Я открыл глаза. Тьма вокруг, почувствовав, что я ожил, сгустилась, наблюдая, подобно приготовившемуся к прыжку дикому зверю. Однако жертва не двигалась, и вскоре она успокоилась и снова мягко растеклась по комнате. В этом мире всё было живым…

Продолжая лежать с открытыми глазами, я не думал ни о чём. Через какое-то время первая мысль все-таки не выдержала и осторожно коснулась сознания, породив в нём одно слово.

«Тьма…»

Снова затишье.

А затем мозг, проснувшись позже всех остальных органов, начал новый мыслительный процесс.

Было и правда, необычайно темно. Странно, ведь ещё прошлой ночью светила луна, а сегодня её будто совсем с неба убрали.

Да в своём ли я мире?

Тёмной же вспышкой меня пронзил страх, и я резко сел, дико озираясь. Стол, шкаф, шторы… Нет, не может быть… Прищурился – удалось различить в постепенно рассеивающейся мгле более мелкие вещи. Меч в углу, сапоги, валяющиеся у кровати, плащ на стуле, переплетения рисунка на шторах…

Ох, господи…

Я с тихим стоном повалился обратно на кровать. Да, всё нормально, это мой мир. Это всё моё, я действительно здесь, ни в каком не сне.

Дома.

Однако, полежав ещё немного, я понял, что не хочу спать. Тоже странно, если так посмотреть… Весь вчерашний день меня гоняли, вконец измотали непривычной пока тяжестью тренировки. А тут – проснулся среди ночи, хотя, по идее, должен спать до утра как убитый.

И тут тёмная волна накатила снова: я вспомнил, чем закончился вчерашний день, – и понял, что теперь точно не засну.

Слез с кровати, нащупал и надел сапоги, накинул прямо на голое тело плащ и пошёл на автомате туда, куда тянуло больше всего, – на свежий воздух, на балкон.

Снаружи тьмы было ненамного меньше; только благодаря скудному освещению, идущему от города внизу, угадывались очертания перил балкона. Сверху навалился космический мрак, а облака, выделявшиеся даже на его фоне, казались вообще кусками, вырванными из первозданной Бездны.

«Интересно, если бы я умел ориентироваться по звёздному рисунку, сумел бы понять, где нахожусь?»

«Вряд ли это другая планета».

«А вдруг?»

«А мне это нужно?»

«Нет. Я дома».

Правда, в этом доме ещё предстояло навести порядок…

Ума не приложу, что делать с Орой. Вчерашний разговор не дал никакого положительного результата, более того, я загнал ситуацию в тупик, морально узаконив войну за веру. Есть два лагеря, инферналка – в одном, все остальные – в другом. Хочешь жить, умей вертеться.

Она правильно начинала рассуждать: иметь армию здесь в порядке нормы. Но весь вопрос в том, как её использовать. Для защиты – хорошо. Для нападения… по моим вчерашним рассуждениям получается, что – тоже хорошо, если за идею.

С другой стороны, у меня не стоит задачи перековать инфернала в священника: избавить его от гнева, зависти, гордыни, и так далее. Только научить мирно сосуществовать с прочими обитателями этого мира. Хочет воевать – пускай воюет, главное, чтобы в меру и помимо этого он знал другие способы занять себя.

Отличной тактикой было бы подружить Ору со всеми Правителями, исходя из логики, что между друзьями возможны ссоры, но не войны. Однако, если я правильно понял её интонации во время разговора, у неё понятие друзей своё, не совпадающее с моим. То есть попробовать-то можно, но гарантий никаких…

Надо увлечь её чем-то. «Переключить», как говорит она сама. Не знаю, сколько времени на это потребуется, неделя, месяц, год, но нужно, чтобы она попала в обстановку, где не действуют правила, к которым она привыкла. Научить человека жить по-новому можно только после того как он сам понял, что не может жить по-старому.

Спать не хотелось, и я ещё довольно долго стоял на балконе, разглядывая ночное небо, раскинувшийся под ним город и думая о завтрашнем дне.

В какой-то момент взгляд зацепился за один из храмов, разбросанных по разным частям города. Каждый из них окружала небольшая парковая зона, открытая в дневное время для прогулок горожан; да и в ночное, по факту, тоже – оград всё равно не имелось. Правда, в ночное они выглядели скорее зловеще, чем привлекательно: густые мрачные лесополосы, из которых поднимались малопонятные силуэты с заострёнными верхушками.

Прикинув, что хотел бы видеть, я стал составлять образ. Деревья одного из парков проявились калейдоскопом оттенков – между веток повисли фонарные шары из цветного стекла, соединённые между собой флюоресцирующими лентами. «Волна» перекинулась на соседний парк, оттуда на прочие, и вскоре существенная часть города преобразилась, приобретя таинственно-сказочный вид.

До того, как возникла сонливость, как раз хватило времени постоять полюбоваться сделанным и прикинуть план будущих действий.

С довольной усмешкой я помог противнику подняться. Обменявшись дружескими хлопками по плечам, мы повернулись к Николаю.

– Отлично, Маркус, – учитель улыбнулся. – Хоть с техникой у вас пока не ладится, ловкость на подходящем уровне.

– Техника дело наживное, – довольно улыбнулся я. – Да и, в любом случае, прогресс есть.

– Это да. Но я бы посоветовал ещё и завтра потратить пару часов на тренировку.

– Пару?..

– Завтра воскресенье, занятия не будет, – Николай усмехнулся. – И мне кажется, я сделал ошибку, что напомнил об этом.

Вместе с остальными учениками я направился в соседний зал на ужин, по дороге снова уйдя в мысли.

Выходной это хорошо. Надо подумать, как его провести с максимальной пользой, если не для государства, то для себя. Но это потом, до того – предстоит второй разговор с Орой. Чутьё подсказывало: то, что она сегодня пришла на тренировку на несколько часов позже и ушла несколькими ранее положенного, следует трактовать как предрасполагающий факт, потому как он умещался в модель поведения несобранного, но зато не затаившего на меня обиды человека.

Вопрос о том, какую роль в определении моих действий должно играть предвзятое чутьё, я решил отложить до лучших времён.

– Ага, – донеслось из-за двери в ответ на стук.

В комнате появился новый предмет мебели, из тех, которые я увидеть никак не ждал, – зеркальный уголок для наведения макияжа. Это было довольно странно: в моём восприятии Ора и косметика не пересекались, пожалуй, никак, в первую очередь в силу создаваемого ей самой образа.

Причём она продолжала его придерживаться: перед уголком стоял небольшой крутящийся стул со спинкой, с которого инферналка закинула ноги на свободный край тумбы и за счёт этого больше походила на офисного менеджера, чем на светскую даму.

– Чего застыл? – весело поинтересовалась Ора, не отвлекаясь от процесса. Она явно была довольна произведённым впечатлением.

– Не думал, что тебя что-то связывает с макияжем.

– Его сложно любить, когда на него нет денег. Зато когда можно создать всё что угодно по щелчку пальцев – пуф!

Инферналка в самом деле щёлкнула пальцами и одна из баночек выстрелила вверх клубом белой пыли, похожей на пудру. Я усмехнулся: кажется, она не играла, а с искренним интересом осваивала новые возможности.

– Ты опять поболтать пришёл?

– Ага. У меня полно тем, которые хотелось бы обсудить.

– Ну, выкладывай, – Ора безжалостно стёрла всю нанесённую на лицо краску, вернув прежний вид, развернулась и выжидающе уставилась на меня. Сев на диван, я попытался подобрать слова для плавного вступления, но потом плюнул и перешёл к сути:

– Можешь рассказать, как для тебя воспринимаются друзья?

– О! – удивилась инферналка, садясь поудобнее и закидывая ногу на ногу. – А в чём дело?

– Меня этот вопрос в целом интересует. Что для тебя значат друзья, как ты их определяешь для себя?

Готовый ответ у Оры отсутствовал, и неудивительно. Подумав, она решила:

– Друзья это те, с кем есть какая-то общая деятельность.

– Так просто? – удивился в свою очередь я. – А как же эмоции, всё остальное?

– Ну, нормальная деятельность подразумевает, что оба участника получают от неё удовольствие. Иначе это так, партнёрство.