Аудитория наполняется гадким хихиканьем, Марина уязвлённо сопит, стараясь не расплакаться от злости и обиды. Андрей же удовлетворённо хмыкает и, повернувшись к своему столу, берёт в руки принесённый старостой журнал. Пара, наконец, продолжается в более привычном русле.

Сашка сочувственно косится на Марину, поджав губы. Андрей -- её тайная страсть последние, кажется, полгода, но с Мариной она дружит с первого курса, поэтому лёгкое негодование от его поведения всё-таки перекрывает восторженный визг о том, какой он крутой. Марина уверена, что будь на её месте другой человек, Сашка сейчас жужжала бы восторженным шмелём, восхваляя и острый ум, и острый язык Андрея. Однако на её месте находится, к несчастью, она сама, так что Сашке остаётся давиться восторгом напополам с дружеским участием.

Вечером Марина практически выпадает из университета и обессиленно прислоняется к высокому забору, борясь с желанием истерично разораться. Усталость, помноженная на злость из-за очередной выходки Андрея, действует на неё угнетающе, так что приходится сперва как следует отдышаться и только потом продолжать путь.

Дима отучился ещё пару часов назад, поэтому её некому провожать до дома, но погода, к счастью, благоприятная, и Марина, выдохнув, решает, что ситуация не такая уж плохая. Чудовищно тяжёлый день подходит к концу -- самое время отметить столь знаменательное событие купленным в ларьке чебуреком и бутылкой минералки.

-- Госпожа Подлесова, -- доносится со стороны стоянки знакомый до тошноты голос, -- почтите меня своим вниманием.

-- Иди в жопу! -- шипит Марина, решив, что на сегодня с неё хватит.

Однако Андрей не тот человек, общения с которым можно так просто избежать, и даже когда Марина прибавляет шагу, чтобы успеть скрыться от преследования, он её безо всякого труда нагоняет.

-- Обиделась, что ли, мелкая? -- фыркает он, достав из кармана пачку сигарет. -- Подумаешь, пошутил немного.

-- Я уже высказала своё мнение по этому поводу, -- цедит Марина, не разжимая зубов. -- Если не нравится указанный маршрут, могу послать конкретнее и короче.

Андрей усмехается и щёлкает зажигалкой, а Марина косится на его лицо. Она невольно соглашается с Сашкой, потому что её брата сложно, конечно, назвать красавчиком, но определённой привлекательностью он всё же обладает, особенно когда перестаёт строить из себя надменную задницу и превращается в слегка расхлябанного "своего парня".

"Хотя, -- Марина морщит нос, отворачиваясь в сторону, -- "свой парень" он для кого угодно, кроме родной сестры. Сволочь рогатая!"

-- Маме с папой будешь жаловаться? -- спрашивает Андрей, затянувшись.

Марина сердито отмахивается от пущенного ей в лицо горького дыма.

-- Обязательно. Скажу ещё, что ты пристаёшь к студенткам и спишь с физруком.

Она чувствует, как язык печёт от накопившегося за последнее время яда. Ей страшно хочется отыграться за все унижения, хоть она и понимает, что если Андрей тоже включится в игру "растопчи родственника", у неё не останется ни единого шанса на победу. Чёрный пояс по сарказму он гордо носит уже который год и делиться им ни с кем не собирается.

-- Это разобьёт папе сердце. -- Андрей трагично прижимает ладонь к груди.

-- Ага, а тебе -- нос, так что отстань от меня немедленно, пока смутные планы не стали навязчивым желанием. -- Марина останавливается у ларька с чебуреками. Запах забивается в нос, и рот мгновенно наполняется слюной. Есть хочется так, что жалобное урчание слышно, наверное, на многие километры.

-- Подлесова, у тебя нездоровая страсть к нездоровой пище. Я тоже нажалуюсь маме. -- Андрей наклоняется к её плечу и упирается в него подбородком.

Марина, не поворачивая головы, чувствует слишком резкий запах его туалетной воды, который с успехом перекрывает аппетитные ароматы еды, и кривится. Андрей пользуется жутким парфюмом, от него начинает чесаться в горле.

-- Ты решил побыть моей совестью, что ли? -- ворчит Марина, дёргая плечом. -- Чего прицепился?!

Челюсть Андрея едва слышно клацает. Он ухмыляется, потирая подбородок, а затем разводит руками.

-- Чёрт его знает, мелкая. Я, может, соскучился.

Марина закатывает глаза. Ага, как же.

-- Переезжай тогда обратно к нам -- будешь лицезреть мою физиономию круглыми сутками.

Андрей хмыкает, но не отвечает. Вместо этого он наклоняется к окошку ларька и улыбается, из-за чего дородная продавщица с широким добрым лицом моментально смущается.

-- Два чебурека, пожалуйста, и бутылку воды без газа. -- Он подмигивает ей и, игнорируя присутствие сестры, достаёт телефон.

Марина едва слышно цыкает про себя. Вопрос отделения брата от семьи до сих пор болезненно сказывается на благополучии их семьи, потому что отец категорически против, чтобы неоперившиеся птенцы покидали гнездо. Авторитарность всегда была его коньком, и когда Андрей сделал по-своему, не вняв убедительным, по мнению отца, доводам, мир ощутимо пошатнулся, сотрясаемый взрывной волной столкновения характеров. И хоть прошло уже два года с тех пор, как Андрей съехал на съёмную квартиру, отец по сей день недовольно кривится, когда речь заходит о том, что взрослые дети должны жить самостоятельно.

-- Держи, мелкая, -- Андрей протягивает Марине чебурек и залихватски откручивает крышку бутылки, -- цени мою щедрость.

-- Как бы не подавиться от такой благодати. -- Марина иронично вздёргивает брови, но предложенный чебурек всё-таки берёт. Не в её правилах отказываться от еды, особенно если она до такой степени вкусная.

С наслаждением откусив, она прикрывает глаза и, ощущая себя самым счастливым человеком на свете, смотрит на жующего Андрея. Он, конечно, та ещё заноза в заднице, но всё-таки когда-то они были довольно дружны. Во всяком случае, до тех пор, пока Марине не стукнуло семнадцать, а Андрею -- двадцать пять. Потом всё пошло наперекосяк. И с каждым годом, кажется, становится только хуже.

Чебуреки заканчиваются, когда они подходят к пустующему перекрёстку. Марина останавливается на светофоре, выкидывает хрусткую, пропитанную маслом бумагу в урну и поворачивается к Андрею. Тот со спокойным лицом отпивает из бутылки, мало реагируя на происходящее вокруг. Кажется, его ничуть не смущает, что его машина осталась на стоянке возле университета, а отец вряд ли будет рад видеть строптивого сына на пороге без предварительной подготовки. И во всей этой заварухе Марине больше всего жаль маму, которая разрывается между любимыми мужчинами, стараясь и мужа не прогневить, и сына без внимания не оставить.

-- Ну что, дальше дойдёшь сама? Или тебя надо через дорогу за руку переводить? -- спрашивает Андрей, демонстративно глядя на светофор.

-- Наверное, обойдусь без твоего покровительства, -- ехидно отзывается Марина, выхватывая из его рук бутылку с водой. После еды неимоверно хочется пить, поэтому она делает несколько глотков и удовлетворённо вздыхает.

-- Знаешь, я, наверное, зря к тебе так строг, -- с напускным сожалением говорит Андрей.

Марина недоверчиво дёргает бровью, не сводя с него настороженного взгляда.

-- Мне прямо сейчас начинать визжать от ужаса? -- спрашивает она.

-- Догадываюсь, что ты имеешь в виду, но нет. -- Улыбка Андрея становится настолько сладкой, что в горле появляется зуд. -- Я о том, что к глупым людям надо относиться снисходительно.

Марина сжимает зубы, думая, что хорошо бы стукнуть его пустой бутылкой, но та, к несчастью, пластиковая, поэтому большого урона не нанесёт.

-- Выходит, и мне следует быть к тебе помягче, -- выдавливает она, стараясь не сорваться на крик от злости.

Андрей запрокидывает голову и разражается хохотом, а потом небрежным движением ерошит волосы на макушке Марины и, повернувшись, уходит прочь, не потрудившись попрощаться. Это Марина в нём терпеть не может.

Посчитав этот раунд оконченным в ничью, она выбрасывает бутылку в урну и, дождавшись зелёного сигнала светофора, отправляется домой. Ей хочется как можно скорее смыть с себя этот день и позвонить, наконец, Диме, чтобы в очередной раз пожаловаться на то, как сильно её достало общаться со старшим братом.