На лице Нины Степановны появляется растерянности. Видно, что в ней борются вежливость и недоверие, однако после нескольких секунд сомнений первое всё-таки побеждает и она распахивает калитку, отступив так, чтобы Марина и Андрей могли пройти.
-- Тогда, может, хотите чаю?
-- Да, -- с облегчением выдыхает Марина, -- это было бы очень здорово.
Андрей только хмыкает, явно не оценив её стараний.
В доме действительно оказывается достаточно уютно и мило. Марина по пути на кухню с любопытством разглядывает разные бытовые мелочи и улыбается, думая, что у мамы Димы замечательный вкус.
-- Присаживайтесь, пожалуйста, я пока чайник поставлю, -- говорит Нина Степановна, указывая на небольшой скромный стол у стены. -- К сожалению, гостей я не ждала, так что... чем богаты, что называется.
Марина смотрит на небольшую вазочку с печеньем и спохватывается.
-- Ой, у меня же конфеты есть! -- Она суетливо вытаскивает из сумки коробку. -- Вот, возьмите, пожалуйста!
Губы Нины Степановны трогает улыбка.
-- Спасибо большое, мне очень приятно.
Марина, тоже улыбнувшись, кивает и присаживается, бросив взгляд на замершего в дверном проёме Андрея.
-- Прошу прощения за наглость, но вы не подскажете, где у вас можно руки помыть, а то дорога дальняя была, сами понимаете.
-- Да, конечно. Рукомойник находится возле сарая. Туалет там же.
Андрей едва успевает сдержать гримасу. Привыкнув ко всем городским удобствам, он, как и Марина, не любит оказываться вне благ цивилизации, но тут деваться некуда. Зов природы наверняка сильнее желания потерпеть до появления более благоприятных условий.
Марина провожает его взглядом и, когда входная дверь с тихим хлопком закрывается, начинает ёрзать. Ей неловко оставаться с Ниной Степановной наедине так быстро, но продолжать молчать нет никакого смысла, потому что она сюда явилась с одной конкретной целью.
-- Нина Степановна, -- зовёт Марина, комкая в пальцах ремешок сумки, -- я наверняка кажусь вам нахалкой. Мне и самой очень не по себе из-за этого визита, потому что я знаю о необходимости предупреждать заранее о таких вещах, но... -- Она поднимает взгляд. -- Но, поверьте, я очень люблю вашего сына и действительно хочу сделать его счастливым.
Глаза Нины Степановны немного смягчаются, однако она не торопится заключать невестку в материнские объятия. Вместо этого она степенно достаёт заварник и насыпает туда чай, стараясь не смотреть в сторону Марины.
-- В таком случае, -- тихо говорит она, -- я тем более не понимаю, зачем было форсировать события и приезжать втайне от Димы. Он же всё равно узнает и наверняка не похвалит вас за такой поступок.
Марина сокрушённо кивает, признавая её правоту. Дима будет зол на неё за эти выкрутасы, но останавливаться на достигнутом ей не хочется хотя бы потому, что половина пути уже пройдена.
-- Дима -- замечательный человек, -- тщательно подбирая слова, произносит Марина. -- Но есть вещи, которых он мне не рассказывает и не показывает. И мне хочется спросить про эти вещи не его, а самого близкого для него человека, чтобы знать, к чему готовиться в случае чего. Я не хочу отреагировать импульсивно, если меня что-то шокирует, и поставить этим под удар наши отношения. И, -- она съёживается, -- мне бы очень не хотелось начинать семейную жизнь с недомолвок.
На кухне виснет тишина. Нина Степановна спокойно заваривает чай, Марина молчит. Складывается впечатление, будто их заперли в глухой вакуум, потому что ни единого звука с улицы не долетает до ушей. Лишь тихое бульканье вскипающей воды разрушает это ощущение.
-- Знаете, Марина, -- вздыхает, наконец, Нина Степановна, -- Дима -- мой единственный сын. Я воспитывала его без мужа и посторонней помощи, так что меня смело можно назвать помешанной мамашей. Я люблю Диму и считаю, что он достоин только лучшего. Вас же, -- она кидает на Марину внимательный взгляд, -- я вижу впервые в жизни, поэтому вот сейчас мне хочется сказать вам что угодно, даже махровую небылицу, лишь бы вы отстали от моего мальчика и никогда больше не появлялись на пороге этого дома.
Марина сглатывает. Обида обволакивает её коконом, однако сдаваться и плакать она не собирается, потому что это будет лишним доказательством того, что она действительно недостойна. Да, она поступила глупо, да, пошла на поводу у чужих беспочвенных подозрений, но и это объяснимо, ведь у неё исключительно благие намерения. Нина Степановна производит впечатление умного человека, и Марина очень хочет верить, что это не просто так.
-- Вам неприятно слышать такое, -- замечает Нина Степановна, -- понимаю. Но и вы поймите меня.
Марина кивает.
-- Я понимаю.
Она пытается поставить себя на место матери парня, к которой приехала неизвестная девица с заявлением о грядущей свадьбе, и с ужасом осознаёт, что её реакция была бы куда менее сдержанной. Чудом было уже то, что их с Андреем не прогнали с порога при первой же возможности.
-- Это хорошо. -- Нина Степановна достаёт кружки и разливает в них заварку. -- Однако как бы мне ни хотелось избавиться от вашего присутствия, ничего плохого о Диме я сказать не могу. Он у меня просто потрясающий мальчик, который вырос настоящим мужчиной. И я горжусь им и его успехами. -- Она присаживается за стол напротив Марины и выдвигает вазочку с печеньем на середину. -- Единственное, что он мог утаить от вас, -- это отсутствие в семье отца, который бросил его ещё до рождения.
Марина округляет глаза, сжав в ледяных ладонях кружку.
-- Это... бесчеловечно.
Нина Степановна невесело усмехается.
-- Возможно. Хотя, знаете, я не жалею о нашем знакомстве, потому что его итогом стало рождение чудесного ребёнка. Дима -- моя отрада.
Марина не может удержаться от улыбки. Любовь матери к своему ребёнку, хоть он и стал вечным напоминанием о том, насколько бывают ненадёжными мужчины, нравится ей, даже в таком проявлении. Во всяком случае, Нина Степановна честна и не пытается приторной сладостью скрыть неприязнь.
-- Дима никогда не рассказывал мне о вас, -- говорит Марина и прикусывает язык, слишком поздно поняв, насколько бестактно это звучит.
Глаза Нины Степановны сердито сверкают.
-- Какое совпадение: о вас он тоже не говорил ни слова.
-- Из-звините, -- торопливо бормочет Марина. -- Я не имею в виду ничего такого, просто он очень хорошо меня знает, так что удивительно такое недоверие к моей реакции.
-- Ну, -- Нина Степановна проводит пальцем по клеёнке, стирая крошку, -- может, он опасался не столько вашего неодобрения, сколько вашей жалости. Дима -- гордый мальчик, он терпеть не может, когда к нему относятся иначе -- будь то жалость или же насмешки. Дети во все времена были жестокими, так что ему тоже доставалось в школе.
-- Понимаю, -- кивает Марина. -- Вернее, не то чтобы я оказывалась в такой ситуации, но его чувства я могу представить.
Нина Степановна пожимает плечами.
-- В таком случае, думаю, вопрос исчерпан. Если Дима и нарочно скрыл от вас информацию о нашей семье, сделал он это точно без злого умысла. Вероятно, он хотел для начала скрепить ваши отношения, -- она указывает взглядом на кольцо, -- а потом уже, будучи уверенным в ваших чувствах, открыть шкафы, в которых хранятся скелеты. Вы просто поторопились.
Марина опускает глаза. В честности Нины Степановны у неё нет сомнений, но скребущее ощущение внутри только усиливается, потому что вместе с нервозностью приходит осознание, что некоторые скелеты могут оказаться пугающими. И если мать-одиночка из пригорода -- это только вершина айсберга, что же может крыться там, на глубине?..
Марина поднимает голову, собираясь поблагодарить Нину Степановну за гостеприимство и потраченное время, а потом в её голову вдруг закрадывается мысль, что Андрей подозрительно долго моет руки. Закрыв рот, она поворачивается в сторону окна, которое ведёт во двор, и ошеломлённо моргает, видя своего брата на земле под огромным мохнатым монстром, у которого на шее болтается огрызок цепи.
