– Ты с этим и без меня прекрасно справляешься, – отозвалась я. – Я лишь выполняла твое задание. Сама же выбрала королевскую тематику.

Ида Белль и Герти покинули свои посты возле девчачьих голов и обошли вокруг, чтобы увидеть причину гнева Пэнси. Герти вскрикнула и принялась обмахиваться бумажной тарелкой. Ида Белль зажала рот ладонью. Не уверена, от ужаса ли, или пытаясь сдержать смех, но, зная ее, скорее последнее.

– Никто в королевской семье, – зарычала Пэнси, брызгая на меня слюной, – никогда так не вырядится. Даже в личных покоях.

– Ошибаешься, – не сдавалась я. – Я взяла образ женщины, фотографиями которой пестрит интернет. Загугли «Леди» и первым делом получишь тысячи ее снимков.

Герти сдавленно вскрикнула и скрючилась, обхватив живот. Ида Белль слегка опустила руку, и я увидела, что ее губы дрожат.

– Случайно не… – начала она, – эм… не Леди Гага?

– Точно, она самая. Я прежде не слышала эту фамилию, но я ведь не вожу дружбу с титулованными европейцами.

– Я сейчас в обморок упаду. – Герти рухнула на стул и опустила голову между колен; ее плечи мелко тряслись.

Не думала, что такое возможно, но физиономия Пэнси покраснела еще сильнее.

– Ты… ты обывательница! Я не стану работать с такой дурой!

Я замерла, надеясь, что вынужденная неподвижность помешает мне прикончить ее на месте. Одно простое слово – дура – мгновенно отшвырнуло меня в детство. В голове эхом отдавался голос отца: «Родись ты мальчиком, не была бы такой дурой».

Ну все. Я хлебнула уже достаточно дерьма и прямо сейчас собиралась поставить точку.

Я наклонилась и посмотрела прямо в глаза Пэнси:

– Назови меня так еще раз, и будешь учиться говорить без зубов.

Видимо, что-то в выражении моего лица ее впечатлило – она отступила на шаг, и в ту же секунду к нам подбежала Селия.

– Ты мне угрожаешь? – прошипела Пэнси.

– Я не занимаюсь угрозами. Я строю планы.

Должно быть, окрыленная присутствием матери, она вдруг замахнулась и попыталась меня ударить. Безуспешно. Я перехватила руку в нескольких сантиметрах от своего лица и резко ее вывернула, так что Пэнси завопила и согнулась пополам. Селия вцепилась в меня, пытаясь отодрать от дочери, но куда ей до моей мертвой хватки.

– Если когда-нибудь снова тронешь меня, убью. В принципе, могу и сейчас. Спасу мир от твоего присутствия.

В спину вдруг уткнулось что-то холодное, твердое и круглое, и Ида Белль прошептала мне на ухо:

– Не надо.

Я была на девяносто девять процентов уверена, что она тычет в меня плойкой, но с Идой Белль всегда остается один процент сомнения. Обезвредить ее не составило бы труда, однако это лишь привлекло бы к нам излишнее внимание. И продемонстрировало бы навыки, которые я старалась скрыть от прочих жителей Греховодья.

Я отпустила Пэнси и, повернувшись, успела увидеть, как Ида Белль кладет на стол плойку. Она бросила на меня виноватый взгляд и схватила сумочку:

– Полагаю, мы закончили?

– О да, вы закончили, – самодовольно протянула Селия. – Совсем. Когда Герберт узнает о случившемся, он раз и навсегда отстранит ОГД от участия в фестивале. Я об этом позабочусь.

– Обещаешь?

– Слава богу!

Голоса Иды Белль и Герти прозвучали в унисон, и я усмехнулась.

– Давайте займемся чем-нибудь стоящим.

Ида Белль оскалилась на Селию и Пэнси:

– Мы уже на шаг впереди вас.

И пошла прочь. Мы с Герти поспешили следом. Никто не проронил ни слова, пока мы не загрузились в «кадиллак», а затем старушки расхохотались. До слез.

– Расскажете, что смешного? – спросила я, уже готовая отправиться домой пешком.

Ида Белль отдышалась и попыталась успокоиться.

– Ты всерьез думала, что Леди Гага – аристократка?

– Полагаю, это не так?

Герти вновь покатилась со смеху, а Ида Белль вытерла глаза и покачала головой:

– Она поп-звезда, очень известная – в основном, своими дикими нарядами. Ну и голос хороший.

Герти кивнула и с трудом выдавила:

– «Порочный роман» в моем плей-листе.

– Без понятия, что это значит. Итак, давайте проясним: эта Гага присвоила себе титул, не будучи аристократкой. Я так понимаю, она не входит в список людей, с которых Пэнси хотела бы брать пример?

– Никогда и ни за что.

Я всплеснула руками:

– Ну и откуда мне, черт возьми, было знать, что люди самовольно награждают себя титулами? Я торчала на Ближнем Востоке и не следила за делами кучки европейцев.

Герти вновь захихикала, но под строгим взглядом подружки зажала рот руками.

– Вообще-то, Гага американка, – пояснила Ида Белль и какое-то время молча смотрела на меня, склонив голову. – А ты ведь и правда ничего об этом не знаешь. Я поначалу думала, что ты над нами просто прикалываешься, но теперь… У тебя что, нет телика? Ты не слушаешь радио?

– Нет и нет. В комнате отдыха в Управлении стоит телевизор, но тридцати минут достаточно, чтобы узнать главные мировые новости.

Герти перестала смеяться и опустила руки:

– Тогда чем ты занята, когда не работаешь?

– Не знаю. Изучаю новые боевые искусства, оружие. Хожу на стрельбище. У моего напарника Харрисона есть огромный участок земли за городом. Иногда мы ездим туда и что-нибудь взрываем, соревнуясь, кто соорудит лучшую бомбу…

Я нахмурилась, внезапно осознав, насколько пуста моя настоящая жизнь – особенно в сравнении с нынешней в Греховодье. Что действительно странно, если подумать. В городе с полумиллионом человек я лишь существовала, а здесь, где всего сотни три жителей, – за считанные часы окунулась в гущу событий.

Странно. Занятно. И печально.

Старушки притихли и глядели на меня с… сочувствием? Я редко видела это выражение, так что сомневалась. Зато точно не желала видеть его снова.

– Слушайте, мне нравится моя жизнь. И я жду не дождусь, когда смогу к ней вернуться. Возможно, вам она кажется блеклой, но это то, в чем я разбираюсь. И чего хочу.

Ида Белль кивнула:

– Мы понимаем. Из-за работы ты словно существуешь в другом мире. Мы тоже через это прошли, и когда война закончилась, труднее всего для меня оказалось вновь привыкнуть к местной жизни.

Герти закатила глаза:

– Ты до сих пор не привыкла. – И посмотрела на меня. – Я знаю, как тяжело тебя даются попытки вписаться в этот город. Греховодье – странное место даже по стандартам Юга. А уж в сравнении с привычным тебе миром – вообще другая вселенная.

– Но ты прекрасно справляешься, – вставила Ида Белль.

– Хм.

Они явно пытались меня приободрить, но эффект получился противоположным. Я наконец осознала, насколько узок мой кругозор. И что мир полон вещей, в которых я ни черта не понимаю.

Возможно, настала пора для перемен.

Не то чтобы я собиралась бежать в магазин за средствами для волос или типа того – ничего радикального. Но я вполне могла бы читать что-нибудь помимо книг об оружии. И включать телик в гостиной Мардж не только на Си-Эн-Эн.

– Дамы, – объявила я, пока не передумала, – похоже пришло мое время выяснить, что творится вокруг, кроме политики и войны.

Герти улыбнулась и захлопала в ладоши:

– Будет весело!

– Это займет целую вечность, – проворчала Ида Белль, – а я уже не молодуха.

– Тебя все на свете не устраивает? – спросила Герти.

– Когда не сплю – да.

– Я постараюсь сделать процесс безболезненным, – сказала я. – Буду выбирать только самое веселое и интересное.

Ида Белль приободрилась:

– Ну, в таком случае, в эту субботу состоятся гонки в Лангустах.

– Опять ты со своими тачками, – отмахнулась Герти.

– Что за лангусты и почему люди в них гоняются? – спросила я.

Ида Белль посмотрела на Герти и усмехнулась:

– Поужинаем? Франсин сегодня варит речных раков. Это станет первым уроком.

– Вы ведь о еде? Еде от Франсин?

Нужно было убедиться, так как единственное, чего я сейчас хотела, – это есть и убивать. Первый вариант казался более безопасным, хотя эти разговоры о раках несколько смущали.