— Когда ты в последний раз видел Юлю? — обеспокоенно спросил полковник.
Я ему рассказал о вечеринке в пятницу во всех подробностях. Сам принялся выспрашивать, что случилось. Он с недовольным видом дал понять, что намерен только спрашивать. Поблагодарив за сведения и попросив звонить по указанному на визитке телефону, если что еще вспомнится, юлин отец быстро удалился.
Понять бы, когда именно Юля пропала. Может быть, загостилась на праздниках у подружек, или в революцию снова полезла со своей пассионарностью. Или все-таки похищение? Перед глазами снова возникли картинки недавнего прошлого, когда три бугая тащили хрупкую девушку к котельной, а я ее отбивал. Нет, не должны панковцы опять прыгнуть на грабли. Лезть на гебуху, значит не уважать свою пятую точку. Да и украиноид за ней всегда бродил, как пришитый. Нечего переживать, найдется.
Вскоре подъехал мой комсомольский референт на Волге немного раньше назначенного срока. Из тех, кто собирался на хоккейный матч, взял с собой только Жеку и Вовку. Лехе со своими пацанами должны были еще обслуживать турнир. В дороге трепаться не было особого желания. Разговор с комитетчиком все никак не хотел выйти из головы. Вызвал своего верного дедка Семеныча и отправил на поиски англичаночки. Надо было убедиться, что с ней все в порядке, а то некомфортно все время думать о ней и переживать. Жека с Вованом обсуждали фильм «Золото Маккены», который анонсирован на афишах дворца завтрашним вечером. Жека не смотрел его еще и очень переживал, что не успеет отыграться в шахматы до начала сеанса.
Хороший водила Пашка и хорошо знает Москву. Добрались за сорок минут. Понятие «пробка» совсем не ведомо в эти чудесные времена.
Поскольку нам с референтом предстояло работать над секретным проектом, пацанов высадили развлекаться у Политехнического музея с расчетом, чтобы они вернулись через полчаса. Сами подъехали к зданию Центрального комитета и прошли на второй этаж. Паше не терпелось показать наши владения. Это был отдельный кабинет с унылыми столами и стеллажами с папками. Как я понял, референт и раньше здесь обитал. Его стол с телефоном выигрышно занимал место у окна. Оставшиеся три стола носили на себе следы спешной эвакуации хозяев.
— Кого-то выселили отсюда? — решил я проверить догадку.
— Решено собрать команду в одном месте. Так удобней. Выбирай любое удобное для работы место. Могу свое уступить, — ответил Паша.
Мне пофиг, какой стол занимать. Уронился рядом на соседний. Поскольку я вроде как главный, требовалось организовать рабочее время сотрудников. Нужно будет изучить прежние проекты. Обязал помощника подготовить их к следующему разу, достав их в ведомстве Павлова, или в недрах Минкульта, или кто там еще этим раньше мог заниматься. Вскоре подошел Гена Торчинский с ворохом приятных известий. Меня, вернее «мои» три произведения ставят в сборный симфонический концерт, который где-то на ближайшей неделе будет исполняться в Консерватории. Я должен был одобрить подготовленные партитуры. Видно было, что кто-то ответственно постарался с инструментальным наполнением. Подозреваю, что Микаэл. Я с удовольствием подписал бумаги. Еще подписал кое-какие финансовые документы, которые обещали мне какую-никакую денюжку за эти концерты.
До хоккея оставалось совсем ничего. Гену тоже посадили в машину, потому что ему было с нами по пути домой. Он где-то на Преображенке обитал. Мужчина был худощавым и с пацанами запросто уместился на заднем сидении. Примчались к хоккейному дворцу довольно быстро. По пути заглянули в универмаг на Стромынке и отоварились пивом Жигулевским. Оно было разливным, поэтому пришлось покупать в хозяйственном отделе пластиковую канистру на пять листов и три пивные стеклянные кружки. Чипсов пока еще не придумали, если говорить о советских реалиях. По этой причине закупились копченой мойвой.
Угрюмое бетонно-серое здание на Сокольническом валу никак не подходило под определение «дворец». Паша подвез нас прямо к входу, высадил, развернулся и сразу же умчался. Билетов для него все равно не было бы. На закрытых кассах белел листок с соответствующей надписью. Возбужденно переговариваясь, шел на матч разновозрастный молодняк. Некоторые топали в сопровождении взрослых, но их было исчезающе мало. Так же мало, но все же мелькали девчонки. Пацанва восторженно и вожделеюще посматривала на стоящие перед входом автобусы с иностранными надписями. Вовка толкнул меня в бок со словами:
— Скоро жвачками разживемся. Пацаны говорили, канадцы бесплатно раздают.
Рощинских парней заметили, зайдя в здание. Они шли впереди нас. Вместе загрузились на свои места. Вокруг торчало, крутилось, гоготало и бесилось море пацанских голов. Поневоле меня охватила атмосфера беспричинной радости, которая моментально испарилась, когда я увидел сидящего позади себя покойника Серегу. Не совсем позади, через два ряда и немного вбок. Он безучастно смотрел перед собой. А я не знал, то ли его окликнуть, то ли оставить в покое. Посмотрев в следующий раз назад, обнаружил там обычного пацанчика. Глюк, значит, словил.
Попивая пивасик, пуская по кругу три кружки, мы дожидались начала представления. Заметил, что в отсутствии чипсов толпа успешно удовлетворялась семечками, сплевывая их прямо на пол. Кое-кто жевал пирожки и прочие бутерброды. Иногда и конфеты пожевывали. Внезапно на трибунах началось какое-то движение. Оказалось, что сидящие на двух первых рядах канадцы стали оборачиваться и кидать в толпу жвачки и сувенирные ручки. Молодняк возбудился и с криками принялись гоняться за крутыми фишками. Менты в проходах и малоприметные мужики в пиджаках грубо их отталкивали, но ребята все равно перли. Зрелище было неприглядным.
От нас канадцы сидели далеко, и Вовка запричитал, что нам ничего не достанется. Я торжественно пообещал своим спутникам, что поговорю с дядей насчет самых лучших жвачек, если они останутся на своих местах и никуда не будут соваться.
На опустевших около нас местах снова появился призрак Сереги. Он смотрел на меня.
— Поможешь найти Юлию Максимовну, учительницу английского? — обратился я к нему.
— Лучше себе помоги! — последовал ответ.
К чему это сказано? И какого лешего он заявился сюда?…Призрак отца Гамлета.
От моего дедка пока вестей не было. Не в силах совладать с нарастающей тревогой, вызвал его и узнал, что Юлю все-таки похитили. В сквере возле гостиницы обнаружили труп ее негласного телохранителя Кости. Напряг призрака выложиться по максимуму, но найти поскорей девушку.
Начался матч, но игра не занимала. Я ни о чем не мог думать, кроме как о Юлии. Приходилось сидеть и пассивно ожидать новостей. Люди из канадской делегации еще не раз оборачивались и кидали свои ништяки в ребячью толпу. Снова почудился глюк. Среди кидающихся канадцев показался капитан Селезнев с ехидной улыбкой.
Перед последним периодом я опять увидел этот призрак. Он склонился прямо надо мной синюшной рожей как во сне и радостно скалился. Не сказать, что я особо наложил в штаны, но нужный кабинет посетить пришлось. Там я сконцентрировался и нанес визит к своему хранителю. Он словно бы ждал меня и подвел к монитору. Перед глазами начали разворачиваться события, которые должны произойти в ледовом дворце буквально через несколько минут. Крики во тьме, детские стоны и треск ломающихся костей, вой сирен и тела подростков, разложенные на газоне перед дворцом, молодой парнишка, разбивающий свою голову о бетонный столб, чтобы попасть в машину скорой помощи к покалеченной подружке. Все это мелькало перед моими глазами жутким калейдоскопом.
Эх, надо было бы пораньше узнать про такие события. Теперь остается только покусывать локти. Взял старт прямо от туалета и кинулся к местному начальству. Кабинет директора был закрыт. На вахте сказали, что он в командировке, а его заместитель ушла домой. Посоветовали искать дежурного администратора, который где-то должен быть в огромном пространстве ледового комплекса. Времени до конца матча, а значит до часа «Ч» оставалось меньше пяти минут. Я рванул к своим ребятам и попытался выгнать их с матча. На табло было два — три в пользу канадцев. И на льду они владели заметной для всех инициативой. На лицах многих зрителей читалось понимание, что наши проиграли, и кое-кто вставал и уходил. Я воспользовался этим всеобщим состоянием и убедил своих друзей покинуть матч.
