее связаны со вчерашней ночью, девушка резко прижала ладонь к груди, и издала вздох облегчения, когда нащупала скатившееся на плечо, но до сих пор покоящееся на цепочке кольцо.

– Он проснулся! - услышала она над ухом напряженный шепот.

Флоренс повернула голову и увидела склонившихся над собой двух странных старичков. Маленькие, в бежевых колпаках и балахонах, с седыми бородками, они выглядели как миниатюрные гномы. Миниатюрные, потому что даже стоя на ногах, они едва возвышались над ее головой.

Флоренс села, отряхивая с рукавов налипшую листву.

– Кто – «он»? – спросила она, понимая, что гномы внимательно следят за ней.

– Ты! – заявили они хором, тыкая ее в коленку нежными почти детскими пальчиками.

– Я – не он! – заявила Флоренс.

Она вздохнула и осмотрела местность. Слева возвышался лес. Казалось дорога, с которой девушка попала сюда, лежала сразу за ним. Справа же вверх уходил склон небольшого холма, но что за ним, отсюда было не рассмотреть.

– Мне пора, – сказала она, поднимаясь на ноги.

– Если ты не он, ты что, она? – спросил один гном, не обращая никакого внимания на ее предыдущие слова.

– А что, есть сомнения? – начала выходить из себя Флоренс.