Размышляя обо всем этом, Клод Дежарден кипятил иглу шприца.

Он ожидал, что во второй раз будет готов к боли, отчего она покажется ему терпимее, но этого не произошло. Клоду вновь не удалось удержать стона. Голову ослепило и обожгло. Хорошо, что перед инъекцией Клод догадался сесть на диван. Он долго лежал, ожидая, пока терзающий смерч, постепенно утихая, уступит место серии рубящих ударов в затылочной области, затем превратится в пульсацию.

В памяти всплыло то мгновение, когда он сидел за рулем непосредственно перед появлением парня на велосипеде, и Клода тут же словно засосало в воронку времени. На то, чтобы осмотреться и выбрать по собственному усмотрению точку ветвления, сил не хватило, и Клод очнулся в том же моменте прошлого, как и в предыдущем цикле петли.

***

Сидящая рядом Валери отбросила упавшую на лоб прядь русых волос. Она даже не подозревала, что совсем недавно предавалась любви на диване в химической лаборатории, куда ей еще только предстояло впервые попасть. Собственно, она вообще пока не знала, куда именно везет ее Клод.

Ошеломленный столь внезапным соскальзыванием в прошлое, Клод твердо решил, что в следующий раз сумеет проконтролировать глубину погружения. В качестве точки ветвления он выбрал момент, когда он и Валери только что вышли из машины и теперь стоят под козырьком входной двери, а вокруг льет дождь. Второго утомительного следования за автобусом теперь уже не избежать, однако переживать то же самое еще в третий раз очень уж не хотелось.

Впрочем, легкая досада не мешала эйфории наполнять Клода. На сей раз в гамме обуревающих чувств преобладало ощущение безнаказанности любых своих действий. Что бы он сейчас ни натворил, все можно будет исправить в следующем витке. Если, конечно, опять сумеет добраться до препарата.

- Мне теперь можно все! - зачем-то произнес он вслух.

Валери обернулась было к нему, чтобы задать вопрос, и вдруг вскрикнула, увидев появившегося из-за угла велосипедиста.

- Вот черт! - процедил Клод, досадуя на то, что, отвлеченный собственными мыслями, забыл вовремя остановить машину. Опять пришлось совершить опасный виток с быстрым заездом на встречную полосу.

К тому времени, когда впереди замаячил автобус, а по ветровому стеклу уже скрипели дворники, снося вбок водную массу, успокоившаяся Валери спросила Клода, что он имел в виду, говоря, что может все.

- Я не это сказал, - возразил он.

- Мне кажется, именно это.

"Ну и пусть кажется", подумал Клод и ничего не ответил. Включив радио, он сразу сменил канал, так что на сей раз выслушивать песню о неопытной любви не пришлось.

- И зачем ты меня сюда привез? - спросила Валери, когда они поднялись в лабораторию, и Клод включил лампы дневного света в курительной.

Клод решил не терять времени на лишние церемонии. Он не предложил ей снять куртку и не стал ждать, пока она сделает это сама.

- Хотел тебя удивить, - тихо проговорил он, надвигаясь на Валери.

Что-то в его облике заставило женщину отпрянуть. Клод ринулся к ней и, резко выкинув вперед правую руку, ударил Валери кулаком в скулу. Она закричала и попыталась убежать в коридор. Пока она возилась с захлопнутой дверью, Клод настиг ее. Он стал наносить удар за ударом, испытывая нарастающее удовольствие, делая то, что так давно мечтал сделать.

Чувство безнаказанности было столь пьянящим, столь неотразимо прекрасным, что рядом с ним ничего не значили саднящая боль в запястье, где Валери изо всех сил провела ногтями, и расцарапанное лицо. Валери Морель оказалась сильнее, чем ожидал Клод. Она кричала, хрипела, сопротивлялась, даже умудрилась пребольно ударить своего обидчика каблуком в голень. И все же она не могла справиться с толстыми сильными руками Клода и его бычьей яростью.

Каждый удар, который он обрушивал на Валери, разбивал вдребезги его обиды - и последние, недавние, когда она называла его неудачником, жалким ассистентом в чужой лаборатории, и застарелые, накопившиеся с прошлых лет. Осколки разбитых обид становились новыми занозами в его душе - более мелкими, но и более многочисленными.

После нескольких мощных ударов по голове Валери упала. Она уже не сопротивлялась, только всхлипывала, закрыв голову руками. Клод замахнулся, и вдруг Валери, умоляюще выставив ладонь, попросила дрожащим голосом:

- Пожалуйста, не надо больше меня бить! Пожалуйста!

Этот надтреснутый голос, этот жест, слова - именно их и добивался Клод. И все же, вместо радости, он почувствовал нечто вроде жалости к избитой им женщине.

Клод опустил занесенную руку и отошел в сторону, облизывая рану на кисти. Валери внезапно вскочила, бросилась к бильярдному столу, схватила лежащий на нем кий и с силой размахнулась. Клод успел увернуться в самое последнее мгновение. Схватив кий, он вырвал его из рук Валери. Та ринулась в первую попавшуюся открытую дверь и захлопнула ее за собой, оказавшись в небольшой кухне, где, помимо кранов, раковины, холодильника и плиты, стояла установка для холодной и горячей воды.

Клод услышал щелканье задвижки. Валери заперлась в кухне. Клод похолодел, сообразив, что в кухне находится телефон. Небольшой матово-белый аппарат с диском, треск которого уже свидетельствовал, что Валери звонит в полицию. Клод слышал, как она превозмогает рыдания, мешавшие ей говорить, и несколько раз повторяет: "Да, в лаборатории! В Нейи... Не знаю адреса, лаборатория принадлежит мсье Жерару Лефевру... Да, его ассистент... Избил, избил! Да, он еще здесь!.. Приезжайте скорей!".

Клод бессмысленно попытался дернуть на себя дверь кухни, затем заставил себя успокоиться.

Пусть звонит хоть в полицию, хоть в Интерпол, хоть самому президенту республики! Через несколько мгновений Клод положит конец всему этому витку событий, и их просто не станет!

Вернулось забытое было чувство безнаказанности.

Стараясь унять дрожь возбуждения от минувшей драки и не обращать внимания на жжение полученных ссадин, Клод Дежарден приготовил все необходимое для очередной инъекции, сел на диван и ввел себе в затылок неразменную порцию препарата. Скрипя зубами от боли, к которой почему-то так и не удавалось привыкнуть, и которая тут же заставила забыть саднящие царапины и синяки, Клод соскользнул в прошлое.

И лишь в последний момент вспомнил, что собирался сам выбрать точку ветвления. Ведь он хотел нацелиться на то мгновение, когда стоял вместе с Валери у двери здания. Но было поздно, сознание устремилось в знакомое русло, и Клод, открыв глаза, обнаружил, что опять сидит за рулем "ситроена".

***

Валери отряхнула со лба прядь волос. На ней не было никаких следов от побоев. Не было и простоволосой расслабленности после вспышки страсти. Куда делись те Валери, одну из которых Клод любил на диване, и другую избивал напротив того же дивана? И куда исчезла самая первая Валери, та, что брезгливо назвала величайшее открытие человечества наркотиком, а Клода занесла в пожизненные неудачники?

То была великая тайна, и Клод догадывался, что он никогда не постигнет ее.

Куда исчезает несбывшееся? Можно ли это вообще уразуметь?

Тех трех Валери никогда не существовало. Была только эта, ничего не знающая, ничего не подозревающая, и теперь уже не вызывающая у уставшего от пережитых эмоций Клода никаких чувств.

Клодом сейчас владело одна единственная всепоглощающая забота: препарат не должен попасть в чужие руки! Это сокровище нельзя делить ни с кем!

Препарат подтвердил одну из гипотез своих создателей - он давал человеку временную способность орбинавта. Вполне возможно, что верной была и вторая гипотеза, и тогда препарат представляет собой тот самый источник вечной юности, фонтан молодости, родник на мифическом острове Бимини, который искали мечтатели и авантюристы всех времен!