Он скривил губы. Ему не хотелось называть имя того торговца антиквариатом. Кем он был теперь для Валери? Сожителем? Мужем? Бывшим любовником? Были ли у них дети? Клод решил не задавать вопросов. Скорее всего, она сама все выложит. Но если и нет, тоже неважно. Сегодняшний вечер следовало посвятить кое-чему более значительному, чем личная жизнь Валери Морель.

За песней последовала реклама. Затем радио заговорило в несколько голосов о бойкоте предстоящих московских олимпийских игр в знак протеста против советской оккупации Афганистана, о недавней провальной операции в Иране по спасению удерживаемых там американских заложников, о кончине Альфреда Хичкока.

Старый синий "ситроен" Клода Дежардена выехал на трехрядное шоссе. Дорога теперь была почти пуста, и автомобиль беспрепятственно несся в западном направлении.

- Где это мы? - поинтересовалась Валери. - В Нёйи? Зачем ты меня сюда привез? Разве не лучше было посидеть где-нибудь в центре города? Или ты знаешь здесь какое-то симпатичное местечко?

- Не беспокойся, Нейи это не край света. Только с чего ты взяла, что я собираюсь сидеть с тобой в ресторане?

- Зачем же ты тогда меня позвал? - резко обернулась к нему Валери. - Что у тебя на уме? Знаешь, ты лучше останови машину и выпусти меня. Не люблю я этот твой взгляд рассерженного быка.

Клод, знавший, что в его внешности действительно есть что-то бычье, с трудом удержался от раздражительной реплики. Если ответить ей сейчас так, как она того заслуживает, Валери действительно откажется ехать с ним дальше.

- Я покажу тебе кое-что интересное, - Клод старался, чтобы голос его звучал как можно более мягко и успокаивающе. - Тебе понравится. После этого можно будет отправиться на площадь Бастилии или в Латинский квартал и посидеть в каком-нибудь приятном кафе. Наберись немного терпения, мы уже почти приехали.

Вскоре "ситроен" остановился возле двухэтажного частного дома. Выйдя из машины, Клод вынул с заднего сидения портфель, придержал дверь для Валери, и они быстро пробежали под дождем полтора метра, оказавшись у двери под козырьком.

- Что это за место? - поинтересовалась Валери, пытаясь прочитать в темноте табличку на двери. - Ты здесь живешь? Мы не договаривались, что проведем вечер у тебя!

- Не живу, а работаю. Это лаборатория Жерара Лефевра, - ответил Клод, поворачивая ключ в скважине. - Приятеля, который уговорил меня вернуться из Англии.

На лестничной клетке первого этажа не обнаружилось ничего, кроме запертого складского помещения. На втором этаже Клод и Валери оказались в небольшом коридоре с несколькими дверьми. Вошли в одну из них. Клод щелкнул выключателем, лампы дневного света затрещали, затрепетали, зажглись, и взорам предстала комната с диванчиком, стульями, баром, холодильником и бильярдным столом, на зеленом поле которого лежали в беспорядке два кия и шары цвета слоновой кости.

- Разве так выглядят химические лаборатории? - удивилась Валери. - Где же тут микроскопы и разные банки-склянки?

- Все там, - Клод указал на идущее вдоль стены окно, за которым располагалось погруженное в мрак соседнее помещение. - Можешь зайти, если хочешь. А здесь наша курительная, где мы проводим совещания и отдыхаем.

Валери развязала поясок своей коричневой куртки. Клод помог ей снять куртку и повесил ее на вешалку. Свои дождевик и берет повесил рядом.

Валери не поленилась заглянуть в лабораторию и включить там свет. Через открытую дверь послышался монотонный гул вытяжного шкафа, потянуло смесью резких запахов растворителей. Убедившись, что в лаборатории все действительно нестерпимо скучно, как и должно быть в подобном месте, женщина вернулась в курительную.

То, что наводило тоску на Валери, для Клода было опорой для вдохновения и возможности совершения открытий.

- Что ты хотел мне показать? - Насмешка в голосе не могла скрыть любопытства.

Валери Морель всегда держала спину очень прямо и слегка запрокидывала голову. Поэтому сидя она казалась выше, чем была на самом деле, тем более, что голова с волной спадающих на спину и на правое плечо русых волос была слегка крупноватой для такого роста.

Впрочем, сейчас Валери стояла - маленькая, изящная, бледная, с бескровными, светло-розовыми, не знавшими помады губами, естественному цвету которых вторил светлый лак на ногтях. Тонкий льняной фиолетовый шарф поверх бежевого платья, закрывая переднюю сторону шеи, спускался длинным сужающимся треугольником до самого пояса.

Клод смотрел на нее, не отводя взора. Он заново узнавал эти, уже немного забытые, большие серые, очень светлые, почти прозрачные глаза. Кожа лица и рук Валери выглядела бледной и производила впечатление странной хрупкости. Казалось, любое прикосновение оставит на ней отпечаток.

Прошедшие годы не изменили вкусов Валери, и она осталась верна своему стилю неброской элегантности.

Не отвечая на вопрос, Клод отвернулся, смахнул раскрытый номер "Франс-суар", валяющийся на стоящем возле дивана газетном столике, пошарил на его нижней полочке и извлек оттуда пепельницу и пачку "Житан".

- Все еще куришь? И все еще этот тошнотворный черный табак? - Валери подошла к стойке с проигрывателем и провела рукой по грампластинкам, изучая названия. Среди сборников популярной легкой музыки непонятным образом оказался скрипичный концерт Мендельсона в исполнении Яши Хейфеца.

Валери повернулась к собеседнику.

- Ты постарел, - констатировала она. - Не рановато ли? Тебе ведь в этом году только сорок исполнится, верно?

- В следующем, - поправил Клод.

Выдавив хмурую улыбку, он подошел к женщине и привлек ее к себе. Валери резко отстранилась.

- Если ты для этого меня сюда привез, то лучше сразу вызови мне такси!

- Ты тоже за эти годы не помолодела, - произнес Клод с досадой.

Он и сам почувствовал, как неискренне звучат эти слова. Валери, бывшая на шесть лет младше его, выглядела сейчас даже эффектнее, чем в их совместном прошлом.

Валери, не ответив на последнюю реплику, направилась к вешалке и потянулась к своей куртке.

- Подожди, - окликнул ее Клод. - Я все же покажу тебе то, что собирался.

Он отправился в главный зал лаборатории, где за одной из перегородок стоял сейф. Повозился, набирая код. Вернувшись в курительную, Клод сложил на газетном столике предметы - лабораторный журнал, шприц, пузырек со спиртом, кусок ваты, закрытую пробкой пробирку со слегка мутноватой бесцветной жидкостью.

- Я хочу попросить тебя ввести мне этот препарат, - объяснил он, листая журнал в поисках нужной информации.

- Что это такое? - насторожилась Валери.

- Самое выдающееся открытие в истории человечества, - как ни старался Клод говорить сдержанно, в его голосе прозвучала торжественность. - Этот препарат на какое-то время превращает любой человеческий мозг в ловушку для времени!

- Наркотик! - брезгливо воскликнула Валери. - Хочешь, чтобы я тебе помогла ввести наркотик! Поищи для этого платную лаборантку или знакомую медсестру!

Решительно натянув на себя куртку, Валери зло бросила:

- Только пожизненные неудачники опускаются до наркотиков. Человеку почти сорок лет, а он так ничего и не добился в жизни. Что это за работа для твоего возраста - ассистент в чужой лаборатории?!

С этими словами женщина выбежала из курительной. Послышались ее шаги на ступеньках лестницы, затем внизу хлопнула дверь.

Клод не стал окликать бывшую подружку. В этот момент он не понимал, как мог считать ее когда-то умной. Она была дурой, выучившей множество умных слов!

Клод знал, что, если все пройдет гладко, он скоро снова окажется с ней.

Окажется с Валери Морель в своей машине перед тем, как появится велосипедист. И, быть может, покажет ей, на что способен "неудачник" вроде него!

Но пройдет ли все гладко? Они с Жераром испытывали препарат, вводя в организм лишь крошечную долю от предполагаемой дозы. После стольких месяцев - а у Жерара до начала их совместной работы история поиска исчислялась не месяцами, а годами, - они наконец получили необходимую реакцию в зоне ретикулярной формации.