— Как вы сюда попали?

— Вряд ли вам это понравится, но вынужден объяснить: я вошел через окно.

— Вы нуждаетесь в помощи?

Незнакомец приоткрыл глаза, веки оказались тонкими, бледными. С минуту он прислушивался к своим ощущениям.

— Да нет, я не болен. И помощь мне не нужна… Впрочем, я не уверен в этом… Ваш Папий Урс постоянно мешал мне, но я все же умудрился более или менее выспаться.

— Мешал? Как это — мешал?

— Пока я бодрствую, он старается меня не замечать, но стоит мне уснуть, он тащит меня в утилизатор.

— В утилизатор? — Доктор Хайдари смешался. — Мой Папий действительно из очень старой серии, но как он может игнорировать ваш энергетический индекс?

Незнакомец скривил лицо в странной полуулыбке.

— У меня нет браслета.

— Вы шутите?

— Нисколько! — Казалось, незнакомца создавшаяся ситуация не смущает. — Вот смотрите… — Он поднял левую руку, рукав халата спустился до локтя. Рука без браслета выглядела непристойно.

— Как это может быть? Кто вы? — И догадался: — Ага Сафар?

Незнакомец кивнул.

— Вас ищут. Либеры создали вокруг вас целый миф. Почему вы отсиживаетесь здесь? Как вы ушли из медицинского центра?

Ага Сафар неприятно ухмыльнулся.

— Меня просто нет. Я умер.

— Вот как? Умерли? Где же ваш труп?

— Труп? — не понял Ага Сафар.

— Да, да, труп. Если вы умерли, должно же после вас что-то остаться.

Они рассмеялись одновременно, и это несколько сгладило мешавшую им неловкость.

— Еще месяц, и либеры объявят вас святым.

Ага Сафар равнодушно пожал плечами.

— А тогда… на карнизе… — Доктор Хайдари все же не удержался, спросил. — Вы ведь знали, что аварийная система сработает быстрее и надежнее, чем человек… Почему вы вылезли на карниз?

— Инстинкт, — буркнул Ага Сафар.

— Вы воспитаны матерью?

— Самой настоящей.

Доктор Хайдари понимающе кивнул. Истинная гармония достигается только в Общей школе. Гомер рядом со Жданом тоже грубоват.

— Если Папий мешал вам, почему вы не удалили его из комнат?

— Я не слишком силен физически…

— Ах да, у вас нет браслета.

— Вот именно. И я не знаю, что делается у вас, в мире МЭМ.

— В мире МЭМ?

— А как мне назвать его по-другому? — огрызнулся Ага Сафар. — Все в этом мире связано с МЭМ. Если ты не включен в его систему, ты никто. Это все равно как если тебя нет в мире… Признаюсь, доктор Хайдари, я пытался выйти на МЭМ.

— Каким образом?

— Через башенку Разума. Простите, я обнаружил ее сам. Я не знал раньше, что башенки Разума могут быть в частных квартирах. Я слышал, что все такие башенки тоже находятся под контролем МЭМ.

Доктор Хайдари покачал головой:

— Это не так.

— Я уже понял. МЭМ мне не ответил.

— И не мог ответить. — Доктор Хайдари чуть нахмурился. — Башенки Разума никак не связаны с МЭМ. Они — единственное место, где ты можешь побыть вне контроля. Не каждый это знает, но они созданы для уединения. Центральный Разум — лишь символ, но почему не поддержать иллюзию, если она не приносит вреда? — И переспросил: — Как вы ушли из медицинского центра?

— Случайно… Я пришел в себя раньше, чем ожидали люди или машины.

— Вы голодны? Вы позволите накормить вас настоящим, полноценным обедом?

Ага Сафар кивнул:

— Овощи… Вот по чему я соскучился… Как можно больше овощей, доктор Хайдари…

— Папий, — негромко приказал доктор Хайдари, — обед.

Папий Урс, томившийся в прихожей, мгновенно отреагировал на приказ, они услышали его торопливые шаги.

— Этот живой вид… — хмуро кивнул Ага Сафар в сторону пыльной дороги. — Кто его разрабатывал?

— Я сам.

— Вы? — Ага Сафар недоверчиво приподнял редкие белесые брови. — Но ведь такое надо увидеть. Хотя бы мысленно.

— Я и видел.

— Как? — испугался Ага Сафар. — Видели?!

— Да… На старой открытке… Так это когда-то называлось… Я нашел открытку случайно, разбирая архив своего прадеда… Он жил в эпоху странных несообразностей… Конец двадцатого века… Боюсь, вам трудно это представить… — Он увидел, как мрачно и насмешливо блеснули глаза Ага Сафара, и поправился: — Впрочем, вы историк… Мой прадед жил где-то там, за этими соснами… Не знаю почему, не могу этого объяснить, но этот вид неизменно трогает и печалит меня… Может, там, за этим бугром…

— Ничего там нет особенного за этим бугром, — раздраженно перебил Ага Сафар доктора Хайдари. — Деревянный дом, таких было много… Куст красной смородины…

— Вы говорите так, будто видели все это.

— А почему бы и нет?

«Он явно переутомлен… Не стоит с ним спорить…» Не торопясь, но и без излишней медлительности, Папий Урс вкатил в кабинет невысокий столик.

— Так я и знал, — заметил Ага Сафар с мрачным удовлетворением. — Столик сервирован на одного человека.

— Папий!

Биоробот принял приказ и задумчиво удалился.

— Если подняться по той тропинке… Она у вас еле намечена… — Ага Сафар обиженно поджал узкие губы. — Там можно действительно выйти к деревянному дому… С вашим прадедом никогда не бывало скучно… Он знал себе цену… Впрочем, с его приятелем скучать тоже не приходилось…

— Как его звали?

— Вашего прадеда? — ухмыльнулся Ага Сафар.

— Нет, приятеля, о котором вы говорите.

— Альвиан.

Они долго смотрели друг на друга: Ага Сафар — с мрачным торжеством, доктор Хайдари — с сомнением.

— Вы не ошиблись… В бумагах прадеда я не раз натыкался на это имя… Необычное имя… Откуда оно?

Ага Сафар пожал плечами. Он не знает. Но он помнит одну историю, рассказанную когда-то Альвианом. Альвиан попал однажды в старообрядческий скит… Вам не нужно объяснять, что это такое?… Скит находился где-то в Саянах… «Это, что ли, Елфимия внук? Это, что ли, выходит, что бабка Манефа самая близкая его родня? Или бабка Евпраксия ближе?…» Так отнеслись к Альвиану старообрядцы. Не будь он родней, его бы в скит и не пустили… Ага Сафар думает, что имя Альвиана оттуда — из старины…

— Вы хорошо рассказываете, с вниманием к деталям, — заметил доктор Хайдари. — У вас, наверное, хорошая память.

— Ваш сын назвал ее ложной, — Ага Сафар криво усмехнулся. — Правда, Альвиан этого не находил. И ваш прадед тоже. Оба они сочувствовали нам.

— Нам?

— Вот именно.

— Но кому «нам»?

— Людям будущего. — Ага Сафар настороженно моргнул. — Вам, мне, Гумаму… Всем, кому придется жить в будущем…

— Но почему? Чем было вызвано это сочувствие?

— Тем, что они знали, ради чего ведут борьбу, а мы в своем будущем можем растеряться… Они говорили: трудней всего сделать шаг, который можно не делать… Они боялись, что мы захотим остановиться, отдохнуть… Не этого ли хотят сейчас либеры?

— О чем вы? — удивленно спросил доктор Хайдари, отсылая из кабинета Папия Урса. Папий Урс только что сделал попытку отнять у Ага Сафара чашку с соком.

— О нас с вами, — недоброжелательно хмыкнул Ага Сафар, — о МЭМ, либерах, проблеме личностных контактов, обо всем, что отсюда вытекает. — И быстро добавил: — Я лишен опеки МЭМ. У меня нет браслета. Инфоры мне не отвечают. Расскажите, что там сейчас у вас?

Криза Рууд: Общая школа нуждается в реформах. Хриза Рууд: Общая школа не должна вызывать неприязни.

Сирены Летящей. Судьба Дага Конвея. Особое мнение палеонтолога Гомера Хайдари.

Гумам против ТЗ. Гумам. «Каталог образов».

«Гелионис» как вариант будущего. Южные либеры требуют: Мнемо должна принадлежать всем.

Доктор Чеди: наше возможное будущее.

Доктор Чеди: государство — семья или каждая семья — государство.

- Вот, вот, этого они и боялись — Альвиан и ваш прадед.

— Чего именно? — не понял доктор Хайдари, отсылая от стола вновь появившегося Папия Урса. На этот раз Папий Урс пытался отнять у Ага Сафара нож.

Ага Сафар нож не отдал.

— Вот этого они боялись… Того, что появится некий доктор Чеди… Того, что отлаженная система начнет вдруг давать сбои… Того, что либеры потребуют возвращения к системе, доступной каждому…