— По-моему, они все нагло на нее глазеют.

— А ты, должна тебе сказать, весьма спокойно к этому относишься.

— Полагаю, к этому следует привыкнуть. Она всегда и везде будет привлекать внимание.

Насупившись, леди Уорфорд с минуту наблюдала за мадам. Потом сказала:

— Знаешь, Гарри, она кого-то мне напоминает…

Танец заканчивался, и Лонгмор заметил, как Аддерли пробирается к мадам.

— О нет, милый — процедил граф. — Забавляйся с кем хочешь, только не с моей веселой вдовой.

— С твоей? — удивилась мать. — Но она же не твоя. И ты ничего не сделал, чтобы завоевать ее.

— Все равно Аддерли не имеет на нее права. Он помолвлен с моей сестрой. Не говоря уже о том, что мадам обещала этот танец мне.

— Не устраивай сцен, Гарри! Только не здесь!

— Матушка вы ранили меня в самое сердце. Я никогда не устраиваю сцен.

Он не спешил и не расталкивал людей. Лорду Лонгмору это не требовалось. Достаточно было изобразить на лице соответствующее выражение — и гости поспешно перед ним расступались.

Когда граф подошел к парочке, оказалось, что Аддерли, неприлично близко наклонившись к уху мадам, что-то ей шептал.

— Жаль прерывать ваш тет-а-тет, — заявил Лонгмор, — но этот танец мой.

— По-моему, вы ошибаетесь. — Аддерли покачал головой. — Мадам де Вернон обещала танец мне.

Мадам в недоумении посмотрела на мужчин — и вдруг виновато потупилась.

— Какой ужас… Прошу меня простить, лорд Адд-лиии, Лорд Лан-мор верно говорить. Этот танец я обещать ему. Моя ужасная память… Умоляю не судить меня строго. Но ваш танец — следующий.

— Следующим будет ужин, — напомнил Лонгмор. — Поскольку это последний танец перед ужином… Полагаю, что удостоюсь чести повести вас к столу.

— Совершенно верно. Я забыть.

— Как легко вы все забываете! — упрекнул даму граф.

Она ответила ему неприязненным взглядом. А вот Аддерли достался куда более благосклонный.

— Увидимся после ужина, лорд Адд-лиии. Если я не слишком устать.

Аддерли поклонился и отошел со злорадной ухмылкой.

Лонгмор проводил его глазами, затем обратился к мадам:

— Считаете мое общество утомительным?

— Я не то сказать. Вы неправильно понять мои слова.

— И ваш взгляд тоже?

— О чем вы? — в растерянности пробормотала француженка.

— Я заметил, как вы на него смотрели. Полагаете, что я не могу распознать кокетство?

— Но почему я не могу кокетничать?! — возмутилась мадам — Почему мы снова и снова ссоримся из-за этого? Разве у меня на шее ошейник собачий? Я не ваш собака на поводке, лорд Лан-мор! И не принадлежать вам!

«Мечтай-мечтай», — мысленно ответил граф. Изобразив вежливую улыбку, проговорил:

— Возможно, вы правы. Но этот джентльмен принадлежит моей сестре, как я уже указывал вам.

— Чудовищно! В чем вы меня обвинять? Красть этого человека у ваша сестра?

— На днях вы, похоже, считали, что его срочно требуется украсть.

Мадам в раздражении взмахнула ручкой.

— Я сердилась и наговорить глупости. Но совсем недавно встретить вашу матушка, который так дружелюбно меня встретить. И ваша сестра простить мне маленькую ошибку. С чего вдруг мне их расстроить? Я здесь чужая. Одна. Никто меня не защитить. Кроме мои друзья. О, как я рада завести друзья!..

— Рад за вас. — Граф кивнул. — Однако же… Когда дружба переходит границы…

— Нет, я только приветлива! — Глаза блеснули синим огнем. — Да, конечно, я флиртовать с ними немного, как все женщины. Не понимать, почему вам это не нравиться. Вы не сказать мне ни единого восхищенного слова.

— Насколько припоминаю, я сказал три, — тихо произнес Гарри. — Что еще вы требуете, мадам?

Нежно-розовый румянец пополз от щек к шее, под бриллианты, украшавшие грудь Софи.

— Думаю, вы со мной играть! — бросила она.

— Вы так считаете? Считаете, что я играю вашими чувствами?

— По-моему, вам это кажется остроумная шутка.

— А разве нет?

Слезы заблестели в прекрасных глазах, и тут он вдруг понял, что они не играли. А если и играли, то все равно были очень близки к правде.

— Да-да, смешно, — кивнула мадам. — Уморительно! Ха-ха!..

И развернувшись в вихре атласа и кружев, соблазнительно покачивая бедрами, она направилась в другой конец зала.

Не успела Софи отойти, как перед ней вырос лорд Аддерли.

— Мне показалось, что вы обещали танец лорду Лонгмору.

— Похоже, я устать, — раздраженно бросила мадам, принимаясь энергично обмахиваться веером. Пусть думает, что они с Лонгмором поссорились из-за него! — Я потеряла настроений танцевать. Мне здесь больше не нравится. Я потерять всякий удовольствие от этот бал.

— Я тоже, — сказал Аддерли по-французски с ужасным английским акцентом. — И вы знаете причину.

Она посмотрела на него поверх веера.

— Разве?

— Неужели я не сказал вам? — В тихом голосе Аддерли отчетливо звучала страсть. — Неужели я не открыл вам душу? Ведь каждое слово, написанное вам, вырвано из моего сердца. Вы знаете, какие муки я терплю? Почему вы терзаете меня?

Мадам поспешно осмотрелась.

— Вы неосторожны. Кто-нибудь может услышать.

— Мы должны поговорить и все уладить. Почему вы каждый день меняете решение?

— Каждый день?.. Сколько дней мы знакомы? Да, дней, милорд. Не лет, не месяцев и даже не недель. Несколько дней, несколько писем, вот и все…

Да, она отвечала ему. Давала основания надеяться и в то же время отчаиваться. Умудрялась поощрять его и одновременно отталкивать, как бы проявляя нерешительность. Но старалась никогда не отвергать его окончательно, чтобы не давать повода сдаться и отступиться.

— Вы не должны так упорно настаивать, — продолжала мадам.

— У меня нет времени ждать. Если хотите растоптать мое сердце, сделайте это сейчас. Убейте мою надежду, только сделаете это быстро. Ради бога, не причиняйте мне лишних страданий.

Она отошла, и он последовал за ней.

— Вы торопите меня, — упрекнула она. — Женщину нельзя торопить в сердечных делах.

— Я с первого взгляда понял, что люблю вас. И понял, что мы должны быть вместе.

«Понял, как только пронюхал о состоянии мадам», — мысленно усмехнулась Софи.

Перед ними появился слуга с подносом, на котором стояли бокалы с шампанским. Но она покачала головой и бросила на ходу:

— Нам нельзя здесь говорить. Слишком много людей. Слишком много суеты. Встретимся в другой раз.

— Сейчас все уйдут на ужин. Лучшего времени не представится, — заявил Аддерли. — А другого раза не будет. Я должен знать сегодня. Вы обещали ответить.

— Вы слишком дерзки! — Похоже, она сделала все возможное, чтобы вызвать его на откровенное признание.

— Мадам, время работает против меня.

— Ах да, вы должны жениться…

— Это вам решать.

— Я не могу вынести мысли о том, что придется отнять вас у этой милой девушки. Разбить ее сердце? Я не из таких женщин.

Софи по-прежнему неторопливо шагала по залу, а Аддерли неотступно следовал за ней.

— Разбить ее сердце? — усмехнулся он. — Да вы же прекрасно знаете, что она с трудом меня выносит. Вся ее семейка презирает меня. Не будь одного дурацкого момента, я сейчас был бы свободен. И тогда ждал бы и ждал, пока вы не решитесь!

— Одного дурацкого момента? О, откуда мне знать, что я для вас — не очередной дурацкий момент?

— Каких доказательств вы хотите?

Они подошли к стеклянным дверям, сейчас открытым, чтобы в зал задувал свежий воздух. Двери вели на небольшую террасу с каменными перилами. Свет из бального зала падал на террасу, но левая ее сторона оставалась в тени. Зато в саду горели фонари. Так романтично!

Софи незаметно улыбнулась, вышла на террасу и шагнула в тень.

— Каких же вы хотите доказательств? — снова спросил Аддерли.

— Я не потерплю тайной связи, — тихо ответила мадам. — Я была верна мужу. Я порядочная женщина и не стану вашей любовницей. Я не куртизанка.