Оставаясь в юридическом отношении равноправными, по своему социальному и, тем более, экономическому положению торгово-ремесленное полноправное население подвергалось существенному расслоению. По данным Л.П. Репиной в отношении Лондона, в список налогоплательщиков в 1332 г. было внесено 1627 человек при населении в 40 тыс., т.е. приблизительно 4%.^{244},[45] Подавляющее большинство налогоплательщиков составляли представители купечества, ремесленных и торговых гильдий, цеховой верхушки. В XIV–XV вв. процесс имущественной дифференциации в Лондоне достиг наивысшего уровня: произошло четкое выделение узкого круга богатейших представителей торгово-ростовщического капитала; довольно значительного среднего слоя самостоятельных ремесленников и торговцев; массы малоимущих фрименов, ниже которых находились подмастерья, ученики, наемные работники, полноправными бюргерами не являвшиеся^{245}.

Как показали исследования, социальное размежевание в Лондоне шло по трем основным направлениям: между полноправными членами гильдий и подмастерьями; между рядовыми мастерами и гильдейской верхушкой; между «старшими» и «младшими» гильдиями. В результате внутри гильдий, как ремесленных, так и торговых, четко выделились две группы: «бедные общины» и гильдейская верхушка, интересы которых всё более расходились. Целые группы ремесленных гильдий Лондона попали в зависимость от крупных купеческих корпораций, особенно это касалось ремесленников, работавших на экспорт или использовавших поставляемые с отдаленных рынков сырье. Свое формальное завершение процесс социального расслоения в торгово-ремесленных объединениях Лондона XIV–XVI вв. нашел в поглощении некоторыми «старшими» цехами «младших» и в образовании внутри каждой корпорации особого привилегированного слоя, члены которого носили ливреи — одежду цвета данной гильдии и занимали ведущие позиции в ее администрации. Самые значительные из этих корпораций вошли в элитную группу, известную как «Двенадцать Больших ливрейных компаний». Члены именно этих компаний составляли элиту сообщества горожан Лондона XIV–XVI вв. — элиту экономическую, социальную, административно-политическую. Это были олдермены — важнейшая часть общности деловых людей Лондона рассматриваемого периода.

В «Белой книге» Лондона, составленной городским клерком Джоном Карпентером в 1419 г. и включающей разнообразный материал о городской жизни XIII–XIV вв., содержится положение о том, что «главными должностными лицами являются мэр, шерифы и олдермены»^{246}.[46] Особо оговаривается, что мэр — исключительно, а шерифы — желательно должны выбираться из числа олдерменов^{247}. Это позволяет предположить, что на протяжении нескольких столетий олдермены были важнейшими должностными лицами Лондона, а сама эта должность, скорее всего, возникла раньше, нежели должности мэра и шерифа. Видимо не случайно клерк с большим почтением излагает материал, касающийся олдерменов, этих reputable men, подчеркивая древность происхождения самого термина: от саксонского aide, что означает человека, занимающего высокое положение, соответствующее понятию о superior, senior^{248}.[47]

Безусловно, прямой аналогии между лондонскими олдерменами XIV–XVI вв. и англосаксонскими сановниками проводить нельзя[48], но отметить определенную терминологическую преемственность, отражающую восприятие олдерменов как высших городских официалов, необходимо.

По мнению Л.П. Репиной, уже с конца IX в., когда социально-политическое значение Лондона резко возрастает, горожане в лице своих выборных представителей — олдерменов нередко вели переговоры с англосаксонскими и датскими претендентами на королевский престол^{249}.

К. Бэррон относит появление именно городской должности олдермена Лондона к самому началу XI в.^{250}, и с этим можно согласиться, учитывая возросшую экономическую, социальную и политическую роль города. К этому времени он становится значительно богаче и значительнее всех других английских городских центров.

Новый этап в истории Лондона начинается после Нормандского завоевания 1066 г., которое, по образному выражению З.Ю. Метлицкой, провело своеобразную черту между прошлым и будущим в истории Британии^{251}. Несмотря на серьезные социально-политические коллизии, сопутствовавшие завоеванию[49], именно в это время его значение как политического и экономического центра становится очевидным. Возможно, это связано и с тем, что Вильгельм Завоеватель, придав коронацией в Вестминстерском аббатстве легитимный статус своему правлению, проявил себя как продолжатель объединительных традиций государственного строительства, имевших место и в старой, англосаксонской Англии^{252}. И хотя Вильгельм не упоминает олдерменов в предоставленных жителям города хартиях, известно, что, по меньшей мере, с середины XI в. они возглавляли городские округа (wards) Лондона. И уже в это время выборы этих официалов происходили именно по округам, на которые был разделен город: их главная функция — охрана тех или иных городских ворот^{253}.

К моменту завоевания 1066 г. лондонские олдермены выполняли ряд важных функций — организация защиты возглавляемых ими 24-х административных округов и городских ворот, сбор так называемых «датских денег», председательство в судебном собрании своего округа^{254}. Финансовые и судебно-административные полномочия олдерменов, как и их обязанности по охране и защите округов, сохранялись на протяжении всего рассматриваемого периода. В первой четверти XV в. олдерменам было предписано «особо заботиться о противопожарной безопасности округов»^{255}: как известно, пожары были настоящим бедствием для Лондона.

Первое упоминание об олдерменах в собственно городских документах относится к 1127 г., когда появился некий список, состоявший всего из трех имен: двух, очевидно, чеканщиков и одного священника собора св. Павла^{256}. «Служебные книги» Лондона начинают фиксировать имена олдерменов с 1220 г. Сам факт такого рода фиксации позволяет говорить об определенной институализации и консолидации олдер-менской группы. Не случайно некоторые исследователи справедливо полагают, что в XIII в. лондонские олдермены составляли вполне оформившуюся правящую верхушку в городе^{257}, притом, что процесс ее конституирования активно шел уже в XII столетии^{258}. Хотя, следует признать, что источники сохранили крайне скупые сведения на этот счет. Даже свидетельства об олдерменах XIII в. весьма отрывочны. Вероятно, данное обстоятельство можно объяснить как невысоким в целом уровнем ведения городской документации, так и недостаточной сохранностью архивных материалов этого периода.