– Серьезно? – прорычала я. – Не смогли нас арестовать, так теперь будете преследовать меня у меня же дома?

– Когда речь о полиции, это называется не преследование, а наблюдение, – оскорбился Картер.

– Спорно, учитывая, что я не виновна в преступлении, которое вы расследуете, и вам это известно.

Он вздохнул, но не ответил. Я присмотрелась повнимательнее и поняла, что он выглядит еще более измученным, чем я. Неудивительно. Картер пахал несколько суток без сна и продыха, сражаясь с жаждущими моей крови местными и тратя уйму времени на догонялки со мной, Герти и Идой Белль. А ведь еще и убийцу ловить надо.

Меня захлестнуло сочувствие. Я слишком часто бывала на его месте. Некоторые миссии пролетают легко и быстро. Другие же тянутся целую вечность без сна и пищи. По возвращении домой у меня каждый раз уходит несколько недель на восстановление.

– Вы голодны? – спросила я.

– Что? – опешил Картер.

Ну, вопрос, наверное, и правда странный.

– Вы уже ели?

Он поднял стаканчик кофе и надкусанный протеиновый батончик, и мое сочувствие зашкалило.

– Я собираюсь разогреть куриную запеканку из кафе Франсин. Может, зайдете и нормально поедите?

Картер задумался, но тут же покачал головой:

– Это было бы неуместно.

– Почему? Вы здесь, дабы убедиться, что я не отправлюсь никого убивать, так? Если будете рядом, то никого, кроме вас, я убить и не смогу. К тому же, вдруг добропорядочные граждане Греховодья решат, что вы меня допрашиваете или обыскиваете мой дом, и станут к вам добрее.

Он склонил голову набок и несколько секунд неотрывно на меня смотрел.

– Зачем вам это? – спросил наконец.

Я всплеснула руками:

– Может, я вообще золотце. Ну а что? Вопреки мнению большинства, я умею быть милой. Может, мне вас просто жаль, ведь в каком-то смысле мы в одинаково неприятном положении и оба в этом не виноваты. А может, я боюсь, что, если вы не подсобите мне с ужином, я съем все сама и ближайшие лет десять проведу на беговой дорожке, пытаясь сбросить вес.

Губы Картера дрогнули, и он таки разродился настоящей улыбкой:

– Что ж, пожалуй, люди решат, что я наконец накажу преступницу-янки.

– Эй, я тут, вообще-то, оливковую ветвь протягиваю.

Он распахнул дверцу внедорожника и выбрался наружу, сжимая толстую папку под мышкой. Я предположила, что это дело Пэнси, раз уж Картер не рискнул оставить его в машине. Конечно, он мог подумать, будто я нарочно заманиваю его в дом, а Ида Белль и Герти тем временем выкрадут документы. И должна признать, на секунду мне такое пришло в голову. Видимо, не такая я и милая, как утверждала.

Картер последовал за мной в дом, потом по коридору на кухню и скользнул на стул в углу, положив папку на стол рядом с собой.

– Пива хотите?

– Больше всего на свете, но мне нельзя.

– Точно, служба и все такое. Тогда содовую? Холодный чай?

– Полагаю, рутбир [12] у вас вряд ли найдется? – В эту секунду Картер походил на переполненного надеждой мальчишку.

– Если честно, обожаю рутбир. Забрала из универмага последние четыре бутылки.

Достав напиток из холодильника, я наполнила два высоких стакана, затем отрезала два больших куска запеканки и сунули их разогреваться.

Картер от души глотнул рутбира и уставился в окно на мутный байю, медленно ползущий к Мексиканскому заливу.

– Знаете, – сказал, не отрываясь от пейзажа, – когда растешь или хотя бы разок побываешь в таком месте, как Греховодье, просто не верится, что здесь может происходить нечто ужасное. – Я уселась напротив него, и Картер перевел взгляд с окна на меня: – В смысле, климат тут, конечно, стервозный, так что хватает и ураганов с торнадо и просто опасных профессий, но все это часть нормальной жизни.

– В отличие от убийства, – тихо добавила я.

– Как правило.

Я кивнула:

– Помню, едва приехав в город и шагая по улице, я еще подумала, мол, здесь убивают только тех, кого хотят съесть, а потом превратить в чучело.

– Или очистить от чешуи и зажарить. – Картер едва заметно улыбнулся. – Да, раньше так и было.

– И почему изменилось?

Он пожал плечами:

– Время не стоит на месте. Люди ожесточились, стали более бесчувственными к тому, что еще лет десять назад привело бы их в ужас. Ну и темные секреты, копившиеся годами, кажется, начали всплывать на поверхность.

– То есть, по-вашему, раньше южное воспитание мешало местным копаться в чужих делишках, но теперь у людей гораздо меньше шансов скрыть или даже просто проигнорировать сомнительное поведение?

– Ага, типа того.

– Думаете, Пэнси настигло ее прошлое?

– Я не вправе обсуждать текущее дело, особенно с подозреваемой.

Я закатила глаза:

– Значит, да. Вы проверили доктора Райана?

Картер вздохнул:

– Вы ведь не отвяжетесь?

– Эй, на кону моя свобода. Вы не можете винить меня за парочку вопросов.

Он нахмурился и пару секунд изучающе на меня глядел.

– Что ж, думаю, на вашем месте я бы тоже не удержался. Так и быть, брошу вам кость. Полиция Нового Орлеана по моей просьбе задержала доктора Райана. Утром съезжу туда для допроса, но на многое уже не рассчитываю.

– Почему?

– Он попросил адвоката еще до того, как его вытащили из отеля.

Звякнул таймер духовки, и я встала, чтобы достать запеканку. Вызванный адвокат нисколько не удивил. На месте доктора – и с его деньгами – я бы и сама поступила так же. Но коли он под стражей по подозрению в убийстве, у Картера хотя бы не возникнет проблем с проверкой его звонков.

Поставив тарелку перед гостем, я со своей опять уселась напротив. И после первого же укуса блаженно вздохнула.

– Если б я жила здесь постоянно, то меня пришлось бы транспортировать исключительно на грузовой платформе.

Картер усмехнулся:

– Франсин очень талантлива.

– Как и Элли. Подождите, пока отведаете ее новый персиковый пирог…

– Один из моих любимых. – Он тоже сунул в рот кусок запеканки. – Смотрю, вы с Элли подружились? Не ожидал.

– Почему?

– Во-первых, из-за вашего титула королевы красоты и былых неприятностей Элли с Пэнси. Во-вторых, потому что Элли активная и общительная, а библиотекари обычно более замкнуты.

– И в-третьих, потому что я с севера от линии Мейсона-Диксона [13]?

– Отчасти, – ухмыльнулся Картер.

– История с конкурсами красоты раздута моей матерью, – выдала я уже отрепетированную ложь. – Это была ее мечта, не моя. И да, я действительно замкнутая. Люди, как правило, дико бесят своей болтовней. А иногда и когда молчат тоже.

– И все же вы спелись с Герти и Идой Белль – двумя худшими примерами для подражания в Греховодье – едва приехав в город.

– Да, но они нуждались в помощи. Я подумала: «Ну что за милые старушки, а их подругу обвиняют в убийстве… почему бы мне не присоединиться?»

– Вас одурачили.

Я хмыкнула:

– Сейчас я это понимаю, но тогда-то откуда мне было знать? Они кажутся такими безобидными.

Картер кивнул:

– А в следующую секунду вы улепетываете из болотного бара в одном мусорном мешке.

– Есть такое, но я не жалею, что помогла им. Мари – чудесная женщина, и теперь она наконец свободна от тени исчезнувшего мужа, нависавшей над ней точно топор палача. Свободна жить, как ей хочется.

Он вновь какое-то время просто смотрел на меня, затем кивнул:

– Возможно, конечно, что вы просто добрая, милая и наивная, но как-то сомневаюсь. У меня сложилось впечатление, что вам в радость быть в гуще событий.

Я глотнула рутбира, пытаясь сформулировать достойный ответ. Разумеется, мне нравится быть в гуще событий! Вся моя жизнь только из этой гущи и состоит, но реальная Сэнди-Сью наверняка не совершила бы ни одного поступка из тех, что совершила я по приезду в Греховодье.

– Полагаю, я слишком засиделась в библиотеке. А еще люблю «Закон и порядок».