***

-- Мариш, ты с Андрюшкой сегодня виделась? -- спрашивает мама, когда Марина, закончив с домашней работой, усаживается в кресло с ноутбуком, чтобы предаться бездумному сёрфингу по интернету.

-- М-угу, -- мычит в ответ та, пытаясь не подавиться зажатой в зубах солёной соломкой. -- А фто?

-- Да я вот... -- Мама мнётся, рассеянно стирая невидимую пыль с комода. -- Я просто подумала, что ему, может, нас не хватает.

-- Мозгов ему не хватает, а не нас, -- вынув соломку изо рта, бурчит Марина. -- Поверь мне, всё у него шоколадно, а недостаток общения с семьёй он компенсирует троллингом своей любимой сестры. И меня это допекло до такой степени, что когда-нибудь я забуду про университетскую субординацию и врежу ему учебником этики по зубам.

Мама прикрывает губы ладонью, чтобы скрыть улыбку, но от Марины не ускользает потеплевший блеск её глаз при упоминании о сыне. Вот кому действительно одиноко, так это ей, и Андрей может хоть сто раз подавиться своей самостоятельностью, но пара звонков в неделю на хорошо известный номер его бы не истощили.

Марина раздражённо закатывает глаза, прикидывая, в каких выражениях надо донести эту истину до брата, но мама прерывает её мысли взмахом руки.

-- Я знаю, о чём ты думаешь, -- мягко говорит она, -- но лучше от того, что он будет чувствовать себя обязанным, мне не станет. Я рада, что у него всё нормально, и раз уж папа так резко настроен в отношении его решений, хоть ты будь ему опорой и семьёй, ладно?

-- Мам! -- возмущённо восклицает Марина, ощутив, как на плечи ложится груз такой тяжёлой ответственности, что её практически вдавливает в кресло. -- Да не хочу я быть ему опорой! Он меня унижает каждый божий день! И я ещё должна подставлять левую щёку?! Да хренушки!

-- Марина! -- Мама тоже подбирается, сжав губы. -- Он твой брат, в конце концов!

-- Брат, а не сын, так что извини, конечно, но играть твою роль я не собираюсь! И если ему так хочется маминой ласки или тебе недостаёт сыновьей любви, договоритесь уже с папой и перестаньте тягать меня!

Марина осекается и стискивает зубы с такой силой, что они начинают болеть. Мама -- бесконечно добрый человек и бить её этим козырем довольно жестоко, но Марина спохватывается слишком поздно, поэтому в комнате мгновенно виснет неловкая тишина.

-- Ладно, Мариш, -- мама отводит взгляд, пряча обиду, -- пойду я, наверное, ужином займусь. Ты отдыхай и забудь про мои слова.

-- Мам, -- блеет Марина, но мама выскальзывает за дверь, оставив её наедине с огромным чувством вины.

Сердито застонав, она откладывает ноутбук в сторону и падает на диван, зарываясь носом в мягкую подушку. Мама никогда не признается в этом, но противостояние отца и сына сказывается на ней хуже, чем на ком-либо, поэтому каждый день становится чем-то вроде битвы за своё и отцовское душевное равновесие, ведь Андрей, несмотря на возраст, по-прежнему остаётся её ребёнком, за которого болит сердце.

Закатив глаза, Марина вытаскивает из кармана шорт телефон и некоторое время раздумывает -- стоит ли звонить Диме. Однако глас совести перебивает эти мысли заявлением, что следует хотя бы раз пожертвовать своей зоной комфорта, чтобы продемонстрировать брату, какой он придурок, если из-за упрямства лишает себя семейного тепла.

-- Не хочу-у-у... -- скулит Марина, водя пальцем по сенсорному экрану. Её душевное равновесие только начинает стабилизироваться, а разговор с мамой подталкивает её снова его нарушать.

"Да что ж за жизнь такая?!" -- зло думает Марина и тыкает пальцем в контакт с именем "Сказочный Кретин".

Андрей берёт трубку не сразу. Марина успевает насчитать около десяти гудков, прежде чем в динамике раздаётся хорошо различимый щелчок, который сразу сменяется весёлым голосом брата.

-- С ума сойти! -- вместо приветствия восклицает он. -- Подожди, я сейчас в окно гляну -- вдруг снег с говном идёт!

Марина опустошённо стонет. Совестливость оборачивается против неё. Как обычно.

-- Не обольщайся, -- прохладно бросает она, -- я звоню только потому, что мама соскучилась.

-- Тогда я в недоумении, почему она сама мне не позвонит.

Марину дёргает от злости.

-- Потому что её сын -- козлина дикая, которая, видимо, не осознаёт, что надо тоже хоть иногда проявлять инициативу! Ей одиноко, понимаешь?!

Андрей замолкает. Марина напряжённо сопит, пытаясь предугадать, какую ещё гадость она услышит в следующую минуту, но когда он снова начинает говорить, его голос на удивление серьёзен и даже почти строг:

-- Хорошо, я тебя услышал. Что-то ещё?

Марина от удивления давится хриплым кашлем. Она мотает головой, забыв совсем, что Андрей не может её видеть, а потом, спохватившись, выдавливает:

-- Нет, это всё.

Раздавшийся в ту же секунду щелчок в динамике почти оглушает её, а затем в ухо начинают отдаваться болью короткие гудки. Этот... старший брат не бросил ей даже сухого "Пока".

Марина с силой стискивает трубку, а потом, подумав, всё-таки набирает номер Димы. Ей нужно срочно рассказать ему обо всём, иначе она взорвётся от негодования и заляпает собой всю комнату.

Глава 2

Присев на небольшую скамейку в центре парка, Марина откидывается на спинку и подставляет лицо тёплым солнечным лучам. Бабье лето -- лучшее, что могло случиться в такую промозглую осень, поэтому мысли о тёплых колготках и шапках не будут беспокоить её ещё неделю или даже две, если, конечно, повезёт.

Марина счастливо выдыхает и смотрит на наручные часы. Дима должен прийти минут через десять, поэтому у неё есть время, чтобы насладиться тишиной и собраться с мыслями. Минувшим вечером она битый час вываливала на него свои обиды на брата, и теперь ей до жути стыдно. Дима -- чудесный и совершенно безотказный человек, который любит её настолько, что готов на руках носить, однако делать из него вечный сток негатива всё-таки немного эгоистично. Марине следует переключиться на Сашку со своими претензиями: ей будет полезно послушать про выходки своего обожаемого Андрея Павловича, а там, глядишь, и "влюблённость" рассосётся.

"Хотя кого я обманываю", -- уныло думает Марина, рассматривая носки своих туфель. Сашка так давно сохнет по Андрею, что спасти её может только новое увлечение, а конкуренцию этому заядлому выскочке, как ни печально, никто пока составить не может -- это в состоянии признать даже Марина, несмотря на всю свою неприязнь. Андрей -- редкостный мерзавец, но обаятельный сверх всякой меры.

Марина вздыхает, сетуя на беспечность подруги, а потом её глаза накрывают большие тёплые ладони. Бабочки в животе легко вспархивают и начинают кружиться от волнительного предвкушения, а Марина не может сдержать улыбки. Эти руки и этот запах она узнает везде.

-- Димка, ты палишься, -- смеётся она, обхватив его запястья пальцами. -- Твоя туалетная вода слишком узнаваема, чтобы я могла подумать на кого-то ещё.

-- Я начинаю бояться тебя, женщина, -- смеётся Дима и, убрав руки, чмокает её в макушку. -- Ты же теперь как ищейка, мне от тебя не спрятаться.

-- Ты обречён, -- кивает Марина, ощущая такой прилив тепла, что хочется оторваться от земли и устремиться к небесам.

-- И ты даже представить себе не можешь, как я счастлив осознавать это, -- вкрадчиво шепчет Дима и плюхается рядом с ней на скамейку. -- Ну что, матрёшка, как самочувствие?

Марина хмыкает и уютно пристраивается на его плече. Сила, источаемая им, наполняет её энергией и верой в лучшее, поэтому изгаженное настроение постепенно приходит в норму.